Overlord. Том 3. Кровавая валькирия

Когда он успел стать таким трусом? Брейн в мыслях честил себя на все корки, пытаясь вновь вспыхнуть праведным гневом, но безуспешно. Его боевой дух больше не разгорался. Словно костёр, безжалостно залитый водой.

Брейн напряжённо цыкнул языком, продолжая следить за Шалтир через призму «Зоны».

Три шага, два, один…

Она в «Зоне».

Перед глазами у Брейна, неотрывно смотревшего на обнажённое горло Шалтир, стояла её издевательская усмешка.

Цель выбрана. Лодыжка правой ноги, как раз шагнувшей вперёд. Он вырвал меч из ножен и ударил вниз, стараясь, чтобы собственный вес меча придал ему ещё большее ускорение. Брейн знал: он и впрямь двигался быстрее, чем в прошлый раз. Так быстро, что, будь такой удар предназначен ему самому, он бы ни за что не увернулся.

«Получится!»

Но как раз в тот миг, когда он собирался перерубить тонкую, как и сама хозяйка, лодыжку, немного выглядывающую из-под подола платья…

Рукоять меча выскользнула из пальцев Брейна…

Взгляд его всё ещё был прикован к шее Шалтир, поэтому он понятия не имел, что произошло. Однако «Зона» продолжала снабжать его всеобъемлющими данными об окружении. И теперь она сообщила, что его катана валялась на земле, а сверху клинок прижимал высокий каблук чьей-то туфли.

Этого не могло быть. Но тем не менее это было.

Меч из рук Брейна вышиб тот самый каблук, ударивший по боковой стороне клинка сверху. Но верить в происходящее не хотелось по несколько иной причине. Даже в состоянии наибольшей концентрации он не смог уследить за этим движением. Даже при помощи «Зоны», объекта его гордости.

Протяни он руку, и мог бы коснуться Шалтир — так близко он подобрался. А та смотрела на него с холодной надменностью. Воздух вокруг потяжелел, и Брейну казалось, что его вот-вот раздавит одним этим взглядом.

Дыхание рвалось из груди. Пот лился с него градом, а к горлу подкатывала тошнота. Мир в глазах кренился и раскачивался. Сколько раз он проходил сквозь горнило битв. Сколько раз смотрел смерти в глаза. Но по сравнению с происходящим сегодня всё это казалось теперь детским спектаклем, жалкой пародией на настоящее испытание.

Вдавливающий меч в землю каблук поднялся, и Шалтир безмолвно отпрыгнула на исходную позицию.

— Так вы готовы?

Брейн задохнулся.

Эта фраза, прозвучавшая уже трижды, вселяла в него ни с чем не сравнимое отчаяние. Вслед за этим она наверняка скажет: «Я приступаю». Но Шалтир вдруг перебила мысли Брейна совсем другими словами:

— Так вы… не знаете боевых приёмов? — В её голосе звучала жалость вперемешку с удивлением.

Он втянул воздух сквозь зубы.

Ему нечего было ответить. Да и надо ли вообще отвечать? Он только что использовал их, но каждый из приёмов парировали с такой лёгкостью, так к чему этот балаган?

Прикусив зубами нижнюю губу, Брейн подобрал свою обожаемую катану.

— Неужели вы настолько слабы? Я уж подумала было, что вы будете хотя бы посильнее тех, при входе… Прошу меня простить. Видимо, я так привыкла измерять мощь в метрах, что разница между одним и тремя миллиметрами для меня почти незаметна.

Все усилия были напрасны.

В схватке с Газефом он переоценил себя. Тогда он не успел ещё взрастить свой талант и потому проиграл человеку, вложившему много сил в своё развитие. Именно поэтому то поражение оставило след в душе Брейна. А теперь это чудовище насмехалось надо всем, чего он добился с того момента и ради чего изнурял себя тренировками.

«Так странно… Ведь до сих пор я побеждал всех монстров, как бы они надо мной ни насмехались, как бы ни кичились своей силой…»

Эти мысли уже готовы были поглотить его, но Брейн безжалостно задавил их. И вместо этого…

— А-а-а! — взревел он яростно и обрушил на вопросительно глядящую Шалтир новый удар — всем весом своего тела.

Такая сила могла бы без труда разрубить человека пополам, от макушки до копчика, будь он даже в кованом шлеме. Брейну показалось, что на сей раз он попал, ведь Шалтир и не пыталась увернуться, спокойно глядя на надвигающийся росчерк белого света.

Он постарался прогнать эту мысль — уже не раз став свидетелем её невероятной силы. Неужели сейчас вот так запросто… Мгновением позже его сомнения подтвердились.

Раздался глухой звон, и Брейн уже в который раз за сегодня увидел то, во что было невозможно поверить. Шалтир быстро вскинула руку и отбила атаку двухсантиметровым ноготком левого мизинца. Всё ещё не было никаких признаков, что она прилагала хоть какие-то усилия, — она не сжала пальцы в кулачок, а сам мизинец был расслабленно согнут.

Удар Брейна отбили движением, которое язык не поворачивался назвать даже игривым, скорее уж пренебрежительным. Удар, который рассекал полные латные доспехи, разрубал мечи и раскалывал щиты, не смог миновать женский ноготок.

Собрав остатки вдребезги разбитого боевого духа, он взял себя в руки, вновь вкладывая силы в дрожащую от мощной отдачи руку. Катана ещё раз обрушилась на Шалтир, но и эту атаку отбили без труда.

Шалтир наигранно зевнула, прикрывая свободной правой рукой рот. И так же театрально возвела скучающий взгляд куда-то к потолку. Она и за противника-то Брейна теперь не держала…

И всё равно. Всё равно катана Брейна сверкала, нанося удар за ударом. Но все их постигала одна участь. Все они натыкались на один-единственный изящный мизинчик.

Брейн взревел, и пещера подхватила его голос эхом. Увы, на самом деле это был уже не боевой клич, а вопль отчаяния.

Рубящий удар в бок — отбито.

В плечо — отбито.

В грудь — отбито.

Колющий в плечо — отбито.

В голову — отбито.

В бок — отбито.

Куда бы и откуда бы он ни наносил удары, под каким углом ни летел бы клинок — всё заканчивалось одинаково. Отбито. Словно его катану неизбежно притягивало именно в то место, где окажется злополучный ноготок. В этот момент до Брейна наконец-то дошло…

Носители абсолютной силы. Их уровня невозможно достичь, как ни старайся, как бы щедро ни одарили тебя небеса. Как ни прыгай выше головы — для них твой прыжок всегда будет где-то на уровне лодыжки.

— М? Вы устали? Ну-с, в любом случае ваша пилочка для ногтей немного туповата, не находите? — немного нетерпеливо заметила Шалтир, и рука с мечом замерла в воздухе.

Мог ли он катаной искрошить целую скалу? Вряд ли. Даже ребёнок с самым богатым воображением сказал бы, что это невозможно. Мог ли Брейн в таком случае победить Шалтир? Любой воин, встретившийся с ней в поединке, мог ответить однозначно.

Победить нельзя.

Невозможно повергнуть существо, чья сила лежит за границами человеческого понимания. Если кто и мог сразиться с Шалтир на равных, так это другое подобное создание. А Брейн, к сожалению, всего лишь человек, всего лишь самый сильный воин из рода людей… Да. Как бы он ни старался, лишь из-за того, что он появился на свет человеком, он навсегда останется для таких существ карапузом, размахивающим палкой.

— Я так… старался…

— Старался? Но ведь это бессмысленно. Вот меня создали сильной — и мне не пришлось прикладывать никаких усилий, чтобы достичь силы. Она всегда была со мной.

На это Брейн горько рассмеялся.

Всё было пустой тратой времени. И чем он только так гордился? Какими талантами?

Конечности отяжелели, словно к ним привязали булыжники. Шалтир молчала некоторое время, наблюдая за ним, а потом звонко рассмеялась:

— Вы плачете? Вас что-то опечалило?

Брейн осознал, что Шалтир говорит, но слова доносились до него глухо, словно через толщу воды.

Он так старательно размахивал своей железной палкой, что лопались мозоли на ладонях. Но всё это было напрасно. И бегал в тяжёлых доспехах он тоже напрасно. И напрасно в одиночку набрасывался на монстров, зубами вырывая победу. Всё, включая само существование Брейна на земле, было напрасно.

Перед лицом по-настоящему могущественного врага он был не лучше тех слабаков, над которыми когда-то смеялся сам.

— Какой же я дурак…

— Вы наигрались? Уже можно заканчивать?

Шалтир хихикнула и шагнула ближе, всё ещё с изящно отведённым в сторону мизинчиком, и Брейн закричал. Но этот вопль не походил больше на воинственный клич — скорее, на крик плачущего навзрыд ребёнка.

Он сорвался с места и побежал.

Брейн подставил спину врагу.

Он уже сполна насмотрелся на силу Шалтир и не сомневался, что она настигнет его мгновенно. Но Брейн просто не думал об этом сейчас. Не мог позволить себе такой роскоши. Просто кинулся наутёк, обливаясь слезами и подставив под удар беззащитную спину.

Милая девочка, по локоть в чужой крови, вздохнула и невинным голоском окликнула его:

— Что, теперь мы играем в догонялки, да? Вы уж точно не дадите мне заскучать. Ну что ж, салочки так салочки! — И рассмеялась. Каменные стены подхватили эхо её голоса.