Сеятели ветра

Таруо высунулся за полог, и сон тут же как рукой сняло. Снаружи стояла целая процессия вранолюдов. Внешний круг щеголял доспехами и шлемами, перья на которых были разной длины и формы. Видно, так они ориентировались, у кого какой ранг. В центре круга стояло несколько вранолюдов, без доспехов, в чёрных кимоно, переливающихся под светом луны. Среди них лишь один выделялся нарядным кимоно цвета моря, алой накидкой и заплетёнными на столичный манер волосами. Впрочем, отличало его не только облачение. Таруо не сразу определился, кто перед ним, девица или молодой воин. Кимоно скрывало фигуру, но стоило приглядеться к чертам лица и манере держаться, как всё встало на места. Воин, причём наверняка сын главы клана. Кто ещё осмелился бы так наряжаться?

Поймав себя на том, что разглядывает их неприлично долго, он отвёл взгляд. Мгновение спустя он так вцепился в полог, что чуть не выдернул его из креплений: рядом с повозкой сестёр крутился мелкий вранолюд. Растрёпанный и кучерявый, в лёгкой курточке, он держал в одной руке переносной фонарь, а другой махал кому-то в повозке.

Нири тоже это увидел. Из его горла вырвалось приглушённое рычание. Он чуть не выпрыгнул из экипажа, но Таруо удержал его за плечо.

Заметив их, мелкий вранолюд тут же оставил повозку сестёр в покое. Мальчишка вихрем перебежал к наследнику Судза, и в глаза ударил яркий свет фонаря, который птенец поднял повыше.

— Добро пожаловать в земли Ёмори, — голос у него был чистый и звонкий, только подрагивал от сильного волнения.

Кто-то шикнул на мальчишку, чтобы не лез, куда не просят, но воронёнок не смутился. Напротив, выпятил грудь и выпрямился, как натянутая тетива, нахально глядя прямо в глаза Таруо. Для обычного мальчишки в нём было слишком много гонора. Таруо мысленно повысил его до личного слуги наследника Ёмори, когда птенца окликнули по имени.

Шиёки. Услышав это имя, в первое мгновение Таруо решил, что не так всё понял, но мальчишка оглянулся на подошедшего вранолюда и послушно отошёл в сторону. Обращались определённо к нему. К этому долговязому птенцу, который был старше Арухи на пару лет.

— Прошу прощения, он иногда бывает довольно навязчив, — прозвучал рядом мягкий голос. Перед повозкой стоял тот самый разряженный вранолюд, которого Таруо поначалу принял за наследника. В его руках трепетал веер — чёрный, с золотистой гравировкой и за версту кричащий о том, что его хозяин может себе позволить и не такую роскошь.

Нири неразборчиво заворчал. Таруо бросил на него предупреждающий взгляд, чтобы не ляпнул лишнего, но брат даже не смотрел в его сторону. Нири интересовал мальчишка, снова подбежавший к повозке, где была Аруха.

— О, не беспокойтесь, — вранолюд тепло улыбнулся, — наш Шиёки безобиден, как этот веер.

В этот миг Таруо заметил, как под вышитой золотом тканью веера блеснула сталь, но не подал виду.

— Не сомневаюсь, — с достоинством кивнул наследник Судза. — Честно сказать, я поначалу принял за наследника вас.

Глаза вранолюда расширились. На секунду-другую он растерялся, но быстро овладел собой. По-лисьи прищурившись, собеседник прикрыл нижнюю часть лица веером.

— Полагаю, с моей стороны не будет ошибкой ответить вам тем же?

Вранолюд прощупывал почву с похвальной осторожностью. Ошибившись, он мог легко повиниться, не задев при этом самолюбия собеседника, а оказавшись правым, показывал свою проницательность. Кем бы этот вранолюд ни был, он был опасен. За приятными слуху речами, за мягкими жестами скрывалось существо несгибаемое и увёртливое, как куница — в общем, самая противная для Таруо порода.

— Давай, я тебя поймаю! — ввинтился в разговор уже знакомый голос. Все трое повернулись к Шиёки.

