Вторая жена господина дознавателя

— Конечно-конечно, не смеем задерживать.

Госпожа Сейлин прошествовала к своему сундучку и вернулась, зажимая что-то в руке.

— Стойте смирно, госпожа, — попросила портниха. Она встала у меня за спиной, и я почувствовала, как её руки через платье прикасаются ко мне. Ну, надеюсь, такая опытная портниха хотя бы не проткнёт меня иглой! Я невольно усмехнулась, понимая, что это возвращается недавняя истерика.

Госпожа Азерис глянула неодобрительно, но промолчала: наверняка не хотела при посторонних выяснять причину моего веселья.

— Готово, госпожа. — Портниха быстрым шагом ещё раз обошла меня. — Если у вас нет пожеланий или претензий, я прошу позволения откланяться.

— Всё прекрасно, — заверила её Орелия, не дав мне и рта раскрыть. — Пойдёмте в мой кабинет, поговорим о… насущном.

Видимо, об оплате работы. Наверняка по местным меркам такой наряд стоит уйму денег, а Азерисы хотят показать всем, что для дочери не жалеют лучшего.

Портниха быстро собрала свой сундучок и поклонилась мне.

— Желаю вам хорошей свадьбы, ладной семейной жизни и здорового потомства, госпожа Элианна.

— Благодарю вас, — пробормотала я.

— Всё, дочь, оставляем тебя наедине с собой, — сказала Орелия.

«Маменька» подошла ко мне, быстрым движением обняла, и обратилась к служанке:

— Исидория, помоги госпоже переодеться и не смей болтать. Потом сложи платье в чехол, повесь как следует и приходи в кухню. Там нужны помощники для подготовки к завтрашнему торжественному обеду.

— Я мигом, госпожа! — Иси склонилась до пола и не разогнулась, пока женщины не покинула комнату.

Она помогла мне переодеться в домашнее платье и, помня о приказе Орелии, помалкивала. Потом очень осторожно — кажется, даже дышать перестала — убрала свадебный наряд в чехол и отнесла в гардеробную. И направилась к выходу из комнаты, шёпотом сказав:

— Удачи вам, госпожа Элианна. Помните: вы не должны спать, это я на всякий случай напоминаю. И ещё соберите самую необходимую на первое время одежду и личные вещи: остальное я уложу завтра, и вам всё привезут в дом супруга на днях. Вы уж сами приготовьте, что нужно, а я потом в чемоданчик сложу. И ещё соберу вам разные… гигиенические принадлежности, уж тут я справлюсь, госпожа, можете на меня положиться.

Я рассеянно кивнула, а Иси прибавила:

— Позже принесу вам воды, а одиннадцати приду и помогу одеться.

И дверь за ней закрылась, а я осталась наедине с собой и панически мечущимися мыслями.

* * *

Не знаю, действительно ли все местные девчонки перед свадьбой сидят и размышляют о своих грехах и «очищаются», но мне этот обычай показался настоящей пыткой. Вроде той, когда человеку на голову постоянно капает вода. Казалось, что время замедлило ход, и маятник висящих на стене часов эхом отдавался в голове.

Сначала я просто сидела, стараясь думать о чём-то отвлечённом, но мысли то и дело возвращались к свадьбе, неудобному платью и предстоящей бессонной ночи. О том, какой будет сама свадебная церемония, думать было совсем страшно.

Я встала и прошлась по комнате. Помню, Ксюша жаловалась, что ночью накануне свадьбы не могла сомкнуть глаз. Но её, по крайней мере, не заставляли бодрствовать в каком-то храме, она могла лежать под тёплым одеялом и хотя бы пытаться заснуть.

— И чего ты волновалась? — поддразнила я, когда она утром жаловалась на бессонную ночь. — Вы же с Ромкой даже вместе живёте. Свадьба — просто повод собрать гостей, повеселиться и вкусно поесть.

— Ой, Полька, вот сделает тебе Антоха предложение, посмотрю, как ты заговоришь! — И Ксюша погрозила мне пальцем. — Ты сама-то вон волнуешься из-за роли свидетельницы, а представь, каково мне — это ведь мой главный день!

