Небесная танцовщица и капитан

– Они не спят? – встревожился господин Шнаппс.

– Они никогда не спят, – ответил Буффорд. – Стоят как истуканы, пока не получат приказ. А когда работают, за ними нужно постоянно следить, чтобы не напортачили.

– Скорее всего, у вас были некачественные перфокарты, – заметил Крис. – Военные големы зарекомендовали себя как отличные боевые машины.

– Никогда не могла понять, в чем разница между автоматонами, големами и артифисами, – подала голос блондинка. – Артифисы красивые, а големы нет, да?

– Не только, – негромко ответила Элли, изучая голема. – Автоматоны – это механические куклы. Некоторые имеют сложный механизм, похожий на тот, что есть в часах или игрушках. Но автоматоны и есть игрушки.

– Да, видела одного на ярмарке! Он тянул из ящика билетики с предсказаниями.

– Големы – более сложные творения. Если автоматоны – игрушки, то големы — это умные инструменты. Их делают из железа и других материалов. Но у них есть подобие нервной системы, а в груди у них кристалл с фрагментом человеческой эфирной ауры. Однако у них нет своей воли. В специальное отделение в голове им вкладывают перфокарты. Они определяют модель их поведения, их роль. Големы могут быть солдатами или слугами. Они также различают простые звуковые команды.

– Известны случаи, когда големы сходили с ума и крушили все вокруг! – воскликнул Шнаппс.

– Вина в этом полностью лежит на человеке, который ошибся, делая проколы в перфокарте, или отдал нечеткий приказ, – отрезала Элли. – Некоторые считают, что у големов есть зачатки памяти или разума. Но по своей воле они не могут причинить вред людям.

– А артифисы? Бр-р-р... – вздрогнула блондинка. – Собраны из запчастей! Жуткая вещь.

– Артифисы – это люди! – воскликнула Элли. – Такие же как вы... или я. Просто у них есть свои особенности.

– Но некоторые из них весьма привлекательные, – хихикнул один из господ, тощий, с выпученными глазами и мокрыми усами. – Бывал я в одном заведении, где хозяйка держит девушек-артифис для увеселений. Те еще горячие штучки, скажу я вам!

– Господин Фиглер, прекратите, вы в приличном обществе! – возмутилась тетя Дженни.

– Все равно, никому из этих существ нельзя доверять. Ученым и инженерам только дай волю, такого натворят! Говорили, что артифисы станут совершенными слугами. Какое там! Они обманывают, воруют и пакостят точно так же, как и любые другие прохвосты. Капитан, помнится, вы тоже противник артифисов!

Капитан плотно сжал губы. По его щеке прокатился желвак.

– Господа, идемте дальше! – обеспокоился Пулкинс. – Давайте пройдемся во внешней открытой галерее. Сейчас тихо, ветра почти нет. Прогулка будет приятной и безопасной. Я покажу вам наши пушки.

Пассажиры ушли вперед, а Элли задержалась у перегородки.

Ей нравились големы. Она верила, что у големов есть душа, чувства и разум. Но они заключены в теле, которое подчиняется чужим приказам. Как в клетке, в вечной тюрьме, из которой не вырваться. Страшно даже представить такое. Никому нет дела до твоих желаний и твоих мыслей. Ты – лишь инструмент.

В клубе Лазаруса Борова тоже был голем. Он служил охранником и прекрасно исполнял свою функцию. Элли помогла Лазарусу составить команды. Лазарус дал ей список с приметами лиц, чье присутствие в клубе было нежелательно, а Элли, как смогла, втолковала их голему. Его, кстати, звали Миком – Элли сама дала ему это имя, и он откликался.

Мик неподвижно стоял у входа и следил за входящими тускло горящими глазами. Но когда у входа появлялись недруги Лазаруса или хмельные задиры, настроенные учинить драку, Мик мягко, но твердо удерживал их до прибытия охранника-человека.

