Директива: Выжить!

Глава 13

Директива № 13 (перезаписано): Первостепенная задача — минимизация риска прекращения функционирования.

Эгида — это сверхъестественная, непоколебимая защита. Слово из языка вымершей ещё до наступления Золотой Эры расы, родной мир которой лишился атмосферы и со временем пропал из всех галактических реестров. Люди растворились в потоках времени, но их легенды и символы существовали до сих пор.

Штурмовых дроидов серии «Эгида» нельзя было назвать типичными представителями своей весовой категории, так как они ушли от концепции трёх основ: веса, бронирования и простоты. Органики, приложившие руку к проектированию этих боевых машин, не собирались выгадывать доли процента эффективности в схеме, используемой уже много тысячелетий.

«Эгиды» получили относительно лёгкое и слабо бронированное шасси, визуально похожее на скелет крупного органика-гуманоида. Приемлемым бронированием мог похвастаться лишь корпус машины, в то время как манипуляторы оставались массивными и хлипкими. Но их нельзя было назвать незащищёнными, так как половину стоимости каждой «Эгиды» составляли две вещи: внушительной мощи реактор, питающий все системы дроида, и персональный генератор пульс-щита, напрямую связанный с прицельным комплексом.

В отличии от других штурмовых дроидов, полагающихся на бронепластины, вес и подавляющую огневую мощь, в боевом режиме легковесные «Эгиды» закрывались полупрозрачным серебристым куполом, за счёт контролируемых пульсаций которого для ведения огня не требовалось деактивировать защиту.

Ещё одна значимая особенность «Эгид» — это то, что встроенное вооружение у этих дроидов отсутствовало как класс в угоду универсальности. Щитовики могли взять в руки любое стрелковое оружие, включая тяжёлое, а высококлассный вычислительный комплекс гарантировал эффективное применение даже незнакомых дроиду экземпляров.

Но платой за все эти новшества стала надёжность, цена и некоторые особенности применения «Эгид». Из-за уникальной конструкции этих боевых дроидов их невозможно было вернуть в строй без оригинальных или выполненных на заказ запчастей, а особенности работы генератора требовали применения соответствующей тактики ротации дроидов, без которой «Эгиды» лишались своего главного преимущества — выносливости. Ведь если типичный дроид-штурмовик принимал все попадания на изнашивающуюся броню, быстро приходящую в негодность, то «Эгида» просто теряла заряд щита, который можно было восстановить и через две с половиной минуты вернуться на передовую.

Но при этом вместо одного щитовика у конкурентов можно было приобрести трёх, а то и четырёх классических штурмовиков, способных в прямом противостоянии просто задавить «Эгид» числом.

Тем не менее, «Эгиды» пользовались в галактике определённой популярностью, так как не везде и не всегда в бой можно было бросить большую группу дроидов. Любой узкий коридор нивелировал преимущество в численности, раскрывая сильные стороны щитовиков в полной мере. Одного за другим «Эгида» могла уничтожить до десяти дроидов своего класса, а при наличии пятнадцатисекундной паузы между боестолкновениями это число вырастало до двадцати шести машин, что прямо указывало на её чрезвычайную эффективность при правильном применении.

Прямо сейчас штурмовые дроиды покидали свои гнёзда, вооружались, разбивались на группы по пять-десять единиц и распределялись по кораблю, занимая наиболее защищённые позиции… и отключаясь.

Вычислительных мощностей палача было достаточно для того, чтобы анализировать информацию с сенсоров «Вольного», управлять своей армией и попутно просчитывать вероятности, добавляя в уравнение всё новые и новые факторы. И основной — это пара неопределяемых объёктов, запущенных с «Немезиды» и на набранном импульсе приближающихся к рудовозу. Они были слишком велики для торпед, и слишком малы для десантных шаттлов, из-за чего PR-0 мог опираться лишь на расчёты и программы дроида-телохранителя, которые лучше прочих подходили для текущей ситуации.

«Немезида» — это военный лёгкий крейсер, превосходящей огневой мощи которого хватит для фактического уничтожения рудовоза менее, чем за пятьдесят две секунды. Но «Вольный» всё ещё дрейфовал в космосе, а «Немезида» лишь сбросила неопознанные объекты и продолжала идти на сближение, не закрывая створки своего ангара, что свидетельствовало о намерении выпустить оттуда что-то ещё. Логические цепи PR-0 постановили, что органики не собирались уничтожать корабль, не попытавшись захватить лояльного органика для последующего использования в политической борьбе.

Но они, зная о присутствии на борту «Вольного» восьми сотен боевых дроидов, не могли позволить себе вступать в затяжное сражение, так как нахождение в системе «Аметиста» и «Шторма», от которых «Немезида» отгородила свою цель стеной помех, грозило в любой момент поставить их функционирование под угрозу.

PR-0 не знал, как и кто захватил лояльный органику-лидеру корабль, но в текущей ситуации эта информация ничего в себе не несла. Достаточно было знать, что два лёгких крейсера двинутся на помощь, как только их системы заметят неладное, для чего требовалось или активировать маяк, что должно было произойти через пять минут тридцать секунд с погрешностью в минуту, или открыть огонь по «Немезиде» и выпущенным ею объектам, что могло спровоцировать немедленное уничтожение «Вольного».

Программы телохранителя гарантировали, что в случае начала операции по захвату цели террористы предпочтут перед отступлением её уничтожить, а невозможность проведения абордажа во время нахождения под огнём двух кораблей аналогичного класса — это константа. Соответственно «Немезиде» нужно было позволить высадить абордажную команду и приблизиться настолько близко, насколько это возможно, чтобы «Вольный» оказался в слепой зоне большей части орудий.

