Чингисхан. Сотрясая вселенную

Рядовые воины догнали бросивших телегу римлян и, пинками с зуботычинами, привели пленных к вождю.

— Эйрих, говори с ними, — приказал Брета. — Узнай, где самая богатая вилла.

Эйрих подошёл к стоящим на коленях римлянам. Один был совсем молодым, а второй прожил около тридцати зим, не меньше. Судя по металлическому ошейнику, старый был рабом, а молодой из свободных.

— Кто вы такие и откуда держите путь? — спросил Эйрих на латыни.

— Меня зовут Прокулом, а этот раб — Бардилис, — ответил молодой. — Мы работаем на господина Кастора, эдила Скуп.

— Скупы — это город, стоящий в десятке миль на юг? — уточнил Эйрих.

— Да, — ответил Прокул.

— Где вилла Кастора? — спросил Эйрих. — Сам Кастор там?

— Вы прошли мимо неё пару миль, — ответил Прокул. — А сам господин Кастор уже давно здесь не появлялся. Он живёт в Константинополе, а делами тут заправляет его приказчик — Сергиус.

— Мы прошли мимо виллы большого человека из ближайшего города, — сообщил Эйрих Брете на готском языке. — Самого большого человека там давно не было, но зато есть приказчик, который может много знать о делах и расположении других вилл.

Из-за готов окрестности Скуп стали слишком опасными, чтобы римские патриции могли жить тут, как в старые-добрые времена, поэтому грабить сейчас удавалось лишь различных слуг и простолюдинов. Впрочем, зерно — оно везде зерно...

— Пусть расскажет, какие ещё есть виллы вокруг, — потребовал Брета.

Вождь был доволен тем, что обзавёлся надёжным переводчиком. Были и другие переводчики, воины намеренно учили латынь, чтобы была возможность понимать своих жертв, но Эйрих, в отличие от остальных, ещё и владел грамотой. Плохо владел, на самом деле, но Брете об этом знать необязательно. Вождь считает Эйриха самым умным в своей дружине, поэтому, постепенно, больше доверяет ему. Ведь, если человек полезен, значит ему можно доверять...

«Страшная ошибка», — подумал Эйрих, после чего вернулся к опросу.

— А этот на каком языке говорит? — спросил он, указав на раба.

— Он из иллирийцев, говорит на своём, — пожал плечами Прокул. — Господин, я сделаю всё, что угодно, но не убивайте, пожалуйста...

— Ты понимаешь меня? — спросил Эйрих у Бардилиса на латыни.

— Да, понимать, — кивнул раб.

— Этот человек не лжёт нам? — спросил Эйрих, указав на Прокула.

— Он правда сказал, — ответил Бардилис. — Если дадите свобода, я скажу, где Кастор жить в других местах.

— Что он говорит? — заинтересовался ничего не понимающий Брета.

— Он говорит, что если мы дадим ему свободу, то он расскажет о других местах, где живёт большой римский начальник, — перевёл Эйрих.

— Этот такое говорил? — указал Брета на Прокула.

— Нет, — ответил Эйрих.

— Тогда он нам не нужен, — решил вождь.

Эйрих вытащил из петли топорик и нанёс резкий удар по голове Прокула. Римлянин не успел даже испугаться, потому что умер ещё до того, как упал на пыльную дорогу с расколотым черепом.

— Веди нас к вилле Кастора, — приказал Эйрих Бардилису.

Набег начался и обещал быть очень окупаемым...

Примечания:

1 — Общественный раб — лат. servi publici — в отличие от личных рабов (servi privati), такие рабы в Древнем Риме принадлежали не частному лицу, а государству или городу, на манер личных холопов или государственных холопов, как это, некоторое время, было устроено на Руси. Общественные рабы строили дороги, водопроводы, вкалывали, как проклятые, на каменоломнях и в рудниках, были говночерпиями, прочищающими клоаки, рубили животных на бойнях — в общем-то, их не жалели, так как они принадлежали государственной казне, а значит, никому. Иногда, если раб владел грамотой и языками, его назначали на самое дно магистрата, бегать, как мальчики, с поручениями или заполнять кипы глиняных дощечек стилусами, ведя магистратский документооборот. Если личный раб имел неплохие шансы на достойное обращение, то раб общественный — это очень дерьмовый расклад, но с широкими внутренними градациями паршивости.