Вечные каникулы

Меня, по причине ранения, освободили от всех работ. Вместо этого я всё время проводил с тремя ранеными в бою мальчиками. Самого молодого, Дженкинса, ранили в левую руку, которая была повреждена настолько, что ею вряд когда-нибудь можно пользоваться. Ему было всего одиннадцать, но он уже достиг шестого класса в обучении фортепьяно; ему было трудно смириться с тем, что седьмого ему уже не достичь. У Вона была серьёзная рана головы, полученная в результате удара о стол, когда он искал укрытие. У него небольшое сотрясение мозга, но всё с ним будет в порядке. Фесчаку осколок стекла попал в глаз, и вполне вероятно, что восприятие глубины для него ушло в прошлое. Весь день мы провели в пыльной библиотеке в поисках полезных книг, и делясь историями о нашей жизни до Отбора.

Я выводил разговор на обсуждение Мака, и с ужасом осознал, что, невзирая на раны, невзирая на то, чего им стоили его действия, невзирая на то, как он обошёлся с Бейтсом и Матроной, этот козёл начинал им нравиться.

— Если бы не он, нас вчера захватили бы и повесили, — сказал Фесчак.

Он рассказал, как Мак занял его место после ранения, под огнём отвёл мальчишек и устроил засаду на атакующих в самом Замке.

— Офицеры, конечно, достают, но, по крайней мере, мы здесь в безопасности, — сказал Дженкинс.

Его лучший друг Гриффит погиб в бою, но его, казалось, это совсем не беспокоило. Это шок, или он просто привык терять людей?

— Матрона мне, всё равно, никогда не нравилась, — произнёс Вон.

Вот жеж, хер. * * *

Следующим утром я сменил пыльные книги на листья и жуков, когда полз в разведку через густой подлесок. В боку кололо при каждом движении, однако швы и болеутоляющие немного помогали. Добравшись до края леса, я достал бинокль и осмотрел широкий стриженый газон перед штабом Кровавых Охотников.

— Что-то меня не прикалывает штурмовать эту штуку, — проговорил лежавший рядом Мак.

Как и меня.

Айтхем Мот представлял собой крепкий особняк XIV века из дерева и камня, расположившийся посреди широкого и глубокого рва. Этот дом бы специально спроектирован выдерживать осаду и штурм. Главный вход находился на каменном мосту, который проходил под башней, окруженной по бокам двумя каменными строениями. Остальные три стороны дома представляли собой фахверковый верхний этаж, расположенный на массивном каменном основании. Позади располагался ещё один каменный мост, поменьше. На обоих мостах стояли пулемёты, укрытые мешками с песком. С одной стороны раньше стоял ещё один мост, деревянный, но его, очевидно, разобрали новые обитатели особняка; Национальному Фонду[14] придётся с этим смириться.

Кто-то из учителей водил младшеклассников в Айтхем, и подготовил для занятий фотокопии плана первого этажа. Чуть ранее мы перевернули весь Замок вверх ногами, и нашли в складском шкафу целую кипу этих бумаг. Здание представляло собой лабиринт, и не относилось к числу тех, где захочется принимать ближний бой.

— Это самоубийство, — произнёс я. — Нам туда никак не пробраться, чтобы не быть нашпигованными пулями.

— Что это? Киган Девять Жизней избегает драки?

Такое прозвище он мне придумал, Девять Жизней. Забавный паренёк.

— Да, — ответил я. — Всегда. Я всегда избегаю драки, когда можно решить вопрос гуманно. Мне не нравятся драки. От них больно.

— Там Петтс. Он — один из наших. Мы своих не бросаем.

Ужас, он начал говорить штампами.

— Мак, дружище, мы — школьники, а не Королевская Морская Пехота. Скорее всего, он уже мёртв. Я понимаю, это прозвучит грубо, но велика вероятность, что вытаскивая его, мы поляжем там все. Разве одна смерть, какой бы прискорбной она ни была, лучше двадцати?

Мак одарил меня полным отвращения взглядом.