Что до объектов, уже приблизившихся к «Вольному» на расстояние в десять километров, то они с высочайшей вероятностью являлись ЭМИ-бомбами, взрыв которых активные штурмовые дроиды не перенесут. Иначе всё обстояло в том случае, если системы «Эгид» будут отключены, а питание с приводов — снято.

Тогда из восьми сотен работоспособных машин после двух синхронных взрывов уцелеет каждая четвёртая единица, а после последовательных — каждая третья.

Несмотря на то, что штурмовики были экранированы для противодействия ЭМИ-гранатам, PR-0 считал, что мощности бомб хватит с запасом. «Эгиды» были несравнимо менее качественными, чем сам палач, так что их защита оставляла желать лучшего. Квалифицированный органик, планируя операцию, должен был учесть все вероятности, и приготовить соответствующий снаряд.

Дефектными же PR-0 своих врагов без оснований не считал, так как подобная недооценка могла привести к некорректным расчётам и последующим ошибкам. А ошибки вели к снижению эффективности и последующему прекращению функционирования, что было неприемлемо.

Спустя три минуты двадцать секунд пять сотен дроидов уже успели разместиться и отключиться в разных частях трюма, в то время как остальные лишь получили команду на активацию по таймеру. PR-0 не знал, в какой момент сдетонируют ЭМИ-бомбы, а рисковать и держать «Эгид» в режиме активации по сигналу не мог. Каждый работающий компонент их систем кратно увеличивал вероятность выведения дроида из строя, так что активацию по таймеру и вразнобой PR-0 принял за оптимальный вариант.

Отключить «Эгиду» в случае преждевременного включения было крайне просто, чего нельзя сказать об активации выгоревшего изнутри дроида.

Сервис-дроиды, следуя последней команде, разлетелись по трюму, а PR-0, собрав оперативную информацию с сенсоров «Вольного», длинной командой на бинарном дал кораблю команду на отключение всех систем и остановку реактора. После этого «Эгида», выполняющая роль шлюза между палачом и рудовозом, отсоединила от себя кабель и отключилась, а в следующее мгновение «Вольный» обесточился. Пропало освещение, замолк генератор, отключились системы жизнеобеспечения и искусственной гравитации. Даже сам палач предпочёл частично отключить свои системы, чтобы не испытывать защиту шасси.

Лишь пара штатных сервис-дроидов продолжала летать по трюму, пока в какой-то момент их визоры не потухли, антигравы — не отключились, а сами техники не попадали на пол, поражённые электромагнитным импульсом.

А спустя половину минуты в абсолютной темноте загорелся алый визор, вслед за которым по всему трюму начали вспыхивать всё новые и новые огни… * * *

На мостике «Аметиста» взвыли сирены боевой тревоги, а полтора десятка дежурных офицеров синхронно заняли свои посты. Один за другим посыпались доклады, и через минуту на сцену вышел и сам капитан, сходу отдавший приказ:

— Связь с «Немезидой»! Приготовиться к внутрисистемному прыжку по третьей схеме!

— Выполняю! — Навигационный компьютер лёгкого крейсера ещё несколько часов закончил просчитывать несколько вариантов коротких, но необходимых для возможного перехвата «Вольного» маршрутов, так что кораблю для ухода в прыжок требовалось всего двадцать секунд. — Гравитационная аномалия в секторе 10-2! Связи нет!

Так выглядит грубая (без минут-секунд) схема ориентирования в космическом пространстве.

Стандартные «часы», но со второй цифрой, обозначающей вертикаль. Используются для устной передачи информации.

Т. е. в данном случае аномалия появилась слева-сверху относительно носа корабля.

— Фиксирую выход из подпространства корабля! «Меч» семьи Фал`Гория! Они активировали генератор гравитационного поля, прыжок невозможен! Выпускают палубную авиацию, двадцать тяжёлых истребителей!

Взгляд капитана метнулся на дисплей, на котором застыл таймер обратного отсчёта до ухода в подпространство. «Аметисту» не хватило всего шести секунд для того, чтобы выйти из опасной зоны, сблизившись с «Вольным».

— Системы фиксируют пуск торпед по левому борту, приступаю к манёвру уклонения!

Но ожидал ли кто-то предательства со стороны капитана — выходца из низшей касты, которому сама матриарх посулила принятие в род? Определённо нет. А ещё сама операция была спланирована так, что враги выгадали себе очень, очень много времени. «Немезида» пришла в движение посреди ночи, и автоматизированная система наблюдения не обратила на это никакого внимания. Если бы не появившийся из ниоткуда сигнал, на который среагировал один из офицеров, решивший проверить обстановку в системе…

Астер Фал`Зёрстронг боялся даже представить, что бы тогда с ними сделала глава Дория.

— Капитан, «Шторм» совершил прыжок! Они начали огневой обмен с «Немезидой»…!

Отчёты офицеров сыпались один за другим, но капитан Астер молчал, наблюдая за тем, как действует его команда. Присутствующие на мостике офицеры были лучшими из лучших, и прекрасно знали, что «Меч» не даст себя проигнорировать. Оснащённый генератором гравитационного поля, вносящего хаотичные искажения в пространство вокруг и не позволяющего совершить даже сверхкороткий прыжок, этот тяжёлый крейсер не просто так считался настоящим бичом для коллег по классу.