Overlord. Том 3. Кровавая валькирия

3

В большую пещерную залу залетал сквозняк. Он с шорохом пробирался в зазоры импровизированных баррикад и касался холодными руками взмокших спин сорока двух оставшихся разбойников из банды «Мечники погибели».

Здесь они обычно ели — просто потому, что из всех подземных полостей этот зал оказался самым просторным. Но теперь он преобразился из трапезной в крепость. Длинный узкий зал находился в самой глубине сети пещер, которую заняли наёмники в качестве своего логова, и от него ветвились более мелкие ходы. Их использовали как личные комнаты, хранилища оружия и припасов. Поэтому именно в нём «Мечники» возвели последние укрепления — здесь они могли повернуть ход битвы, не позволяя врагам взять их числом.

Однако нельзя было сказать, что укрепления эти отличались прочностью. Для начала они просто перевернули столы и навалили за ними деревянных ящиков — получились баррикады. Между ближайшими ко входу укреплениями протянулось несколько верёвок, примерно на уровне человеческого живота. Так они надеялись не дать врагам проскочить между баррикадами с разгона.

А позади заграждений стояли, вооружившись арбалетами и разделившись на три группы, остатки некогда гордых «Мечников погибели». Если дойдёт до перестрелки, ширина зала, по сравнению с шириной входа, даст им однозначное преимущество. А благодаря расположению флангов враги попадали под стрелы, в какую бы сторону они оттуда ни двинулись. Даже если враги решат использовать площадную атаку издалека, в этих условиях она будет не очень эффективной. Наёмники придерживались тактики перекрёстного огня, позволявшей за счёт взаимной поддержки перекрывать все слабости и мёртвые зоны каждого фланга.

Увы, даже под прикрытием баррикад, позволявших им сражаться на равных с превосходящим противником, «Мечники» не чувствовали себя в безопасности. Все они были бледны и напуганы. Они дрожали так, что звенья их кольчуг мелко дребезжали.

В самом деле, в пещерах всегда царила прохлада, из-за чего здесь было особенно хорошо летом, однако сейчас затаившихся наёмников заставлял трястись вовсе не сквозняк. А громкий смех, донёсшийся от входа в пещеру. Эхо исказило голос, и непонятно даже было, кому он принадлежит — мужчине или женщине. Но именно этого звука у «Мечников» тряслись поджилки.

Кто-то принёс весть, что Брейн Англаус, их сильнейший боец, вступил с нападающими в бой и что даже баррикады возводить не надо. Но надежда погибла, едва раздался этот леденящий душу смех.

До этой секунды они верили, что нет на свете никого, способного одержать победу над Брейном.

Сила Брейна была для них чем-то почти священным. С ним не могли сравниться ни имперские воины, ни даже монстры. Он одним ударом отправлял на тот свет огров и кидался на стаи гоблинов, кося их направо и налево. Как ещё назвать человека, способного в одиночку порубить всех «Мечников погибели», вместе взятых, если не сильнейшим?

И этот человек проиграл. Что это могло означать?..

Тот, кто вступил в бой с самим Брейном, теперь смеялся. Ответ напрашивался сам собой. Все его знали, но никто не осмеливался произнести вслух. Лишь переглядывались беспомощно и безмолвно — и неотрывно следили за входом в зал.

Казалось, напряжение звенит в воздухе. И в этот момент…

Топот. Кто-то бежал. Шаги становились всё громче.

Некоторые разбойники шумно сглотнули. В зале воцарилась полная тишина, и только заскрипели, натягиваясь, тетивы арбалетов. Когда из коридора к ним выскочил запыхавшийся мужчина, лишь чудом десятки стрел не вонзились в него.

— Брейн! — выкрикнул предводитель шайки, и вслед за ним это имя подхватили другие, оглашая весь зал счастливыми возгласами. Ведь появление Брейна могло значить только одно: чужаки повержены. Напряжение мгновенно спало. Мечники хлопали друг друга по плечам, Брейна хвалили и поздравляли наперебой.

