Судьбы судебный приговор

Жажда — мощнейший стимул. Именно он заставил выставить перед собой руки и приподняться. Сесть, спустить ноги с края кровати, медленно подняться.

Постояв минуту, стараясь привыкнуть к вертикальному положению, Михаэль выпрямилась, скрипя зубами от боли. Неторопливо, пошатываясь, Миша побрела к зеркалу, все время цепляясь за предметы, которые помогали ей сохранять равновесие. Повернувшись к зеркальной поверхности спиной, она осторожно посмотрела за спину. Зрелище было то еще. Без достойной обработки, рана не только не зарубцевалась, но теперь еще и загноилась.

Окинув взглядом свою душную комнату, Миша побрела к окну, нисколько не смущаясь того, что ходит обнаженной. Прийти сюда все равно никто не смеет, что сказать, этот приказ, по поводу нарушения границ ее комнаты без предварительного позволения, они исполняли хорошо.

Открыв створки окна настежь, она вдохнула полной грудью прохладный свежий воздух новорожденного утра. Туман неторопливо слезал с верхушек елей, перетекая на ее молодой сад.

Странно, откуда у нее вообще появились новые силы. Желание дышать, гулять, просто вырваться отсюда…

Когда Михаэль обернулась, снова осматривая свою спальню, возникла мысль об одежде. Которая тут же вызвала боль в спине.

Потому схватив грязную от крови и чего-то алкогольного простыню и укутавшись в нее с ног до головы, девушка медленно побрела из комнаты. Плевать. Не тот момент, когда у нее были силы поддерживать маскировку.

Ее счастье — никто не встретился ей по пути до столовой, а от туда — до ее роскошной ванной. Голосов не было слышно, а значит либо все умерли, либо во дворе.

Добравшись до нужной двери, зайдя внутрь комнаты, выложенной маленькой синей плиткой, Миша закрыла замок, проходя вперед. Сначала она уловила звуки всплесков воды, затем стал ощутим влажный пар, только потом она кинула недоуменный взгляд вперед, туда, где находился сам резервуар с водой.

Миша застыла, не зная теперь как правильно поступить. Посреди круглого бассейна стояла Сэлли, которая, видимо, решила быстро принять ванну, оставшись незамеченной. Ну, сюрприз-сюрприз.

— Господин. — Вспыхнула она, опуская глаза и закрывая свою высокую грудь руками.

Миша увидела, как все лицо служанки заливает стыдливая краска, а глаза начинают блестеть от выступивших слез.

Сэлли сжалась в предчувствии беды.

Боги, ну почему именно сейчас, в такой вот ситуации? Она не хочет больше вспоминать своего прошлого, только не с ним. Да, она была сексуальной рабыней у прежних хозяев, но в последнее время начала упрямо убеждать себя в том, что ее нынешний повелитель не такой. А теперь… в такой ситуации… Неужели она снова обречена терпеть унижения, чувствовать себя использованной, никчемной и ненавидеть себя за это?

— Дверь была не заперта. — Пробормотала Миша, проходя чуть вперед, но девушка так и не подняла головы, впившись в свои плечи пальцами. — Но ты не переживай, ладно?

— Да, господин. — Проговорила тихо Сэлли, а в голосе не было и намека на понимание. — Господин что-нибудь хочет от меня? Говорите, я все сделаю, я привыкла быть покорной. Просто скажите, что вы хотите.

— Опять. — Устало вздохнула Миша. — Мы же это проходили, не обращайся ко мне на «вы».

— Конечно, господин. — Промолвила служанка, а Миша наблюдала за тем, как с ее ресниц спрыгивает первая слеза, разбиваясь о поверхность воды.

Обреченно вздохнув, Михаэль закрыла глаза. Да, тут был только один выход…

— Слушай. — Начала она, проходя вперед. — Я жутко не хотел этого делать. Понимаешь, это было большим секретом, который я отчаянно пытался сохранить. Но, знаешь, наблюдать за твоими терзаниями — поистине жутко.

Конечно, давайте уже, переходите к делу, для нее он это делает. Кобель, как и все остальные.