Ну вот теперь и я тоже волнуюсь перед свадьбой, только я своего будущего мужа даже в глаза не видела, а уже терплю ради него всякие муки. Кстати, о муках: надо бы припрятать хорошенько драгоценный чёрный мешочек. Заодно и вещи соберу, как просила Иси.

Я залезла в ящик стола, извлекла дары господина Иверса и задумалась. Что я могу взять ещё? Наверное, для вида надо бы прихватить какие-то мелочи. Я снова осмотрела ящики, но ничего полезного для себя не нашла. Ладно, перейдём к платьям.

Пройдя в гардеробную, я поснимала вешалки с платьями, которые носила в предыдущие дни, и добавила ещё парочку простеньких на вид. Чтобы убить время, примерила их. Будет, в чём ходить дома, а то халаты не слишком люблю, да и можно ли тут их носить при муже, неизвестно. Вешалки с нарядами отправились на кровать, а я прошла к туалетному столику и набрала немного разной местной косметики. Наверняка придётся выходить в свет, так что она должна пригодиться.

Потом я вспомнила про обувь и вернулась в гардеробную. Прихватила ещё пару домашних тапочек и целых три пары туфель на самом низком каблуке, который нашёлся в арсенале Элианны.

Мешочки я тщательно запрятала в большие и глубокие карманы одного из платьев, которое взяла специально из-за них. Ну вот, на первое время вещей точно хватит. Я глянула на часы и тяжело вздохнула: без четверти два. Казалось, что собиралась долго, однако все приготовления заняли едва ли час. До вечера всё так же далеко.

Чего я только ни делала, чтобы убить время: сидела, лежала, ходила, смотрела в окно. И так снова и снова. Меня никогда не тяготило одиночество, но одно дело — сидеть в своей квартире, где можно почитать, включить телевизор или зависнуть в соцсетях, а если хочется движения — прибраться или что-то приготовить. И совсем другое — не знать, чем себя занять.

Я попыталась отвлечься, бродя туда-сюда по комнате и вспоминая сюжеты любимых книг. Однако и тут меня ждал подвох: в голову лезли то «Джейн Эйр», то «Ребекка», потом — «Грозовой перевал». Тогда я начала перебирать французских писателей, но на ум пришли только госпожа Бовари и «Западня», а потом «Собор Парижской богоматери». Подборка что надо. Вспомнить, что ли, школьную программу? Ага, «Преступление и наказание», например. Шикарно же! Там был герой следователь, тут у нас дознаватель… И убийство тоже присутствует…

Так, стоп. Цель была отвлечься, а не загнаться ещё сильнее. Я сделала ещё круг по комнате. Вспоминать фильмы, кажется, бесполезно: чего доброго полезет в голову какой-нибудь артхаус. А может, попеть? Петь я всегда любила и даже недолго ходила в хор в детстве. У Ксюшки с Ромкой на свадьбе исполнила «Если бы не было тебя», хоть и не сама вызвалась.

— Полька, если не споёшь, обижусь! — заявила подруга.

— И я тоже, — поддакнул Рома.

— А ты-то почему? — хихикнула я.

— За Ксюшу, конечно же. Из солидарности. С женщиной вообще лучше быть солидарным: так спокойнее.

Короче, пришлось петь. Волновалась я ужасно первую половину песни голос предательски подрагивал. Хотя Ксюха с Ромкой заверили, что было супер. Эх, ребята, ребята! Обнаружил ли уже кто-нибудь моё исчезновение?

Я сняла с руки колечко Элианны и принялась вполголоса напевать всё, что приходило в голову. Даже до русских народных песен дело дошло. На самом деле хотелось заорать во весь голос, чтобы выплеснуть всё, что так грызло изнутри, однако так подставляться я всё-таки не стала.

Странно, но особого голода я не испытывала: сказывалось волнение. Иси, как и обещала, принесла большой графин с водой, и я периодически прикладывалась к стакану, жалея, что там не мартини.