Его имя повторяли вновь и вновь, как гимн победе, а Брейн так и стоял при входе молча, глядя на озарённые радостью лица соратников. Меч бессильно висел в его руке, поникнув остриём к земле. Совсем не похоже на обычного Брейна, вернувшегося с триумфом. Что-то было не так.

Радостные голоса понемногу стихли, словно задавленные странным молчанием Брейна. А тот бросился к баррикадам.

— Эй, погоди, мы их сейчас разберём!

Но Брейн, словно не слыша, продрался через них силой — и, так и не промолвив ни слова, рванул дальше, будто наперегонки с самой смертью. Ошеломлённые наёмники глядели, как тот открыл дверь в пещеру-оружейную и нырнул внутрь.

— Что это с ним? Забыл там что-то, что ли?..

— Кто знает. Он прям сам не свой был… Но… он что, плакал?

Дверь оружейной с грохотом захлопнулась. Никто так и не понял, что же только что произошло.

Точнее, никто, кроме одного-единственного человека — главаря шайки, чьё лицо исказилось гримасой страха. Лишь он — нет, он и Брейн — знали, в чём дело.

А впереди, в проёме коридора, с тихим звяканьем появилась ещё одна фигура.

Разумеется, никто её не узнал. Значит, это и был чужак, наделавший в логове столько шума. Разбойники мгновенно стихли. Появление живого и невредимого чужака в корне меняло их понимание ситуации: Брейн не победил. Мало того, он сбежал от битвы.

Чужак был всего один, неестественно сгорбленный и некрупный — ростом не выше маленькой девочки. Руки существа безвольно болтались по бокам от тела, а голова висела так, что лица было не разглядеть. Из-за странного положения головы казалось, что шея у него по крайней мере раза в три длиннее, чем у нормального человека.

Чужак неторопливо вошёл в зал, не обращая внимания на то, что длинные серебряные волосы волочатся за ним по земле. Сидящее по фигуре чёрное платье, казалось, было соткано из самой тьмы.

Никто не вымолвил ни слова. От фигуры веяло странной неправильностью и холодом, который, казалось, сжимал когтями сердце.

Она наклонила голову, и за стеной серебряных волос, скрывающих её лицо, зажглись два алых уголька. А потом сузились до чёрточек.

Все поняли, что произошло, хотя и сами не знали как.

Она улыбалась.

Затем девочка подняла голову. Под волосами оказалось самое обычное человеческое лицо, но от этого тем, кто видел мгновение назад неестественный изгиб её шеи, становилось лишь ещё более жутко. Словно на месте лица у неё была выточенная талантливым скульптором мраморная маска.

— Добрый вечер. Меня зовут Шалтир Бладфоллен. Ну, вот и конец? Закончим уже с догонялками? — загадочно проговорила девочка и окинула зал взглядом.

Среди собравшихся тут остатков «Мечников» не оказалось того, кого она искала, и красивые брови нахмурились. На её заявление до сих пор никто не откликнулся, поэтому она продолжила.

— Что, теперь в пря-а-атки? — задорно протянула Шалтир и засмеялась. Видимо, она находила ситуацию весьма забавной, ибо продолжала хихикать, склонив голову. Серебряная копна волос вновь скрыла её лицо.

Наёмники замерли затаив дыхание, а смех Шалтир раздавался всё громче.

— А-ха-ха! Ха-ха-ха! Ах-ха-ха! — заливалась она, медленно поднимая голову.

Сердца разбойников стиснуло ужасом. От нового лица Шалтир у всех разом кровь застыла в жилах.

В нём не осталось ни следа былой красоты. Белки глаз тоже окрасились кровью, сливаясь с радужкой и зрачком. Рот, недавно сверкавший белыми, ровными зубками, ощерился несколькими рядами тонких, похожих на медицинские иглы клыков. Внутренности её неестественно большой, словно развороченной пасти мокро блестели, а из уголков рта текла слюна.