— Сэлли, подними глаза. — Девушка медленно исполнила приказ, и теперь на Мишу смотрели наполненные слезами и злостью глаза служанки. — Вот и чудно. Знаешь, это, пожалуй, даже лучше. Хоть кто-то сможет обработать мою рану, другим я это не доверю. — Михаэль скинула с себя простыню, проходя к купальне.

Попробовав воду на ощупь, она забралась внутрь, заходя глубже, но так чтобы вода не задела рану.

— Сэлли, помоги мне. — Попросила Миша, протягивая ей губку. — Она загноилась… и сама я не справлюсь.

В зелени глаз напротив медленно разгоралось удивление, близкое к шоковому состоянию. Состоянию, когда можешь просто смотреть широко-распахнутыми глазами, замерев на месте с приоткрытым ртом.

— Сэлли. — Позвала Миша, помахав губкой перед ее лицом. — Ты меня слышишь? Мне нужна твоя помощь.

— Господин… жа? — Шокировано проговорила служанка.

— Ну да. — Пожала плечами Михаэль, поворачиваясь к ней спиной. — Не ожидала?

— Я… как такое может быть?! — Взволнованно воскликнула Сэлли. — Вы женщина? Все это время?! Но почему вы…

— Почему я ничего не сказала? Причин слишком много, чтобы объяснить сходу.

— Женщина. — Вскрикнула Сэлли, обходя Мишу. Та заметила на лице служанки облегчение и еле заметную улыбку. Словно эта новость была лучшей за всю ее жизнь. Миша охнула, когда служанка схватила ее грудь, словно проверяя ее подлинность. — Женщина! Госпожа.

— Да, Сэлли, а теперь помоги мне. — Усмехнулась Миша.

Уже через секунду служанка медленными аккуратными движениями смывала с кожи грязь, кровь и пот. А Михаэль попыталась расслабиться под этими касаниями, закусив губу.

— Госпожа, позволит мне залечить рану? — Попросила девушка, а Миша не узнавала этот голос. Оживленный, а не загнанный и глухой, как эхо.

— Я же сказала, я теперь подобные случаи доверяю только тебе. — Вздохнула Миша. — Только у меня к тебе очень важное поручение. Никому не говори о том, что я… не мужчина, в общем. Никто об этом не должен знать. Это будет нашей тайной, ладно?

— Как пожелаешь, госпожа.

Другого ответа и не ожидалось.

И когда Сэлли, выбравшись из воды, бросилась за лекарствами и бинтами, Михаэль с тихой улыбкой думала о том, что поделившись этой ношей, которая, кажется, с каждым днем становилась все тяжелее, она перестала быть одинокой. * * *

— Сэлли, я уже жалею, что не попросила тебя заняться раной раньше. Теперь намного лучше. — Пробормотала Миша, не стесняясь своего набитого рта, пока служанка подавала все новые и новые блюда.

Пусть она и отказалась есть в обеденной зале, предпочитая простую кухню, Сэлли все равно решила, что даже при таком раскладе все должно быть по высшему разряду.

— Не дай боги подобное произойдет с вами еще раз, однако, если небо все же это допустит, вы будете знать, к кому обратиться. Я всегда к вашим услугам. — От чистого сердца произнесла служанка, с улыбкой смотря на то, как ее госпожа наслаждается едой.

— Боги, это лучший грибной пирог, который я пробовала, без преувеличения.

— Я передам Франсуа, он будет очень рад вашей похвале…

— Да я сама. — Михаэль откашлялась, повышая голос: — Франсуа, ты — лучший повар после моей матушки, слышишь?

— Благодарю, господин. — Раздалось приглушенно из соседней комнаты, где гремела посуда и клокотала вода. — В ответ могу только сказать, что это лучшая похвала, которую мне доводилось слышать.

— Ты шутишь? — Усмехнулась тихо Миша, продолжая трапезу.

— Госпожа, прости мне мое любопытство. — Тихо проговорила Сэлли, становясь рядом со столом. — Но как же так получилось, что никто не знает, что ты женщина? Это ведь… довольно трудно скрывать.