— Пью и пою, — вслух пошутила я и нервно рассмеялась. Кажется, чувство юмора ушло вместе с оптимизмом.

Бывают моменты, когда очень хочется, чтобы время тянулось медленно. Например, перед экзаменами или какими-нибудь открытыми уроками. Ну или там визитами к стоматологу… Однако, как ни мечтай, но рано или поздно стрелки подходят к часу икс, и нежеланное событие всё равно наступает. А когда хочешь, чтобы время ускорило бег, оно течёт медленнее, как сейчас, но всё равно час икс наступает.

Я спела всё, что вспомнила, выпила всю воду, исходила комнату вдоль и поперёк, рассмотрела в деталях подъездную аллею, так и не увидев незнакомых автомобилей. На улице постепенно наступали летние сумерки, а стрелки часов подобрались к десяти вечера. Цифры здесь свои, однако судя по их количеству, время исчисляется так же, как у нас.

И вот, когда стрелка подползла к половине одиннадцатого, наконец, раздался негромкий стук в дверь. Я ждала его, но всё равно от волнения едва не подскочила на стуле.

— Войдите, — проскрипела я внезапно севшим голосом.

Дверь приоткрылась, и в неё, как всегда, бочком, протиснулась Иси.

— Госпожа, пора уже вам переодеться, — возвестила она шёпотом. — Господин Норден будет с минуты на минуту. Ему нужно побеседовать с вашим отцом, а потом вас поведут в храм.

Ну, вот и началось…

Глава одиннадцатая. Нервный вечер

— Вы уж извините, госпожа, но болтать мне нельзя, — прошептала Иси. — Если нужно, вы, конечно, спрашивайте, только шёпотом.

Я кивнула, чувствуя, как от страха начинают стучать зубы. Вопросов было много, но все они перемешались в голове. На руке Иси висела какая-то чёрная хламида. Служанка прошествовала с ней в гардеробную и какое-то время там возилась: я слышала стук вешалок, но вскоре вернулась с чистым халатом и полотенцем.

— Теперь вам можно сходить в ванную, — прошептала Иси. — Только очень вас прошу, не задерживайтесь. Я пока платье из чехла вытащу и всё подготовлю.

Я кивнула и пулей вылетела за дверь, чувствуя себя выпущенным на свободу узником. В ванной почувствовала себя легче: хоть какое-то разнообразие, а то комната успела за день надоесть так, что даже смотреть вокруг стало тошно. Я включила воду и уселась на край ванны, наблюдая за тем, как она наполняется. В любой другой вечер я бы получила массу удовольствия от приятной, тёплой водички, однако сейчас нервы были слишком напряжены, да и время поджимало.

Ванну я приняла в рекордно короткий срок. Голова вдруг удивительным образом опустела: наверное, я слишком много думала днём. К тому же как-то внезапно и очень сильно захотелось спать. Я поспешила хорошенько натереться мочалкой и вылезла, наскоро завернувшись в халат. Завалиться бы сейчас под одеяло, а не тащиться в храм на изнурительный обряд!

Я вздохнула и отперла задвижку. В комнате, к моему величайшему изумлению, обнаружились Орелия и Элинора. «Маменька» сидела на стуле, а «сестричка» пялилась в окно, не скрывая злорадной улыбки.

— Почему так долго? — возмутилась Орелия. — Господин Норден уже здесь, через час ты должна быть в храме, а сборы даже не начались!

Я опешила от такого напора и растерянно глянула на Иси, подпиравшую стену возле двери в гардеробную. Однако тут же взяла себя в руки: в конце концов, совсем скоро уеду, можно, наконец, и высказаться.

— Понимаю, маменька, вам хочется побыстрее от меня избавиться, — звенящим от напряжения голосом начала я. — Но вы, наверное, забыли, что я не желала выходить замуж и уж точно не буду лицемерно изображать радость, когда её не чувствую. К полуночи соберусь, будьте спокойны. А если пришли, чтобы довести меня до белого каления, то можете идти обратно.