Он не обращал внимания на брань. Ему не раз прилетало от посетителей кастетом по голове. Его железная кожа была сплошь во вмятинах. Имелись в его груди и две криво залатанных дырки от пуль.

Однажды после выступления Элли, не сняв сценический костюм, спустилась глотнуть свежего воздуха и застала голема за странным занятием.

Он стоял у стены, размалеванной изображениями веселых стрекоз и бабочек, и водил каучуковыми пальцами по ярким рисункам. Голову он склонил к плечу, как человек, который восхищается шедевром живописца. Когда Элли подошла, голем медленно повернулся к ней и коснулся пальцем шелковых крылышек за ее спиной.

«Да, Мик, я тоже стрекоза», сказала ему Элли. И голем кивнул!

С той поры она часто приходила навестить нового друга. Рассказывала ему о том, что случилось за день. О своих обидах, огорчениях и мечтах. И голем слушал, она готова была поклясться, что слушал! В каком-то смысле он был ее братом – его тоже изготовили в мастерских Фукса…

Голем в трюме был более массивный и неуклюжий. Он вполне мог использоваться как солдат. Неизвестно, кем он станет за океаном. Может, прислугой. А может, ему дадут винтовку, приварят броню, сменят перфокарту и отправят на поле боя.

– Тебя вдосталь кормят? – тихо спросила его Элли.

Голем тяжело переступил с ноги на ногу. Но не показал, что услышал и понял вопрос. Другие големы вдруг двинулись к ней из глубины загона – медленно, шаг за шагом.

– Привет, ребята... – пробормотала Элли. Големы замерли. Внутри у них тихо жужжали механизмы.

– Госпожа Селеста! – прогремел голос капитана. – Почему вы задержались? Что вы делаете? Со всем грузом решили побеседовать? Сначала с тиграми, теперь с големами? Мы еще везем за океан хлебоуборочный комбайн. Тоже хотите составить ему компанию?

– Да вы шутник, капитан Ларсен, – сказала Элли сердито, отходя от клетки.

Но лицо у капитана было вовсе не веселое. Он смотрел на нее угрюмо и настороженно. Элли напряглась, как струна. Сейчас капитан походил на хищника – быстрого, внимательного, безжалостного.

Нет, с ним шутки плохи. Он сам задает тон разговора и не даст обвести себя вокруг пальца.

– Вновь я поражен вашими познаниями в технике. Вы отлично знакомы с устройством големов и артифисов. Целую лекцию нам прочитали.

– У меня широкий кругозор.

Элли ужасно жалела, что не сдержалась и вздумала учить пассажиров.

Капитан заложил руки за спину и прищурился. Его холодный взгляд приморозил ее к месту, но Элли отказывалась подчиняться. Она молчала, гордо задрав голову. Но, наконец, не выдержала:

– Вы хотите еще что-то мне сказать?

– Лишь одно, госпожа Селеста: не отставайте от группы, пожалуйста, – проговорил он с тяжеловесной серьезностью. От его тона мурашки бежали по коже. – В трюмах «Горгоны» легко заблудиться. И без сопровождающего члена команды пассажирам здесь появляться нельзя.

– Ладно. Проводите меня на галерею, пожалуйста.

– Извольте, – капитан вежливо кивнул и жестом пригласил ее следовать за собой. * * *

Нижняя галерея опоясывала брюхо «Горгоны».

– Она предназначена для экипажа и механиков, – объяснил Пулкинс. – Сегодня мы по ней прогуляемся, но в другое время выход для пассажиров сюда закрыт. К вашим услугам верхняя прогулочная площадка, однако подниматься на нее можно только в хорошую погоду.

Галерея была открытой – мостик да низкая металлическая решетка, ничего более. Над головой нависала громада дирижабля, закрывая небо. Крепкий ветер обдувал лица пассажиров и сорвал шарфик с шеи блондинки в розовом.

Экскурсанты застыли на месте. Когда находишься в каюте дирижабля, высота не пугает. Но сейчас между людьми и бескрайним пространством не было перегородок, не считая редкой невысокой решетки.

