Overlord. Том 3. Кровавая валькирия

В арсенале людей было одно оружие, позволяющее им побеждать монстров, обладающих гораздо большей физической силой. Именно с его помощью Брейн много раз одерживал победу над чудовищами, превосходящими его по базовым показателям.

А приятнее всего было после этого посмеяться над поверженным врагом, который усвоит наконец, что кому-то можно показывать свою гордыню, а от кого-то её стоит скрывать. И это оружие…

— Вы не будете использовать боевые приёмы?

Боевые приёмы…

Особые способности, которыми овладевали воины в погоне за истинным мастерством. Никто ещё не нашёл им толкового объяснения — то ли дело было в силе духа, то ли в ауре, — и потому их иногда называли оружейной магией. В схватке с гораздо более крупным и мощным противником навык «Крепость» позволял выдерживать сильнейшие удары и сражаться на равных. А «Рассекающее лезвие» помогало вложить дух воина в клинок меча и одним ударом разрубить врага пополам. А в схватках с надёжно бронированными врагами было самое время для боевого приёма дробящего оружия «Тяжёлый удар». С временным повышением физической силы посредством «Усиления способностей», снижающим разрыв в силе, победа становилась до обидного лёгкой.

Само собой разумеется, воины старались изучить как можно более разнообразный набор приёмов, и особенно актуально это было для авантюристов, которым так важно уметь приспосабливаться к разнообразным ситуациям.

А вот для Брейна…

— Ха. На таких, как вы? Ни за что, — бросил он ожидающей ответа Шалтир. Разумеется, он солгал. Нужно быть дураком, чтобы раскрывать козыри раньше времени. Медленно выдыхая, он согнул ноги в коленях и вложил меч в ножны. Полная готовность обнажить его.

Дыхание стало медленным и ровным.

Брейн сконцентрировался, и в тот самый момент, когда его сознание сжалось до точки, оно вдруг расширилось, включив в себя окружающие звуки, запахи, предметы, — ему открылся новый мир, в котором он замечал и понимал каждую мелочь, где сам воздух был наполнен подсказками.

Это и был его уникальный боевой приём — «Зона».

Приём покрывал территорию в радиусе трёх метров, что не так уж и много, — но зато в этой области он замечал абсолютно всё. Проще говоря, этот приём максимально повышал шансы Брейна попасть по цели, и в то же время — шансы самому увернуться от атаки. Вкупе с натренированным телом этот приём нельзя было сравнить ни с одним другим по могуществу, которое он даровал владельцу.

Брейн верил: если б даже его обдали градом стрел, с помощью «Зоны» он смог бы выбрать те, что должны попасть в него, и отбил бы их на лету, оставшись совершенно невредимым. Кроме того, она придавала ему такую точность движений, что он мог бы с расстояния вытянутой руки разрубить одно-единственное рисовое зёрнышко.

А ещё…

Живое существо можно убить одним точным ударом по жизненно важным точкам. Если овладеть этим искусством — больше ничего и не понадобится. Вместо погони за универсальностью Брейн решил сконцентрироваться на одном. На том, чтобы нанести смертельный удар на мгновение раньше, чем это сделает противник. Это стремление и породило второй уникальный приём Брейна — «Смертоносный росчерк».

При атаке меч двигался с такой скоростью, что увернуться от него было невозможно, но на этом Брейн не остановился. Он ещё усерднее, чем раньше, закалял своё тело. Он повторял «Смертоносный росчерк» сотни тысяч — нет, миллионы раз. На рабочей ладони появилась характерная мозоль, а на рукояти меча отпечаталась хватка его пальцев.

И однажды появился ещё один боевой приём.

В нём меч разгонялся до таких скоростей, что кровь из нанесённых ран даже не успевала обагрить его. Брейну такая способность показалась достойной божеств, поэтому он нарёк новый приём «Божественным росчерком». Этот приём срабатывал так быстро, что враг даже не успевал понять, что произошло.