— Очень трудно. Особенно, когда живешь в одной комнате с мужчинами. В течение года я постоянно бегала тайком в ванну, и если нужно было переодеться. Особенно тяжело было в эти дни… ну ты поняла. Со временем ко всему привыкаешь, у тебя появляется определенный график. — Миша выдвинула стул из-под стола, пододвигая его к Сэлли и давая знаком понять просьбу не нависать над ней. Сэлли же нерешительно опустилась на краешек, все еще не веря в то, что госпожа позволила ей сесть за один с ней стол. — Я приехала в армию совсем неподготовленная. Может я и работала на ферме отца, но это не сравниться с военной подготовкой в армии. Я соскребала с рук ошметки кожи первые недели. Но если хочешь жить, приходиться приспосабливаться к любым условиям.

— Но как же так произошло… Это чудо не иначе, что ты стала нашим хозяином. Ведь подобного раньше не случалось. Ты не должна была ни при каких обстоятельствах стать нашей госпожой и тем не менее, слава светлым богам, выбрали именно тебя.

— Я сама до сих пор не понимаю, почему так получилось. Ведь это должна была быть Алиса Грэд.

— Нет! — Вскрикнула Сэлли, резко отводя взгляд в сторону. — Нет, госпожа, не говори так. Эта семья… она причинила много боли, и не только мне. И один звук их гнусной фамилии заставляет меня вспоминать то, что… я так отчаянно хочу оставить в прошлом. Окончательно забыть.

— Ты в безопасности, Сэлли. Здесь тебе ничего не грозит. — Миша положила свою ладонь сверху на ее руку, заставляя девушку вздрогнуть и взволнованно перевести благодарный взгляд. — И, кстати, Дракон с тобой не согласен. Ему очень нравятся представители этой семьи, особенно те, у которых грудь четвертого размера.

— Госпожа, вы… накажете его? — Напряглась Сэлли неожиданно.

— Я? Хм…скажем так, он не виноват в том, что ему нравятся красивые женщины. Это во-первых. Во-вторых, наказывать его за то, что он переспал с женщиной… нелогично и глупо. В-третьих, рану я получила из-за собственной гордости. Я могла бы его позвать, но… желания не было. Ну и последнее: я ничего не смыслю в наказаниях. Я чертовски зла на него, верно. В конце концов, он мог это сделать с любой, а получилось именно с той, с которой у нас отношения не задались с самого начала. Прямо перед моим носом. Как будто специально.

— Госпожа, он виноват в том, что твоя кровь коснулась земли…

— Нет, в этом виновата я, и я готова это признать. Тем более, до этого моей крови проливалось намного больше. Я сержусь не за то, что на меня напали, а за то, что он с этой… Алисой. Это неприятно. Было. Кому-то. Не Алисе, конечно… это же очевидно.

Ага. Так же очевидно, как и то, что сам факт их близости ей до сих пор не дает покоя.

— Госпожа, это может прозвучать… глупо, но наказание нужно темному. Физическая боль порой облегчает боль души, на которую давит проклятье… И если ты хочешь…

— Я не хочу. Я хочу спать. — Бросила Миша, подпирая щеку рукой, когда ее плотный завтрак подошел к концу.

С этого дня ее жизнь немного изменилась. Удивительно, но на этот раз в лучшую сторону. Стало как будто легче дышать, да и рана быстро заживала, так что уже через неделю Сэлли настаивала на том, чтобы госпожа выходила на прогулку.

— Сэлли, ты сияешь. — Улыбнулась Миша, идя вдоль кромки леса. — А я тебя помню вечно хмурой. Ты совсем не улыбалась.

— По-настоящему, госпожа, я… ненавижу мужчин. — Бросила неохотно девушка, собирая в корзинку редкую землянику, что встречалась на окраине лесной нивы. — Я еще не успела прийти в себя после нашего последнего… Адама Грэда. — Было видно с каким отвращением она это имя произносит. — И то, что у нас вновь появился хозяин… прости.

— А разве Дэймос не мужчина?