Пророчество души

— Д-Дамиен! — пролепетала я.

— О чем ты? — спросила она, стоя спиной к жуткой фигуре. — Тот гад заперт в тюрьме для несовершеннолетних нарушителей.

— Клянусь, это он, — яростно вытерев слезы с глаз, я посмотрела снова. Мэй проследила за моим взглядом. Парень стоял там, мрачный, опасный, грозный. Я ощутила, как паника поднялась во мне.

— Эй! — закричал учитель. — Убери телефон и сними капюшон! Ты в школе!

Парень оторвал взгляд от телефона. Он ворчливо убрал телефон в карман, снял капюшон, и стало видно светло-рыжие волосы. Он ушел к спортивной площадке, и выдохнула дрожью и облегчением. Это был не Дамиен. Волосы моего мучителя были черными, как ворона, и он был бледнее, чем песочная кожа парня.

— Видишь? — сказала Мэй. — Это просто шестиклассник.

Я кивнула, сглотнув ком в горле.

— Прости. Я подумала на миг, что это был он.

Мэй покачала головой.

— Тупая Лоцца вывела тебя, да? Постарайся ей не позволять, — тепло посоветовала она. — Помни, ты сейчас в безопасности. Все это в прошлом.

5

Облик Дамиена в капюшоне преследовал меня, пока я шла в столовую с Мэй. Мы взяли пиццу, салат и сок и сели с нашей подругой Пришей за столик в дальнем углу. От ее ланчбокса пахло чесноком и кардамоном.

— Пахнет вкусно, — сказала я, глядя на горячее блюдо перед ней. — Что в меню сегодня?

— Чоле, — ответила Приша, зачерпывая ложку домашнего карри с нутом.

Попробовав стряпню ее матери, я невольно сравнивала вкусный обед Приши и свой вялый кусок пиццы, он уже не привлекал.

Но Мэй не отложила свой; она голодно взялась за него.

— Ты слышала? Дженна полетит на Барбадос, — сообщила она с пепперони во рту.

Приша удивленно взглянула на меня и улыбнулась.

— Нет, когда?

— На следующих выходных, на две недели, — ответила я, делая глоток сока. — Родители получили разрешение забрать меня у школы.

Улыбка на лице Приши увяла.

— О… так ты пропустишь мой день рождения с ночевкой в пятницу?

На миг мой разум опустел. Я забыла об этом в восторге от отдыха на пляже.

— Нет, конечно, нет… Это в порядке, — ответила я бодро. — Мы улетаем вечером в субботу.

— Ах, хорошо! — сказала Приша, радостно продолжила есть. Потом она заметила мои покрасневшие, опухшие глаза. — Ты в порядке, Джен?

Мэй ответила за меня.

— Мы столкнулись с Лоццой. Он была приятной, как обычно.

Приша фыркнула, презирая девушку, и посмотрела на меня с сочувствием.

— О, Джен, почему она не оставит тебя в покое? Та девчонка — кошмар! Конечно, ты расстроена.

— Не только это, — сказала Мэй, понизив голос и поймав взгляд Приши поверх пиццы, — Дженна решила, что заметила Дамиена в школе.

Приша резко опустила ложку.

— Дамиен? Я думала, что он был заперт.

— Так и есть, — сказала я. — Это было просто мое воображение. У меня была паническая атака, и я не соображала. Вчера я даже думала, что увидела Дозорного! — добавила я, издав смущенный смешок.

Мэй и Приша в тревоге переглянулись.

— Но я знаю, что это невозможно, — сказала я спешно. — Даже если прошлая жизнь и история о Первом Предке были правдой, Феникс сказал, что, когда Танас умирает, пропадает его хватка на его приспешниках. Все Охотники на души или Дозорные становятся неактивными — по крайней мере, пока Танас не возродится снова, и это не произойдет в этой жизни… — я утихла под встревоженными взглядами подруг.

Потянувшись над столом, Приша взяла меня за руку, ее нежное прикосновение было теплым и успокаивающим.

— Джен, думаю, тебе нужна эта поездка, — сказала она мягко. — Перерыв от всего. Новое начало. Линия на песке. Когда ты вернешься, ты будешь как новенькая.

— Надеюсь, — ответила я с неуверенной улыбкой. — Доктор Ларссон говорит, что я хорошо восстанавливаюсь, что я прошла от жертвы к выжившей. Но я могу жить без этих воспоминаний о Дамиене и моем похищении. На последней сессии доктор Ларссон смог доказать, что мои Проблески — результат моего подсознания.

Приша сдвинула брови по бокам от ее бинди.

— Да? Как?

— Он применил новый гипноз, — объяснила я.

— О чем был этот Проблеск? — спросила она, склонившись ближе с интересом. Приша всегда принимала мою историю о прошлых жизнях серьезнее всех. И я описала видение о русском цирке, своем выступлении как смелой акробатки и трюках с трапецией, и как я упала и разбилась, сбегая от Танаса. — Поразительно, — сказала Приша с придыханием. — Ты описываешь все в таких деталях. Конечно, ты веришь, что Проблески настоящие.

Я покачала головой.

— Уже нет. Я приняла объяснение доктора Ларссона. Перерождение не настоящее.

Приша чуть напряглась.

— Индусы верят в перерождение, — возразила она, ее тон был немного оскорбленным. — Как буддисты и сикхи.

— Но это вера, не доказательство, — сказала Мэй, доев пиццу и отодвинув тарелку.

— Нет, это доказали, — ответила Приша пылко. — Была девочка из Дели в 1930-х, которая говорила, что у нее была прошлая жизнь. Комиссия от Мохатмы Ганди решила, что ее история была правдой. Они…

— Приша, ты не помогаешь, — перебила Мэй, глядя на нее с предупреждением.