Старшие сёстры уже спустились и присоединились к отцу, который что-то негромко обсуждал с главой Ёмори, но Аруха словно примёрзла к пологу. Наследник Ёмори протягивал ей руку, видно, предлагая помощь, хотя пугала её вовсе не высота повозки. Таруо готов был поклясться, что больше всего на свете она желает скрыться за пологом и никуда не выходить.

Нири спрыгнул на землю. Чуя неладное, Таруо последовал за ним. Он понимал брата, только Аруху сюда привезли не для того, чтобы она всех дичилась. Словно прочитав его мысли, вранолюд негромко произнёс:

— Ах да, где же мои манеры… Я ведь не представился.

Нири развернулся к нему, не скрывая досады от того, что не может поспешить на выручку Арухе. Таруо невольно восхитился ловкостью вранолюда. Попробуй кто удержать Нири силой, тот попросту смёл бы нахала со своего пути, но даже он не решился бы грубо обрывать знакомство.

Вранолюд представился как Казу и в самой любезной манере назвал остальных. Мальчишку-наследника волколюды уже знали, глава Ёмори тоже сразу выделялся среди собратьев габаритами и традиционным для воронов ожерельем, а вот про остальных Таруо слушал с интересом. Его внимание привлёк молодой мужчина с остриженными по плечи волосами — этот вранолюд исподтишка разглядывал их, и взгляд у него был весьма неприязненный. Казу поведал им, что это Ханэ, представитель второй ветви Ёмори и двоюродный брат наследника. Таруо мысленно отметил его, как вранолюда с неплохими шансами на место главы в будущем и возможного “друга”. Правда, для сообщника он вёл себя слишком уж колюче, причём на игру перед публикой это походило мало.

Слушая болтовню Казу, Таруо поглядывал на повозку. Аруха ещё колебалась, когда Шиёки поставил фонарь на землю и с решительным видом запрыгнул к ней. Аруха тонко пискнула, стоило мальчишке подхватить её, но толком испугаться не успела ни она, ни Нири, который рывком развернулся к детям. Мгновение — и Шиёки уже поставил девчонку на землю. Аруха запоздало вцепилась ему в плечи.

Она едва доставала наследнику Ёмори до груди, но, вот странность, больше не казалась беспомощным волчонком. Хотя она ещё смущалась, Аруха больше не глазела на полог в надежде спрятаться за ним от всего происходящего и, кажется, даже улыбнулась, когда Шиёки сказал что-то ей на ухо, показывая при этом на Казу.

Казу вдруг умолк. Он склонил голову набок, словно прислушиваясь к словам юного наследника, но его взгляд почему-то был устремлён в небо. Таруо глянул на звёзды, снова на вранолюда. Казу многозначительно улыбнулся. Конец веера указал на полосу леса, чей силуэт напомнил ему раскинувшиеся птичьи крылья. Над лесом плыло чернильно-чёрное пятно, которое Таруо поначалу принял за дым. Он потянул носом. Ни намёка на запах гари.

— Что это за чертовщина? — прорычал Нири, всматриваясь в загадочное пятно. — Это воздушный ёкай?

Пятно разделилось на два сгустка. На глазах Таруо бесформенные кляксы принялись перетекать из одного силуэта в другой, то сжимаясь, то расходясь на полнеба, разделяясь и сливаясь воедино, пульсируя, как живое. Когда оно миновало лес, Таруо услышал неясный шелест, похожий на шум прибоя.

Существо всколыхнулось всей массой, собралось в огромное щупальце, которое мгновением позже распалось на десятки отдельных лучей, оплетая небо над головами собравшихся.

Над ними кружили тысячи, десятки тысяч птиц, но двигались они, как единое создание. Поражённый, Таруо не мог отвести глаз. Птичья стая нарезала почётные круги, непрестанно то собираясь вместе, то растягиваясь на змеиный манер, пока не окружила их живой воронкой. Птицы пролетали совсем рядом, и Таруо поймал себя на желании протянуть к ним руку, но в последний момент всё же удержался.

За него руку в птичий поток сунул Нири. Пернатые перестроились за мгновения, и вокруг ладони волколюда образовалось пустое пространство. Нири потянулся выше, но схватить птиц не успел — стая разлетелась на девять уходящих в небо колонн. Они опали одновременно, обернувшись воронами о трёх лапах. Каждая из птиц оказалась размером с пойманного накануне кирина, но среди них была одна, которая возвышалась над остальными. Гигантский ворон деловито крутил головой, поджав одну лапу, и прищёлкивал клювом. Клюв и когти этой птицы были серебристо-белыми, как звёздный свет, а на перьях мерцало лазурное пламя. Настоящий ятагарасу. Ворон-хранитель, который наверняка служил не одному поколению Ёмори.

— Недурно, — спокойно сказал Таруо, подавив возглас изумления.

Ворон сразу же развернулся к нему. Его глаза, похожие на гранёные ониксовые бусины, ничего не выражали. Птица медленно склонилась к наследнику Судза, и Таруо с трудом удержался, чтобы не оттолкнуть клюв, который теперь маячил над самой головой. Краем глаза он заметил, что другие трёхлапые вороны повторили за вожаком.

— Они просто знакомятся! — раздался неподалёку голос Шиёки. — Они вас повезут, по земле мы до рассвета домой не доберёмся. М? Ага, хочешь, я с тобой полечу? Ну, на всякий случай.

“На всякий случай, — фыркнул про себя Таруо. — Да ты сам наверняка летать ещё не умеешь”.

Сам он ни за что бы не полез на шею птицы, которая подчинялась Ёмори. Как она воспримет незнакомого наездника, а главное, как этим вороном управлять? Золотистые верёвки, которые опутывали птичью голову, доверия не внушали. Слишком уж тонкими они выглядели, чтобы в случае чего удержать пернатого великана. Таруо поставил бы на то, что птица ничего не почувствует, даже если он будет тянуть вожжи изо всех сил.

Увы, отказаться от полёта он не мог. Казу взмахом веера подозвал к себе второго по величине ворона, а затем показал на Таруо. Птица качнула головой, не сводя глаз с вранолюда. Похоже, это был его личный ворон, на котором Казу летал, когда был ещё ребёнком.

Поджав лапы, ворон опустился перед наследником Судза. Таруо покосился на Нири, который навис над своей птицей с таким хищным видом, словно ворон успел перед ним в чём-то провиниться. Перехватив взгляд будущего вожака, Нири скорчил недовольную гримасу. Таруо в ответ пожал плечами. Закатив глаза, брат залетел на птичью спину одним махом, намотал на кулак золотистые верёвки, а другой рукой обхватил шею ворона. Птице это, похоже, не понравилось: она протестующе встряхнула головой, а когда это не подействовало, грозно каркнула. Вранолюд, который стоял рядом с птицей Нири, издал странный горловой звук. На карканье он походил мало, но птица сразу прекратила препираться.

Таруо тоже не стал медлить. Он запрыгнул на своего ворона, с сомнением взял в руки золотистые верёвки. На мощной шее ятагарасу они смотрелись, как ниточки. Таруо потянул за правую, и ворон повернул голову в ту же сторону. Волколюд нахмурился. Решив проверить, не совпадение ли это, проделал то же с другой верёвкой. Птица плавно развернулась, куда положено, и каркнула с явной вопросительной интонацией.

— Он спрашивает, где его награда за послушание, — с беспечной улыбкой перевёл Казу.

Птица глазела на наследника Судза с ожиданием, от которого становилось не по себе. У него не было привычки таскать в карманах всякую всячину, как делала та же Аруха. Кто бы мог подумать, что однажды такая мелочь сыграет ему совсем не на руку?

Таруо в задумчивости перебирал лаково-чёрные перья. Гладкие и жёсткие, они легко проскальзывали между пальцев.

— Когда долетим, получишь прядь с гривы кирина, — медленно произнёс наследник.