Сочетанием этих двух приёмов, «Зоны» и «Божественного росчерка», дающих стопроцентную вероятность попадания и божественную скорость, Брейн наносил роковой удар, от которого невозможно увернуться. Целился он в жизненно важные точки, чаще всего — в шею.

Ну а затем его секретный приём — «Порыв ветра в листьях». Он дал ему такое название из-за звука, с которым кровь хлестала из надрезанной таким образом шеи.

Хотя, наверное, она едва ли станет хлестать из вампира, но попадание в шею всё равно будет означать верную смерть.

— Так вы готовы? — протянула Шалтир.

Брейн не проронил ни слова, продолжая размеренно дышать, и Шалтир скучающе повела плечиком:

— В таком случае я начну. Если у вас есть какие-то возражения, прошу, озвучьте их сейчас.

Время шло, а Брейн всё ещё хранил молчание.

— Я приступаю, — весело заявила Шалтир и зашагала к нему.

«Заткнись. Мы ещё посмотрим, как ты запоёшь, когда твоя голова полетит с плеч», — подумал Брейн, но опять не издал ни звука. Ему казалось: стоит открыть рот — и собранная по крупицам сила рассеется, как дым.

Шалтир приближалась. Она шагала легко и беспечно, совсем не осторожничая, будто на прогулке.

Это не походило на походку воина. Брейн подавил усмешку. Иначе как глупым такое поведение назвать было нельзя. Но подыгрывать ей и сдерживать свою силу он не собирался.

С активированными «Усилением способностей» и «Зоной», он ждал момента, когда Шалтир окажется в радиусе поражения, и он сможет достать её мечом. Она была такой же, как и многие другие глупые монстры, уверенные в своём превосходстве. Разумеется, люди — существа хрупкие. Они уступают другим расам физически и не имеют особых способностей.

«Я покажу всем, кто считает людей существами низшего порядка, как опасно их недооценивать!» — твердил Брейн про себя.

Ведь боевые приёмы и создали именно затем, чтобы люди могли сражаться на равных с существами крупнее и сильнее их.

— Уничтожу. Одним ударом.

Чем самоувереннее были монстры в начале схватки, тем отчаяннее и униженнее они трепыхались, оказавшись поверженными. Если не прикончить девчонку одним ударом, на помощь ей обязательно кинется вампирша. Тогда это будет поединок двое на одного, а создавать себе трудности не желал даже Брейн.

Значит, у него всего один удар. Брейн равнодушно следил за беспечно приближающейся Шалтир и ухмылялся в душе. Она и не понимала, что каждый её шаг — это ступенька на помост гильотины.

Ещё три шага, два.

Один.

И тут…

«Попрощайся с головой!» — мысленно бросил Брейн и целиком вложился в удар. С губ сорвался воинственный вскрик, короткий и острый, как разящий меч.

Катана выскользнула из ножен и, рассекая воздух, устремилась к шее Шалтир. Скорость клинка можно было сравнить разве что со сверкнувшей молнией. Только разглядишь вспышку — а отрезанная голова уже катится по полу. Тысячи повторений дали жизнь приёму, достойному самих богов.

«Ей конец».

Брейн крепко верил в это…

Но его глаза сами собой распахнулись от удивления. Удар рассёк пустоту. Она увернулась от удара, в который он вложился весь, до последней капли. Брейну встретился противник поистине невообразимой силы.

Однако… Он всё-таки задел Шалтир. Тем самым молниеносным ударом — но вот он оказался для Шалтир не страшнее прикосновения бабочки.

В животе резко похолодело. Сквозь зубы Брейна со свистом вырвалось дыхание.

— Быть не может, — прошептал он срывающимся голосом.

Брейн изо всех сил старался сдержать сотрясающую тело дрожь. Он не верил своим глазам. Конец клинка оказался зажат между двумя бледными, как снег, тоненькими пальчиками Шалтир — большим и указательным.

Но она не просто остановила его. Жеманно изогнув запястье под прямым углом, она удерживала меч за ребро, проходящее вдоль тупой стороны клинка, перехватив его на полпути. И не простой удар, а «Божественный росчерк».

Хотя казалось, что она просто легонько придерживает меч, но, когда Брейн попытался налечь посильнее и повести катану дальше или, наоборот, выдернуть её из хватки Шалтир, у него не получилось сдвинуть клинок ни на миллиметр. Как будто он налегал на валун, в сотню раз тяжелее его самого.

А потом давление вдруг возросло, и теперь уже Брейну приходилось прилагать все усилия, чтобы удержать меч на месте.

— Хм. У Коцита тоже есть такие ножички, однако в руках вам подобных они почему-то совершенно не внушают опасений. — Шалтир подвела клинок к глазам и придирчиво осмотрела.

По мере того как до Брейна доходил смысл сказанного, в голове становилось совсем пусто. В груди разливалось тихое отчаяние, и вся его жизнь вновь казалась лишённой всякого смысла. И лишь то, что он уже пережил поражение однажды, не дало ему сдаться сейчас. Подобно тому, как сломанные кости, срастаясь, становятся плотнее и толще, повысилась и его стойкость к проигрышам.

Он не мог в это поверить. Но другого выбора у него не было. Ведь молниеносный божественный удар запросто остановили прямо у него на глазах.

Шалтир вопросительно приподняла бровь, глядя на бледного от пережитого шока Брейна. И преувеличенно разочарованно вздохнула:

— Ну-с, теперь вы поняли? Меня невозможно победить без боевых приёмов. А если поняли, то, может, начнёте драться по-настоящему, не сдерживаясь? — жестокие слова одно за другим срывались с её губ.

— Чудовище… — не выдержал Брейн.

Шалтир невинно улыбнулась, ещё больше похорошев, словно полностью распустившийся цветок.

— Верно. Наконец-то вы меня раскусили! Я бессердечное, безжалостное, жестокое, но весьма милое чудовище.

Она разжала пальцы, державшие клинок, и отпрыгнула — только юбки прошуршали, — приземлившись ровно на то же место, с которого начала наступление. Вплоть до миллиметра.

— Так вы готовы? — повторила она и весело рассмеялась.

Эти слова затмили сознание Брейна гневом. Сколько она ещё будет над ним насмехаться?! Однако вслед за вспышкой злости пришла дрожь: он прекрасно знал, что у Шалтир есть полное право потешаться даже над тем, кто достиг границ человеческих возможностей.

«Сбежать?..»

Брейн ценил свою жизнь. Раз не можешь победить, то беги, чтобы однажды сразиться ещё раз. Выжить, стать сильнее — и в конце концов победить. Брейн верил, что ему есть куда расти.

Но даже если он решит сбежать, придётся как-то нивелировать их разницу в физической силе, хотя это выглядело практически невозможным. Брейн принялся искать боковым зрением, куда ему целиться на сей раз, — не отрывая взгляда от горла Шалтир, чтобы та не смогла предугадать его действия.

Ноги. Он нанесёт удар в наиболее уязвимую часть её тела — за пределами досягаемости рук, уже однажды остановивших удар, в который Брейн вложил все свои силы. С ранеными ногами она не сможет перемещаться так же быстро. И тогда он кинется наутёк.

Решив так, он, не отрывая взгляда от шеи Шалтир, убрал меч обратно в ножны. При активированной «Зоне» он мог нанести точный удар даже с закрытыми глазами — разумеется, нельзя было упустить такую возможность провести противника.

— Я приступаю. — Шалтир снова начала сближение.

Всё было как в прошлый раз. Кроме одного. Раньше Брейн с нетерпением ждал, когда она ступит в область, охватываемую «Зоной», а в этот раз желал в душе, чтобы она вообще к нему не подходила.