Рождественский ангел

      – Мистер Макдау…

      – Опять мистер! – Дерил скорчил недовольную гримасу.

      – Дерил…

      – Да, мой ангел, – он поощрил ее нежной улыбкой.

      – Я не смогу пойти к лорду Хенсфортсу. Надеялась, что после расставания с невинностью будет проще…

      – Но ты еще невинна, мой ангел, – Дерил поцеловал уголок губ девушки, – ты ведь это понимаешь?

      – Да. Но даже не в этом дело. Я не вынесу, чтобы ко мне прикасался кто-то… кроме тебя.

      Стефани подняла глаза и доверчиво посмотрела на мужчину. Он с шумом втянул в себя воздух и взял ее за плечи.

      – Тебе не нужно связываться с этим лордом. Я нашел решение твоих проблем. Ты мне веришь?

      Она кивнула. Конечно, она верила ему всем сердцем.

      – Что это за решение?

      – Я пока не могу сказать. Сначала нужно разобраться с твоим таинственным недругом. Ты ведь понимаешь, что пожар был неслучайным?

      – Да.

      – Ты говорила, что до этого тоже происходили неприятности?

      Стефани задумалась. Дерил напряженно вглядывался в ее лицо, ожидая ответа.

      – Сначала у нас полег весь скот, – начала вспоминать она, – потом, в одно лето, был набег мышей. Они поели почти все зерно в хранилищах. Да много чего происходило. Из последнего – я хотела организовать мыловарню, потратилась и наняла рабочих, чтобы они все подготовили. Но мыловарня… – Стефани вздрогнула, – …сгорела.

      – Твое поместье разорилось не просто так. Кто-то усиленно прилагал к этому руку, – заключил Дерил. – У отца были враги?

      – Кроме кредиторов? Не знаю. Нет. Но кредиторы получили положенное. Я осталась должна лишь лорду Хенсфортсу. Но он не стал бы разрушать построенное на его же деньги, потому что каждый раз, приезжая, сокрушался, что его средства тратятся впустую.

      – Я буду искать, – пообещал Дерил, – пока не найду виновного. А когда мы разберемся с твоими врагами, ты сможешь восстановить поместье и выйти замуж за кого-нибудь, равного себе по статусу.

      – Что? – ахнула Стефани.

      – Ну, ты же сказала, что мечтаешь выйти за лорда, – слабо улыбнулся он, – чтобы вернуться в общество. У тебя будет такой шанс.

      Девушка, вне себя от изумления, уставилась на Дерила.

      – Что ты такое говоришь?

      – Приходи сегодня на бал, мой ангел, и не бойся того старого лорда. Скажи ему, что в ближайшее время рассчитаешься по всем долгам.

      – Но… как?

      – Положись на меня.

      Как Стефани не билась над разгадкой тайны, Дерил продолжал успокаивать ее общими фразами. Наконец, она сдалась.

      – Почему ты все время таскаешь тяжести? – удивился он, взвешивая в руке узел с печеньем.

      – Потому что кроме меня больше некому, – бесхитростно ответила Стефани, любуясь его улыбкой.

      – Куда это нужно отнести?

      – В монастырь святой Генриетты. Выше по течению реки.

      – Печенье для детей, – догадался Дерил, – что ж, пойдем.

      Они взялись за руки и пошли по заснеженному лесу. По пути Стефани думала о перспективе вернуть себе положение в обществе и выйти за кого-нибудь равного, и все больше понимала, что не хочет этого. Она хочет Дерила! Но он так благородно предложил ей помощь и намекнул, что отказа не примет, что оставил Стефани в совершеннейшем замешательстве. Она должна была думать, прежде всего, о сестрах и их будущем, но мечтала лишь о мужчине, свалившемся на нее с неба под Рождество.

      Монастырь стоял на холме над рекой. Небольшой, обнесенный высокой оградой, с маленькими окошками-бойницами в башенках, он напоминал крепость. Дерил подумал, что в летнее время его стены наверняка отражаются в воде. Пока же все вокруг сковал лед.

      Ворота стояли распахнутыми, монахини вышли встречать гостей. Похоже, Стефани здесь ждали. Оказалось, что она многих знает по именам. Дерила снова представили как мистера Макдауэлла, и повели внутрь.

      В мрачных каменных стенах монастыря царил жуткий холод. Стефани объяснила Дерилу, что здесь тоже не хватает дров для отопления всех помещений, как и в ее поместье. Монахини делали все, что могли, для улучшения условий жизни, но они были слабыми женщинами, хоть и стойкими духом.

      Воспитанники ждали подарков в столовой, усевшись рядами на грубо сколоченных деревянных скамьях. Многие из детей были простужены и шмыгали носами. При виде узелка Стефани их глаза загорелись, но, повинуясь строгой дисциплине, мальчики и девочки оставались на местах, ожидая позволения подойти и получить свое печенье.

      Дерил долго наблюдал, как один за другим, тщедушные маленькие человечки, едва волоча ноги, подбредают к Стефани, берут из ее рук угощение, произносят твердо заученные слова благодарственной молитвы, и понимал, что праздником тут и не пахнет. Общая атмосфера уныния и обреченности довлела в этих стенах. Печенья получилось не так много, чтобы дети могли наесться до отвала, и от понимания, что радость мимолетна, их глазенки тускнели еще больше.

      – Кажется, я сейчас сделаю то, о чем потом очень пожалею, – проворчал Дерил.

      – Что? – удивилась Стефани.

      Он повернулся к ней.

      – Пришла пора, познакомиться с традициями моего мира. Когда я был маленьким, мне такое нравилось.

