Темное сердце

— Прекрасно. — Я добавил второй палец, покрывая его ее соками. Ее задыхающиеся крики усилились, бедра закачались быстрее.

— Да, детка, — прошептал я ей в губы. — Кончи на мои пальцы. Позволь мне представить, каково это будет, когда ты сожмешь мой член.

Ее рот приоткрылся шире, резкий крик стал выше. Прижавшись ртом к ее губам, я глотал каждый восхитительный звук, облизывая ее язык, а затем глубоко посасывая его, когда она кончила, сильно и быстро пульсируя вокруг моих пальцев.

— Ммм… — я прервал поцелуй. — Вот так.

Ее прищуренные сине-фиолетовые глаза уставились на мое лицо. Я медленно вышел из нее и облизал пальцы, запах ее киски сводил меня с ума. Ее глаза распахнулись еще шире, распухшие губы все еще были приоткрыты, делая глубокие, неровные вдохи.

Не останавливаясь, я потянулся под ее руками к середине спины и расстегнул рубашку там, где она застегивалась под крыльями. Распустив ее и спереди, лоскуты свободно соскользнули по ее плечам. Я быстро расправился с ее лифчиком, расстегнув низкий ремешок под крыльями — такой простой и удобный, как и ее трусики, что мне определенно понравилось. Подхватив ее под колени — ее брюки все еще были наполовину спущены на бедрах — я отнес ее на кровать, наслаждаясь ощущением ее в моих руках, ее перья касались тыльной стороны моей руки. Ощущения так сильно отозвались во мне, что я даже споткнулся.

Уперевшись коленом в матрас, я уставился на полуобнаженного ангела в своих объятиях.

— Ты в порядке? — спросила Аня.

На самом деле простой вопрос. Я в порядке? Она выглядела совершенно нормально. Экзотический цветок, который вот-вот лишится девственности, и все же она смотрела на меня с абсолютным доверием. Она разрывала меня надвое и в то же время снова собирала.

Я в порядке?

Нет. Я никогда больше не буду в порядке. Я знал это. Этот восхитительный, сексуальный, чистый ангел изменил меня своим доверчивым взглядом, своим божественным телом. То, которое она охотно отдавала мне прямо сейчас. И даже если это будет только на одну ночь — короткую, но умопомрачительную — я возьму все, что смогу. Мы расстанемся, как только вытащим Уриэля из той дыры в России и все.

Но сейчас, я возьму все, что она предложит. Я бы сжег все, что было в памяти, чтобы запомнить этот момент на века. Потому что именно сейчас, в эту минуту, я чувствовал себя значимым. Не одиноким.

Ее рука поднялась медленно и нежно, обхватив мою челюсть.

— Доммиэль?

Стряхнув тревожные предупреждения, грохочущие в моей голове и обжигающие меня изнутри, я встал с кровати, не говоря ни слова, затем снял с нее брюки и наполовину разорванное белье. Она оставалась неподвижной и наблюдала совершенно непринужденно, адреналин ее организма, очевидно, согревал ее и тлел в ее венах. Она была бледна и прекрасна, ее маленькая грудь дерзко вздымалась, а соски были розовыми и готовы для меня.

Расстегнув ремни с оружием, я сорвал через голову рубашку, сбросил сапоги и стянул штаны. Я забрался ей между ног, положил руки на внутреннюю сторону ее бедер и медленно раздвинул их.

Ее взгляд скользнул вниз по моему телу, остановившись на члене, твердом и прижимающимся к животу, указывая вверх. Ее рот приоткрылся от удивления, бессознательное выражение невинности, застывшее в знойной красоте.

— Он выглядит, — фиолетовое пламя вспыхнуло в темноте ее глаз, — большим.

Придвинувшись ближе на коленях, я поднял ее руку и обхватил пальцами середину моего члена. Положив свою руку поверх ее, я сжал и медленно погладил, вниз, затем вверх. Только один раз. Потому что больше я просто не выдержу.

Она извивалась, приподнимаясь на локте, чтобы снова погладить. Я убрал руку, позволив ее осторожному прикосновению и открытию успокоить ее разум, хотя это мучило меня хуже, чем когда с меня содрали кожу. Затем ее рука поднялась с большей уверенностью, ее большой палец скользнул по головке. С быстрым шипением я схватил ее за запястье и оттащил.

Я опустился на четвереньки, качая головой.

— Мне нужно войти в тебя.

Широко распахнув глаза с черными зрачками, поглощающими темно-синий цвет, она сжала кулаки на белом пуховом одеяле. Этот чистый ангел был чувственным созданием, которое лежало передо мной и ждало меня. Мой разум запнулся.

— Но до этого…

Я наклонился, покусывая внутреннюю сторону ее бедра. Она вздрогнула. Прежде чем она поняла, о чем я, я открыл рот и лизнул ее блестящую, влажную плоть, застонав от захватывающего вкуса ее медового мускуса.

— Доммиэль.

Одна ее рука вцепилась мне в волосы. Чертовски верно. Она была ангелом — и лисицей.

Щелкая языком по ее клитору, я неистово лизал ее, позволяя ей раскачиваться у моего рта жадными толчками. Когда ее крики стали громче и ближе друг к друг, я остановился и скользнул вверх по ее мягкому животу, посмеиваясь над ее тихим выдохом разочарования.

— Пока нет, детка. Не раньше, чем я войду в тебя.

Переместив свой вес между ее бедер, она тихо простонала «да» прямо перед тем, как я всосал ее идеальный розовый сосок в рот.

Она снова выкрикнула мое имя. Если у Ксандера и были какие-то сомнения в том, о чем мы говорили, то теперь они исчезли. Я не успокоюсь, пока она не разбудит мертвых Лондона и не поднимет их из апокалиптического пепла с криками моего имени на устах.

Наклоняясь влево, я подразнил языком другой сосок, обводя тугой бутон. Она обеими руками вцепилась мне в волосы, пытаясь сильнее прижать мою голову. Я снова усмехнулся. Жадная девушка. Она хотела большего. Она хотела всего этого. И я, черт возьми, планировал дать ей это. Снова. И еще раз.

— Тебе это нравиться?

Я обхватил губами вершинку и зажал, посасывая с нежными рывками.

Долгий стон.

— Да. Мне это нравиться.

Я сделал это снова, просто чтобы снова услышать этот сладкий звук, прежде чем приподняться над ней, вдавливая свой толстый член в ее влажную расщелину. Аня вздрогнула и втянула воздух, ее клитор был чувствителен от ее оргазма у стены и от моего рта.

Обхватив ее голову руками, я уставился вниз, не в силах вспомнить, когда в последний раз брал женщину в миссионерской позе. Так давно, что я серьезно не мог вспомнить. Конечно, я уже трахал женщину таким образом раньше, не так ли? Это было так интимно. Это нервирует. Часть меня хотела перевернуть ее и врезаться в нее сзади, но болезненное любопытство и какая-то другая движущая сила, которую я отказывался признавать, заставили меня трахнуть ее таким образом. Как это сделал бы любовник. Как она того и заслуживала. Я хотел увидеть, каково это — войти в нее с моим языком во рту, заглянуть в ее глаза, когда наши тела были ближе, чем могли бы быть любые два существа.

Она встряхнулась, подталкивая меня. С улыбкой, конечно же, обезоруживающей, я скомандовал:

— Обхвати меня за спину своими лодыжками.

Она так и сделала.

— Это будет больно, — предупредил я ее, беря свой член в руку и хорошенько смачивая его вдоль ее щелки.

— Я знаю. Но я все равно этого хочу.

Я не мог удержаться от мрачного смешка.

— Странная вещь, не правда ли? Когда мы хотим чего-то так сильно, хотя знаем, что это больно.

— Войди в меня, Доммиэль. — Она оторвала голову от подушки и, вцепившись зубами в мою нижнюю губу, потянула меня вниз.

Этого было достаточно.

Направив головку своего члена к ее входу, я протянул руку и схватил ее за попку, приподнимая ее бедра для более легкого скольжения. Толкаясь до тех пор, пока она не вскрикнула, на этот раз от боли, а не от удовольствия, мой позвоночник напрягся. Я прижался губами к ее губам, покусывая ее.

— Все в порядке, Аня. Я уже на полпути. — Я снова поцеловал ее, ее губы были такими мягкими, влажными и горячими. — Посмотри на меня, детка.

Ее глаза открылись со смесью шока и удовольствия.

— Ты со мной? — не знаю, почему это было так важно. Раньше такого никогда не было.

Последовал резкий кивок моего ангела.

Напрягая бедра, я погрузился глубже. Она выгнула шею с резким вскриком. Боль была не только ее собственной. Это острое жало существа света и тьмы, столкнувшихся самым интимным образом, пронзило меня, напрягая мои мышцы на миллисекунду. Но ощущение ее тела в тех же тисках боли заставило меня освободится, заставив меня заботиться о ее потребностях.

Я лизал и целовал ее шею, погружаясь в самую сладкую киску на небесах, в аду или на земле. На несколько секунд, а может и минут, я потерял время, погрузившись в горячее забытье. В холодной неопределенности. Яростный ужас, окутанный самой горячей гребаной похотью, которую я когда-либо чувствовал, глубоко вцепился в меня.

Затем ее руки скользнули по моим плечам и обхватили мое лицо.

— Двигайся внутри меня, Доммиэль, — приказала она, прижимаясь губами к моим. — Дай мне почувствовать тебя.

Как чертова королева, она отдала приказ. И я повиновался с удовлетворенным рычанием.

Перенеся вес на предплечья, я приподнялся и глубоко вошел в нее, начиная сильнее раскачиваться. При следующем толчке она выгнула спину, касаясь своими идеальными сосками моей груди.

— Черт, Аня.

Я входил сильнее, быстрее, и она соответствовала моему ритму, ее пятки скользили вниз по моей заднице к задней части моих бедер и впивались в меня в поисках рычага.

Потом не было ничего, кроме пота, стонов, языков, вздохов, зубов и влажных звуков плоти, бьющейся внутри плоти, скользкого скольжения двух существ, трахающихся, как отчаянные животные. Когда ее крики слились воедино, я поднялся на свою металлическую руку и просунул другую руку между нами, обводя ее набухший бугорок большим пальцем.

Ее рот открылся, ошеломленные глаза встретились с моими, и она издала долгий стон. Вид ее экстаза выстрелил прямо в мой член, заставив меня выплеснуться на долю секунды после нее. Крепко держась за ее бедро, я двигался кругами, растягивая обжигающее удовольствие от того, что я был между бедер Ани. Был глубоко похороненным в этом сладострастном, сексуальном, гребаном ангеле.

Самая странная мысль промелькнула у меня в голове, мысль, которой у меня никогда не было ни во время, ни после секса: «Я не хочу, чтобы это заканчивалось».

Но прежде чем я успел увлечься своей собственной тревожной реакцией, я заметил, как из уголка ее глаза скатилась слеза.

Все дело было в ней. Я не хотел думать или понимать тревожные эмоции, которые она породила во мне. Я убрал влажную прядь черных волос с ее щеки.

— Что случилось?

Она покачала головой и с трудом сглотнула.

— Поцелуй меня, Доммиэль.

Я сделал, как приказала моя королева.