— Ха-ха-ха-а! Ха-ха-ха! — словно кто-то колотил по десяткам фальшивящих гонгов. Слюнявая пасть разверзлась в широкой, от уха до уха, улыбке.

Воздух зазвенел от напряжения. Слишком странным был тот смех, даже если брать в расчёт стены пещеры, искажающие эхом каждый звук.

Кто же она? Девочка? Монстр? Чудовище?

Ни то, ни другое и ни третье.

Она — воплощение истинного ужаса.

Из её пасти так сильно несло кровью, что этот запах быстро распространился по всей пещере. Казалось, сам воздух вокруг подёрнулся красным.

Один из лучников отчаянно заорал и вскинул арбалет. Короткая стрела со свистом разрезала воздух и впилась Шалтир в грудь. Шалтир слегка пошатнулась.

— Пли! — вопль главаря выдернул наёмников из оцепенения, и они все вместе выпустили в Шалтир дождь арбалетных болтов. Они вонзались в бледное тело один за другим.

За пару мгновений оказалось выпущено сорок снарядов. Тридцать один достиг цели. Даже железные латы не выдержали бы такого обстрела. Целых четыре болта торчали из головы Шалтир. Будь она человеком, ей бы давно пришёл конец.

— Неужели всё?.. — с потаённым облегчением прошептал кто-то.

Сжимая своё оружие, «Мечники» втайне молились, чтобы этот кто-то оказался прав. Хоть Шалтир всё ещё и стояла на ногах, она была утыкана стрелами, как подушечка для иголок, и здравый смысл подсказывал, что она не жилец. Однако наёмники уже знали, что это не та ситуация, в которой можно доверять здравому смыслу, и страх не покидал их — лишь притаился глубоко в душе.

Ведомые инстинктом, словно дикие звери, «Мечники» принялись перезаряжать арбалеты.

А Шалтир пошевелилась.

Она развела руки в стороны, широко, но плавно, будто дирижируя невидимым оркестром. Глубоко вонзившиеся в её тело болты зашевелились, понемногу выскальзывая из ран, пока не попадали на землю, словно куча хвороста. На наконечниках не было ни капли крови, да и вообще стрелы выглядели так, будто ими никто и не стрелял.

Шалтир ухмыльнулась. Криво и зло.

Со всех сторон раздались панические вопли, словно дав сигнал для второй волны болтов. В Шалтир один за другим вонзались новые снаряды.

Один болт пробил глаз, другой впился в основание шеи, а уж тем, что попали в плечи и живот, и подавно не было числа. Но Шалтир преспокойно стояла, будто угодив всего лишь под моросящий дождик.

— Ну куда же это годи-ится? — пропела она. — Вы такие милые, так стара-аетесь!

Она шагнула вперёд. А потом — прыгнула. Взмыв под самый потолок, почти касаясь его — а он, между прочим, находился метрах в пяти от пола, — с лёгкостью перемахнула через баррикады. Высокие каблуки шумно звякнули об пол. Все болты вновь повыпадали из затягивающихся ран. Шалтир с костяным скрежетом повернула голову, оглядываясь на судорожно перезаряжающих арбалеты наёмников.

Она снова шагнула и ударила того, кто оказался к ней ближе всех. Не вкладывая в удар вес тела, просто выбросив руку вперёд. Выглядело это совершенно невпечатляюще, но скорость и разрушительность этого удара выходили за все рамки.

Её кулак пробил тело наёмника насквозь и врезался в баррикаду, которая разлетелась в щепки, будто от разрыва снаряда. Щепки в абсолютной тишине осыпались на землю. Зал окутала пелена тяжёлого молчания. Наёмники оцепенело таращились на Шалтир, некоторые — даже не уложив ещё болты на тетиву арбалетов.

А та ткнула указательным пальцем в кровяную сферу, парящую у неё над головой, и вытянула оттуда алую нить. Та послушно струилась за пальцем, складываясь в символ, который Шалтир чертила перед собой в воздухе. Такие символы, похожие на руны или на индийские письмена, назывались магическими письменами.