Под ногами переливался океан. На волнах прыгал золотой кружок солнца. Вокруг открывалось бездонное небо. От чувства полета в высоте захватывало дух, мелко колотилось сердце, потела спина, а мышцы непроизвольно сжимались.

Тем удивительнее было наблюдать за механиками и матросами, которые бесстрашно карабкались по лесенкам, выполняя рутинный осмотр дирижабля. Впрочем, они каждый раз пристегивались страховкой.

Когда первый страх отступил, послышались восторженные восклицания.

Пулкинс, довольно щурясь, провел пассажиров в небольшой площадке, на которой стояла пневматическая пушка.

Красавчик Крис приветствовал ее, как старую знакомую:

– О, трехдюймовая «Пчела» с атмосферным компрессором! Небольшая, но надежная. В прошлом году мой папаша увеличил их выпуск, они пользуются спросом.

– Да, у нас таких две, одна по левому, другая по правому борту, – подтвердил капитан. – И восьмидюймовая магнитная «Оса» на носу.

– Надеюсь, вам не придется их применить, капитан, – опасливо сказала тетя Дженни.

– Уверен, не придется. Но средство устрашения против воздушных хулиганов не помешает.

– Если на «Горгону» вздумает напасть пиратская флотилия Химераса, ей не устоять, – усомнился господин Шнаппс.

– Не стоит верить газетным выдумкам! – вскричал Блоб. – Нет никакого Химераса и никаких воздушных пиратов. Есть богатые молодые бездельники, которые купили аэростаты на денежки своих родителей и развлекаются тем, что пугают воздухоплавателей. Пфф! Наш капитан знает, как с ними справиться.

– Осторожность никогда не помешает, – коротко ответил Ларсен. – Я просил компанию усилить вооружение судна.

– Это было бы пустой тратой денег!

– Но судно такого размера – лакомый кусок, – задумчиво продолжал Шнаппс. – Будь я воздушным пиратом, я не стал бы брать «Горгону» нахрапом и подставлять себя под пушки. Я бы проник внутрь под видом пассажира. Подкупил бы кого-нибудь из команды, испортил навигационные инструменты или моторы. А когда «Горгона» зависла бы в воздухе, беспомощная и уязвимая, мои аэростаты взяли бы ее на абордаж.

– Как-то очень уж уверенно вы излагаете свой план, – заметил Буффорд с подозрением. – Уж не сам ли вы Химерас под каучуковой личиной?

– Будь я Химерасом, стал бы я раскрывать карты? – возразил Шнаппс.

Элли не стала слушать их перепалку. Ее не интересовали городские легенды о выдуманном короле всех преступников Химерасе. В кабаре она достаточно насмотрелась на преступников реальных – сутенеров, наркоторговцев и гангстеров всех пошибов. Она была сыта ими по горло.

Она отошла подальше от экскурсантов, облокотилась о перила и стала любоваться океаном и тенью дирижабля, которая бежала по волнам. Но вскоре ее внимание переключилось.

Капитан Ларсен тоже отошел от группы. Он стоял поодаль и придирчиво осматривал крепления стальных тросов. Время от времени доставал блокнот и делал короткие записи – видимо, помечал замеченные огрехи, которые затем предстояло исправить механикам.

Элли невольно залюбовалась Ларсеном. Капитан выглядел в своей стихии, настоящий повелитель неба, ветров и механизмов. Солнце лежало на его загорелом лице, а начищенные пуговицы на кителе сверкали как пламя. Он двигался уверенно, словно шел не по узкой дорожке над бездной, а по столичному проспекту.

Но вдруг он нахмурился, спрятал блокнот в карман и всмотрелся в даль. Прищурился, а потом быстро прошел к площадке, где была установлена трубка связи, снял ее с креплений и отдал короткий приказ. Через минуту появился запыхавшийся матрос и протянул капитану бинокль. Капитан приложил его к глазам и беззвучно выругался.

И тут же из группы пассажиров раздался удивленный возглас: