Небесная танцовщица и капитан

Глава 7

– Сегодня нас ожидает великолепное зрелище, – объявил второй помощник за завтраком. – «Горгона» спустится, чтобы вы могли полюбоваться Небесной Фермой. А потом опять пойдем высоким курсом.

Элли едва слушала его. Она обдумывала события прошлой ночи.

Как лучше рассказать об увиденном ночном призраке капитану, чтобы он не принял ее за фантазерку?

Ларсена за столом не было – вероятно, он нес вахту. Как с ним встретится? Попросить Пулкинса проводить ее в командную гондолу? Написать записку?

Или лучше ничего ему не рассказывать? А то и правда осерчает и запрет ее в каюте до конца полета, как грозился. Она там умрет от скуки и одиночества.

– Итак, кто желает подняться на площадку и увидеть воздушные оранжереи, «солнечных жнецов» и «Бублик»? – спросил Пулкинс. – Но предупреждаю, мы пока на высоте, снаружи холодно, вам придется надеть специальные костюмы.

Названия обещанных чудес звучали соблазнительно. Человек сорок пассажиров решили выйти на верхнюю площадку. Остальные предпочли любоваться чудесами через окна салона.

Пулкинс провел группу в носовой отсек и пригласил в каптерку.

Там пассажирам выдали прорезиненные плащи на меховой подкладке, унты и перчатки.

Увидев неказистые наряды, часть господ и дам передумала и отправилась назад, в салон. Группа уменьшилась вдвое.

Остался Красавчик Крис, настырный господин Шнаппс, Блоб, укротитель Буффорд и доктор Гризвольд. Тетя Дженни тоже не пошла на попятный и первой потребовала теплую одежду.

Элли утонула в тяжелом плаще, однако он оказался удобным. Внутри было уютно, как в гнездышке.

Когда путешественники переоделись и стали похожи на покорителей Северного полюса, Пулкинс повел их по узкой лесенке наверх.

Он открыл люк, лица пассажиров ожег холодный воздух. Но солнце сияло ярко, а небо над головой было таким синим, что не верилось, что в природе существуют настолько чистые цвета.

Открытая площадка на «спине» дирижабля была длинной, просторной, окруженной высокими перилами. В дальней ее части виднелись лебедки и прочие устройства для посадки и отправления моторных аэростатов и аэропланов.

А в той части, что предназначалась для прогулок пассажиров, кружком стояли шезлонги.

– Ну и холодрыга! Бр-р-р! – передернул плечами Шнаппс. – Тут не разгуляешься, мигом подхватишь простуду!

– Здесь тепло, когда «Горгона» идет низко. Даже загорать можно, – успокоил его Пулкинс. – Скоро вы убедитесь в этом сами, когда мы начнем спуск к Небесной Ферме. Она покажется минут через десять.

Элли подошла к перилам, глянула вниз и увидела бескрайнее белое поле облаков. Они перетекали, создавая холмы и впадины. Во впадинах лежали голубые тени, а прозрачные вершины розовели в лучах солнца.

Элли приложила ладони к щекам и рассмеялась. Только ради этого зрелища стоило пробраться зайцем на борт «Горгоны», рискуя жизнью!

Она услышала знакомый голос и повернулась. Сердце тревожно и радостно подпрыгнуло: на площадку вышел капитан Ларсен.

Отчего при его появлении ее щеки раскраснелись, а в груди появилось воодушевление? Совершенно непонятно. Может, от ожидания неминуемой стычки? От осознания того, что, разговаривая с капитаном, она ходит по тонкому канату, и от этого острее чувствует полноту жизни?

...Или от того, что капитан Ларсен в тяжелом плаще и фуражке на голове выглядел очень внушительно?

«Повелитель “Горгоны”. Властелин неба, ветров и облаков», подумала Элли с невольным трепетом.

Капитан стоял возле перил, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Его плащ был распахнут – холод был ему нипочем.

Солнце освещало его загорелое лицо, которое обычно выглядело суровым и отчужденным. Но сейчас его глаза были мечтательно прикрыты, на губах появилось подобие улыбки. Однако его крупный с легкой горбинкой нос и жесткие складки возле рта все равно придавали ему оттенок надменности и неукротимой решительности.

Элли как будто впервые увидела Эвклида Ларсена и оценила тот поток энергии и силы, который исходил от фигуры капитана. Ей хотелось подойти к нему и заговорить, но она не решалась.

Капитан отошел от перил к стойке с инструментами, снял переговорную трубку, отдал в нее пару приказов, повернулся и увидел Элли. Он вежливо кивнул, постоял секунду, словно в задумчивости, а затем направился к ней.

– Капитан собирался управлять проходом «Горгоны» через Небесную Ферму из командной гондолы, – негромко сказала за спиной Элли тетя Дженни. – Утром я встретила его в коридоре, и он поинтересовался, пойду ли я на верхнюю площадку. Когда я сказала, что и ты будешь меня сопровождать, он вдруг передумал и тоже решил подняться. Мне кажется, я знаю, что повлияло на его решение. Вряд ли его заманила перспектива беседы со старой перечницей.

Она тихо засмеялась.

– Давай, девочка, поговори с ним. Не теряйся. Не разочаровывай нашего отважного капитана, который ради тебя оставил пост в рубке.

С этими словами тетя Дженни отошла от Элли и громко позвала второго помощника:

– Господин Пулкинс, нельзя ли попросить стюарда подать горячего грога? Мои старые кости стучат от холода!

– Будет сделано, – весело ответил Пулкинс. Продолжения их разговора Элли не слышала, потому что к ней подошел капитан, и все остальное вокруг словно перестало существовать.

– Доброе утро, госпожа Селеста, – поздоровался капитан и придирчиво осмотрел ее с ног до головы. – Вам лучше завязать шнурки на плаще у горла. На этой высоте холодно, всего двенадцать градусов. Перчатки тоже наденьте.

Элли смутилась и принялась торопливо выполнять указания капитана.

От растерянности она сначала натянула толстые перчатки, а потом попыталась завязать неуклюжими пальцами шнурки у горла.

У нее ничего не получалось, и тогда капитан решительно взял дело в свои руки. Он сильно дернул за шнурки, стянув капюшон вокруг ее лица, и ловко завязал узел.

Его пальцы на миг коснулись ее подбородка, и Элли поразилась их теплу.

– Теперь порядок, – сухо сказал капитан и поправил капюшон на ее голове.

– А вам не холодно? – Элли кивнула на его распахнутый плащ.

– Нет.

Элли не знала, что еще сказать, поэтому облокотилась на перила и посмотрела вдаль.

Капитан не ушел: он встал рядом и устремил задумчивый взгляд на облака.

Элли покосилась на его четкий профиль.

– Изумительная красота, – сказала она тихо. – Столько пространства, столько свободы. Никогда не видела ничего подобного. До этого моя жизнь в основном проходила в четырех стенах. Я ненавижу тесные помещения! – добавила она пылко и сжала кулаки.

– Это ваше первое путешествие на дирижабле? – осведомился капитан.

– Да! Это вообще мое первое путешествие. Я никогда не покидала Сен-Лютерну.

Ларсен повернулся и посмотрел на нее внимательно.

– Вы, наверное, привыкли к этим чудесным видам, – сказала Элли немного нервозно.

– К ним невозможно привыкнуть. Я совершаю до сорока рейсов в год, и каждый раз с нетерпением жду, когда смогу оторваться от земли.

– У вас есть семья? – вырвалось у Элли. Она тут же прикусила язык, но капитан, казалось, не удивился ее вопросу.

– Нет, – коротко ответил он. Но она все же пояснила:

– Я спросила потому, что подумала, что вашей семье нелегко расставаться с вами. Вы большую часть времени проводите в воздухе.

– На земле меня никто не ждет. Мои родители давно умерли.

Разговор опять затих. Капитан вдруг спросил:

– Что вы собираетесь делать за океаном, госпожа Селеста? Вы летите туда, чтобы посмотреть мир?

– Я хочу остаться в Федеративных Землях. Буду работать учительницей танцев.

Элли не понимала, почему говорит капитану Ларсену правду, но чувствовала: иначе с ним нельзя разговаривать. Ларсен ценит в людях открытость и искренность. Элли угнетала необходимость врать ему в остальном.

– Работать? – удивился капитан. – Я думал, вы из богатой семьи. Разве у вас есть необходимость зарабатывать себе на хлеб?

– А вы поднимаетесь в облака и водите дирижабли, только чтобы зарабатывать на хлеб, капитан Ларсен?

– Нет, не только.

Он улыбнулся.

Может, дело было в солнце, что заливало его загорелое лицо. Может, дело было в пьянящем заоблачном ветре и чувстве полета. Какой бы ни была причина, его улыбка показалась ей чувственной. В животе у Элли разлилось тепло, а сердце застучало, как когда она выполняла особо сложный трюк на канате.

Капитан смотрел на нее сверху вниз, опершись рукой о перила. Потом он вытащил из кармана перчатки, похлопал ими о ладонь, как будто в замешательстве, и надел их.

– Я стал бы летать, даже если бы мне за это не платили.

– Ну вот, вы не можете не летать, а я не могу не танцевать. И при этом хочу не просто развлекать, а приносить людям пользу. Полет дает вам чувство свободы, не так ли? Я тоже мечтаю о свободе. Поверьте, у такой девушки, как я, свободы не больше, чем у какой-нибудь... рабыни.

– Никогда об этом не думал. Мне казалось, вы наслаждаетесь жизнью и своими привилегиями.

– Это не так, – коротко ответила Элли.

– Все же вы замерзли, госпожа Селеста. У вас кончик носа покраснел.

И капитан вдруг протянул руку и дотронулся рукой в перчатке до ее носа, а потом и до щеки. Грубый материал царапнул кожу, а у Элли перехватило дыхание.

– Мы пока идем высоко, в холодных слоях. Но скоро спустимся к оранжереям и «солнечным жнецам». Там гораздо теплее, можно будет снять плащ. У меня с собой есть термическая фляга с кофе. Хотите глотнуть и согреться? Или позвать стюарда, чтобы принес грога?

Капитан вытащил из внутреннего кармана плоскую флягу, отвинтил крышку и предложил Элли.

– Спасибо. Кофе не помешает.

Элли неловко взяла флягу и сделала глоток. Приятное тепло потекло по горлу.

Капитан забрал у нее флягу и сам приложился к ней – он пил из горлышка, как и Элли. «Наши губы как будто соприкоснулись», вдруг подумала она.

Ларсен сделал еще глоток, и Элли старалась не смотреть, как двигаются мышцы на его крепкой шее за воротом толстого свитера. Она опустила глаза. Его плащ распахнулся, и Элли увидела, как натягивается ткань на его широкой груди.

И Элли вдруг представилось, как приятно было бы прижаться к этой груди, и услышать биение его сердца капитана, и близко ощутить исходящую от него будоражущую энергию.

Она забралась бы под его плащ, и капитан бы запахнул полы и обнял ее, защищая от мира и всех его невзгод...

Элли тряхнула головой, отгоняя наваждение. Что за мысли! Это все разреженная атмосфера виновата, не иначе!

– Послушайте, капитан, – заговорила она быстро, не давая себе времени передумать. – Я должна вам кое-что рассказать. Вчера ночью мне не спалось...

И она быстро поведала о поднявшемся из океана призраке, что увидела прошлой ночью с галереи. * * *

Пока она говорила, капитан слушал бесстрастно, а его глаза сделались ледяными и буравили лицо Элли. У нее даже щеки покалывало, и вовсе не от холодного воздуха.

Но Ларсен ни разу не перебил ее, а когда она закончила, задал несколько четких вопросов: в какой час ночи она вышла на террасу? На каком расстоянии от «Горгоны» вынырнул странный объект? Какого он был размера? В какую сторону ушел?