— Ты бы реально его там бросил?

— Учитывая все шансы, да.

— Значит, ты не тот, кем я тебя считал.

Погоди-ка, хотелось мне сказать, с каких это пор убийца и насильник обзавёлся высокими моральными ценностями?

— Послушай, — произнёс я. — В главном я с тобой согласен. Но, ёб твою мать, ты посмотри туда. Какая польза будет от того, что всех нас перережут?

Он проигнорировал меня и уполз. Очевидно, я не было достоин даже его презрения.

Чем больше я думал о штурме этого места, тем меньше мне эта мысль нравилась. Я понимал, что Мак прав насчёт спасения Петтса, это было единственное благородное решение с его стороны, но оно могло всех нас убить. Фундамент, который Нортон пытался построить для нашего заговора пока был недостаточно крепок, поэтому мы не могли расширить нашу власть до штурма. А Мак оседлал волну послепобедной верности, так что и тут наш прогресс выглядел жалко. Мальчики видели, что стратегия Мака помогла им одержать победу в бою, а сам он рвался в бой, находясь в первом ряду. Он зарекомендовал себя, как умного и храброго человека. Что, будем честны, мы и хотим видеть в своих лидерах.

Не в первый раз меня посетила мысль, что Мак, в конце концов — наш лучший выбор в качестве вождя. И не в первый раз я вспомнил лицо Матроны и крики Бейтса, и моя решимость окрепла.

Время имело значение. Необходимо было разработать быстрый и эффективный план штурма, а для этого требовалось больше информации. Нам были известны подходы к дому и его внутренняя планировка, но нам требовалось больше узнать о распорядке и поведении людей, что в нём жили. В конце концов, нападение всеми силами в разгар дневной стрелковой подготовки, в то самое время, когда каждый вооружён до зубов — не самая лучшая идея. Нам требовалось всё разузнать, а лучший способ всё разузнать — это спросить. Вместо того, чтобы вежливо постучать в дверь и предложить безумным каннибалам заполнить анкету, мы решили дождаться, пока кто-нибудь отойдёт и захватить его в плен. Долго ждать нам не пришлось.

В районе полудня из особняка вышла группа молодых людей из трёх человек, вооружённые мачете и ружьями, и отправились в направлении близлежащей деревни. Спейт возглавил засаду, где двое из трёх были убиты, и вернулся в школу с выжившим, привязанным к лошади. * * *

— Ты за это кровью умоешься, скотоёб!

Мужчине было слегка за двадцать. Его светлые волосы были зализаны назад кровью, его лицо, туловище и руки также были измазаны ею. От него воняло, как в мясницкой лавке, он тяжело дышал. Мак привязал его к стулу в старой классной комнате и сел напротив, играясь с охотничьим ножом и не говоря ни слова.

— Дэвид придёт за мной и вы заплатите. Все заплатите. — Последние слова были адресованы мне и Спейту.

— Дай, угадаю, — произнёс Мак, пародируя Графа из «Улицы Сезам». — Мы заплатим… кровью! Уахахахаха!

Спейт хмыкнул. Я закатил глаза.

— Вы поможете нам спастись. Мы — избранные. Вы — ничто.

— Вся эта тема со «спасением», позволь предположить, — сказал Мак. — Вы обливаетесь человеческой кровью, чтобы защитить себя, от… чумы?

— Избранным следует умываться кровью скота, следует поедать его плоть, и тогда они будут избавлены от чумы.

— Но вы ведь уже пережили чуму, аллё! У вас у всех же первая отрицательная, да? У Дэвида первая отрицательная, у твоих братьев первая отрицательная, у ваших жертв первая отрицательная. У вас у всех иммунитет, иначе вы бы все сдохли, ясно? Так, в чём, блядь, смысл?

— Чума была ниспослана Господом, чтобы очистить Землю. Это был Восторг, понимаете? Господь забрал достойных, а нас бросили здесь. Мы прокляты и мы доказать, что достойны предстать перед Ним накануне Второго Пришествия. Мы проживаем семь лет Невзгод. Мы должны пройти испытание, иначе будем вечно гореть в аду. Дэвид — пророк Второго Пришествия, и ему вести избранных на Небеса. Он помазывает нас кровью недостойных, дабы, когда чума вернётся, чтобы забрать тех, кто избежал взора Господня, мы должны быть защищены от мутации. Мы должны жить вечно, понимаете? Когда Дэвид забирает кровь скота и благословляет её, она становится кровью Христовой, и мы очищаемся. Аллилуйя!

Мы уставились на него. Ни у кого из нас не нашлось, что ответить.

— Эм, ясно, — произнёс Мак, практически потерявший дар речи. — Ладно. Послушай, братан, я не хочу вступать с тобой в философский диспут и прочее. Я просто хочу знать распорядок в вашем небольшом поместье, ага? Когда вы едите, когда гасите свет, смену караулов, всякое такое. А, да, и место, где вы содержите скот из Хилденборо. Основы, понимаешь? Как думаешь, сможешь нам помочь?

Пленник сделал вид, что задумался, а затем произнёс:

— Сдрисни.

Мак повернулся ко мне и Спейту, сияя.

— Наконец-то, наконец-то, блядь, я смогу кого-нибудь запытать!

Он повернулся обратно и взмахнул ножом.

— Короч', вонючка ты мелкая, я сейчас буду отрезать от тебя куски и скармливать их свиньям!

— Мак, на пару слов, — произнёс я.

Я до сих пор находился в его чёрном списке, но он меня не понизил в звании, поэтому я решил, что пока что мне можно доверять.

— В чём дело, Девять Жизней? Я занят.

Он приблизился к пленнику.

— Мак, на минутку, — настаивал я. — За дверью.

Он повернулся и посмотрел на меня. Радости на его лице заметно не было.

— Уж лучше бы в этом был толк.

В коридоре я изложил Маку свой замысел, тот задумался ненадолго, затем кивнул. Спейт поспешил принести необходимые орудия пыток.

— Значит, я не смогу его порезать? — разочарованно спросил Мак.

— Сможешь, но не сейчас, ага? Позволь мне всё сделать, мы добудем нужную информацию, тогда сможешь делать с ним всё, что пожелаешь. Договорились?

— Ладно. В принципе, должно сработать.

— Доверься мне.

Вернулся Спейт и протянул мне инструменты. Я вернулся в комнату с Маком и Спейтом позади и подошёл к пленнику. Я разложил пыточные инструменты на прикроватной тумбочке, взял стул, подался вперёд и принялся заговорщицки шептать пленнику на ухо.

Я рассказал ему, что намеревался сделать.

Он молил о пощаде, но я отказал ему.

Я протянул руку в таз, достал мокрую тряпку, выжал её и принялся смывать кровь с его лица.

Пленник кричал.

Теперь не так уж спасён.

К тому времени, когда я достал шампунь, он рассказал нам всё, что мы хотели знать. * * *

Позже вечером все собрались в актовом зале, в полном снаряжении, с раскрашенными камуфляжем лицами. Оружие уже всем выдали. Тридцать восемь оставшихся мальчиков, оставшиеся офицеры, я и Мак собрались вместе спланировать штурм, и я был убеждён, что переживут её не все.

Мак изложил нам свой план и я наблюдал, как он чётко доносил до мальчиков всю опасность предстоящей ночи. Роулс выглядел напуганным, лицо Нортона было пепельно-бледным. Оборона — это одно, однако преднамеренный бой с хорошо вооружённой силой, окопавшейся в практически неприступной крепости — это уже другое. Мак накрутил их по максимуму, и никто не отказался от участия. И будем честны, при большой доле удачи, этот план мог сработать.

Когда солнце село, мы вышли через парадную дверь и начали трёхмильный марш до Айтхем Мот с целью спасти своего одноклассника и нейтрализовать угрозу, которая могла нас уничтожить.

Школа святого Марка для мальчиков собиралась воевать.