      По просьбе Дерила монахини нашли старую рясу. Он напялил ее, а чтобы больше походить на старика, подложил под живот подушку и подпоясался простой веревкой. На голову ему надели спальный колпак матери-настоятельницы, а из овечьей шерсти, которую монахини пряли вечерами, соорудили пышную бороду.

      Стефани не могла поверить своим глазам, когда мужчина изменился до неузнаваемости. Он вернулся к детям, и те приоткрыли рты, разглядывая такое чудо.

      – Сани Санты ярки, привезли подарки! – пробасил Дерил, искажая голос, а затем отобрал у Стефани мешок и высыпал остатки печенья на стол.

      Тут же поднялась веселая кутерьма. Дети повскакивали, протягивая ручки к угощению, но Дерил следил, чтобы самые слабые тоже получили свой кусок, а не остались в стороне. За угощением последовали игры. Несуразный силуэт, выпуклый с одной стороны, и подозрительно стройный с другой, крутился в центре детской ватаги, придумывая для них такие развлечения, о которых Стефани раньше не слышала.

      Монахини крестились от детского визга и хохота. Таким шумным монастырь не был никогда за все время своего существования.

      Рождественский бал у леди Керолайн пользовался большим успехом. Эксцентричную баронессу если и не любили в обществе, то, по крайней мере, спешили почтить визитом из любопытства, что такого интересного она выкинет на этот раз.

      В прошлом году леди Керолайн разыскала где-то в бедняцких кварталах бледного юношу, который при помощи ведра мыльной воды, и двух палок, соединенных веревкой, создавал огромнейшие мыльные пузыри, которые затем летали по зале и лопались о головы зрителей, обдавая брызгами. Поговаривали, что не одно роскошное платье было испорчено в тот вечер, но все остались довольны. Так же ходили слухи, что искусного юношу, как выяснилось позже, безнадежно больного чахоткой, взял к себе какой-то заморский гость короля, восхищенный талантом. Правда, на этом следы обоих терялись.

      Были у баронессы и танцующие собачки, и слепая девушка, с поразительной точностью предсказывавшая судьбу, но в этом году леди Керолайн пообещала всем нечто поистине грандиозное.

      Стефани пришла раньше всех и заперлась в библиотеке. Она знала, что свободные комнаты с утра заняты королевской свитой. Стефани не хотелось лишний раз афишировать свою бедность, явившись в особняк пешком, а не подъехав в роскошной карете, как это сделали прочие гости. Хватало уже заштопанного платья, от которого попахивало нафталином. Слуги давно знали ее и отнеслись с пониманием. Девушка даже смогла подкрепиться чаем со свежей булочкой, пока ждала урочного часа.

      Когда особняк наполнился громкой музыкой и голосами гостей, Стефани выскользнула в коридор. Лавируя в толпе, она устремилась в главную залу, где уже встречали короля, путешествующего с молодой любовницей, пока жена осталась дохаживать на сносях в королевском замке.

      Протолкавшись меж гостей, Стефани замерла, разглядывая кресло с высокой спинкой, установленное на возвышении и символизирующее собой королевский трон. Король в золотом камзоле уже восседал на нем, Сесилия, его возлюбленная, примостилась на обитой бархатом табуреточке у его ног, и монарх иногда дарил ей полный нежности взгляд, поглаживая по волосам. Любовница короля не зря слыла первой красавицей страны. Стефани восхитилась ее овальным личиком, алебастровой кожей и выразительными глазами. Светло-розовое платье, расшитое мелкими драгоценными камнями, великолепно оттеняло ее белокурые локоны.

      Все представители высшего света, собравшиеся тут, спешили по очереди выразить монарху свое почтение, но не забывали одарить комплиментом и его фаворитку. На кухне, тем временем, кипели последние приготовления к вечернему пиру.

      Леди Керолайн, на правах хозяйки и распорядительницы бала, сидела в похожем кресле, но в стороне от королевского трона. Она облачилась в черное платье, расшитое мелким черным же жемчугом, отчего ее наряд походил на чешую дракона. Впрочем, в тех, кто ей не нравился, баронесса умела вселить ужас не хуже мифического чудовища.

      Леди Керолайн с величественным видом поднялась со своего места, приняла из рук слуги небольшой поднос, накрытый шелковой тканью, и приблизилась к королю. Гости вытянули шеи, заинтригованные подарком.

      – Ваше величество, – баронесса склонила голову и произнесла негромко, – это не основной мой сюрприз, но мне подумалось, что вы захотите самым первым увидеть рукопись, которую не видел еще никто в целом свете. Новая книга сэра Адама Смита о приключениях сэра Августина, переписанная моей компаньонкой набело и подготовленная в единственном экземпляре лично для вас.

      Слуга короля принял поднос. У монарха загорелись глаза. Все знали, что он любит чтение больше ратного дела, живо интересуется естественными и точными науками и собирает коллекцию древних свитков, от египетских папирусов и до берестяных письмен восточных народов. Не зря его называли в народе «не воителем», подчеркивая, что он предпочитает решать конфликты путем переговоров и своего острого ума.

      – Мы благодарим вас, – ответил король и захлопал в ладоши. Зал его поддержал.

      Леди Керолайн с загадочной улыбкой удалилась на место.

      Стефани поискала глазами Дерила и не нашла. Она подумала, что баронесса спрятала или заперла его где-то до поры до времени, желая в нужный момент произвести фурор с его появлением. Потеряв всякий интерес к собранию, девушка выбралась из толпы и вышла в коридор, где было не так жарко.

      Она прислонилась к стене, обмахиваясь ладонями, и рядом, словно из-под земли, вырос лорд Хенсфортс. Стефани вздрогнула. Видимо, он пришел недавно, потому что, в отличие от других гостей, не снял плащ, а лишь распахнул его, небрежно сдвинув на одно плечо.