Сеятели ветра

Ткань легко соскользнула на прилавок, и лисица склонилась над клеткой, изучая товар. Ханэ тем временем изучал её. Кимоно скрывало фигуру, так что оставалось любоваться её лицом и очаровательными лисьими ушками, которые поднимались над округлой причёской. Сама лисица украдкой поглядывала на него.

— Да, неплохой товар… — она одарила Ханэ внимательным взглядом. — Прошу прощения, я перебралась в этот район совсем недавно, а вы, кажется, всё здесь знаете…

Ханэ не верил, что он был первым, кто удостаивался чести стать её проводником, но отказать лисице он был не в силах. Кивнув, вранолюд по-хозяйски облокотился на прилавок.

— Да, знаю. Не только этот район, впрочем.

Она медленно повела плечами и на миг скрылась за прилавком. Ханэ с интересом наблюдал за ней, краем глаза не забывая следить за Шиёки. Юнец в нетерпении переминался у прилавка, разглядывая горящими глазами деревянные таблички, свитки, ожерелья и резные фигурки, которые служили талисманами.

Лисица положила на прилавок шёлковый мешочек. Он пах цветами, летом и ещё чём-то тонким и едва уловимым. Под тонким шёлком бугрились крупные бусины — нанбара. Ханэ прикинул, сколько их может быть в таком мешочке. Штук тридцать, вряд ли больше. Маловато за камаитачи, хоть он и детёныш, но Шиёки выглядел вполне довольным.

Клетка с куницей перекочевала в глубины лавки, но Шиёки не думал уходить. Его внимание привлёк чёрно-красный веер, по бокам которого расцветали нарисованные ликорисы.

— На что смотришь? — учтиво поинтересовалась лисица, облокотившись на прилавок с той стороны.

Шиёки следовало сделать вид, что он только заметил веер и не очень-то в нём заинтересован, но юный наследник сделал всё наоборот.

— Сколько он стоит? — не сводя глаз с вещицы, спросил Шиёки.

— Сорок нанбара, дорогой.

Ханэ не дал бы этому вееру больше тридцати. Вряд ли веер принадлежал к ожившим вещам, которые ценились достаточно высоко.

Шиёки задумчиво повертел в руках шёлковый мешочек и поднял вопросительный взгляд на лисицу.

— Там ровно тридцать нанбара, — сверкнула зубами она.

Вздохнув, он перевёл взгляд на вещи попроще. Видно, он так торопился смыться из дома, что не взял с собой даже мелочи. Ханэ было его жаль, но не настолько, чтобы делиться деньгами.

Шиёки метался между фигуркой кирина и шкатулкой, которые стоили одинаково и также одинаково ему нравились.

— Бери кирина, — не выдержал Ханэ.

— Я сам решу, что мне брать, — хмуро ответил наследник и коснулся шкатулки. — Вот, её.

Шкатулка перекочевала к Шиёки, а шёлковый мешочек — обратно к лисице. Бережно прижав к груди своё сокровище, он покосился на веер.

— Его я тоже куплю, просто в другой раз, — пробурчал Шиёки, когда они отошли от лавки.

Ханэ оглянулся на лавку. Лисица уже привечала нового покупателя, игриво повиливая хвостами, и талисманы-обереги позвякивали на ветру, вторя её смеху. На другом конце улицы ухмылялась нарисованная пёсья морда, а за ней скрывался сумрак, слабо разведённый голубо-зелёным светом фонарей, больше похожих на гнилушки. Ханэ уже привык ходить по подобным злачным местам, потому он без колебаний нырнул под вывеску.

Шиёки не сразу решился последовать за ним. Стоя на границе света и тени, он внимательно оглядел вывеску, вздохнул, поёжился и наконец шагнул за черту, которая разделяла золотистую от фонарей улицу и синий сумрак квартала инугами.