Тыкая салат вилкой, я гоняла помидор по тарелке, не желая его есть. Я читала об этой девочке в интернете, когда искала объяснение своим странным видениям с Фениксом. Ее звали Шанти Деви. Дело было убедительным, и, когда я прочла об этом, я успокоилась. Но теперь история Шанти заставляла сомневаться во всем снова.

— Прости, — буркнула Приша, выглядя виновато, — но нельзя отбрасывать шанс перерождения вот так.

— Ты не можешь просто доверять одной истории сто лет назад, — ответила Мэй с нажимом.

— Вы обе правы, — сказала я, вяло тыкая салат. — Но теперь я не знаю, что думать.

— Слушайте, может быть способ разобраться в этом, раз и навсегда, — сказала Мэй решительно.

— Как? — спросила я.

— Нужно немного работы детектива, — ответила она, вытащила ноутбук и включила его. Мы собрались у ее экрана, Мэй открыла браузер и ввела в строку адрес. — Эта якобы прошлая жизнь в русском цирке, — сказала она, повернувшись ко мне. — Когда это было?

— В начале 1900-х, — я задумчиво нахмурилась, пока пыталась вспомнить точную дату.

— Уже хорошо, — сказала Мэй, вводя период 1910–20 в строку поиска. — И ты сказала, что цирк был в Санкт-Петербурге. Как называлось твое выступление?

Смущенно улыбаясь, я ответила:

— Елена, Летящая Жар-птица.

Мэй приподняла бровь.

— Громкое! Такое должно быть легко проверить.

— Что именно ты ищешь? — спросила Приша, пока Мэй вводила место и ключевые слова.

— Ну, если Проблески Дженны настоящие — в чем я сильно сомневаюсь — то ее смерть как известной акробатки должна была попасть в газеты того времени, — объяснила Мэй, нажав на «enter» и начала поиск. — Мои родители часто используют этот архив, когда ищут подсказки о потерянных сокровищах. Все доступные газеты мира были отсканированы, вплоть до восемнадцатого века. Если это попало в газеты, то мы найдем это на сайте.

За пару секунд варианты заполнили экран. Мой пульс участился, пока мы искали среди результатов. Многие были о выступлениях балета «Жар-птица» русского композитора Игоря Стравинского. Были и статьи о волшебной огненной птице из славянского фольклора. Мое сердце даже пропустило удар, когда я увидела имя Феникса в ссылке, а потом поняла, что это было еще одним вариантом мифической огненной птицы. Но там не было ничего о русской цирковой артистке по имени Елена.

Отклонившись на стуле, Мэй сцепила пальцы за головой и заявила довольным голосом:

— Вот. Дело выполнено. Проблески Дженны не настоящие.

Несмотря на скрытый укол разочарования, я невольно ощутила сильное облегчение. Оценка доктора Ларссона теперь была вне сомнений.

Но Приша скрестила руки и покачала головой.

— Это не доказывает, что это не произошло, — возразила она. — Про это могли не сообщить.

Мэй прокручивала долгий список ссылок.

— Этот поиск довольно обширный. И я думала, что такая драматичная смерть была бы упомянута где-нибудь в газете…

— Погоди, — перебила я, сердце колотилось, взгляд уловил заголовок. — Вернись выше… стой! Что это? — я указала на описание ссылки, названной «Известная Жар-птица не взлетела».

Мэй нажала на ссылку, и отсканированная статья из издания «Ежедневный Телеграф» за 23 октября 1904 появилась на экране:

Известная Жар-птица не взлетела

В трагическом случае в прошлом месяце известная русская акробатка Юлиана Петровски, известная всем как Юлиана Жар-птица, умерла во время циркового представления в Ямбуге, Россия. В ее известном трюке с трапецией, по словам очевидцев, порвался канат, и она не состыковалась с напарником. Ее похороны прошли в Санкт-Петербурге пять дней назад.

Холодок пробежал по моей спине. Я потрясенно переглянулась с Пришей, чьи глаза были такими же широкими, как мои.

— Ну… это не стопроцентное совпадение, — возразила Мэй, неловко ерзая на стуле. — Имя не то, начнем с этого.

Приша хмуро посмотрела на Мэй.

— Признай, они довольно похожи.

— Ладно, но и различий много, — настаивала Мэй. — Даже место другое.

— Точно, — признала Приша. — Но остается факт: известная акробатка умерла в России, упав с трапеции в начале 1900-х. Прямо как в Проблеске Дженны. Это убедительная улика прошлой жизни.

— Или это могло быть чистым совпадением, — парировала Мэй. — Я знаю, что ты хотела бы, чтобы это было правдой, Приша, но помни, что это видение вызвал врач Дженны.

Приша пожала плечами.

— И? Он мог задеть воспоминание о прошлой жизни.

— Или, что вероятнее, воображение Дженны, — заявила с нажимом Мэй. — Мы обе знаем, как Дженна любит историю, так что она могла прочесть об этой истории в книге, услышать по радио или даже увидеть в кино!

— Возможно, — сказала Приша, сдавшись под решительным взглядом Мэй. — Или, может, принятие Проблесков тем, чем они есть, лучше для здоровья, чем пытаться отрицать или подавлять их.

— Ты не врач Дженны, Приша! — рявкнула Мэй, заставив столовую затихнуть от ее вспышки.

— Нет, я ее подруга, — ответила Приша, ее голос подрагивал, а щеки краснели. — И, как ты, я пытаюсь помочь ей.

Мои подруги погрузились в напряженную тишину, а я все глядела на заголовок газеты, пораженная нереальной возможностью, что я читала о своей смерти в прошлой жизни.

6

— С днем рождения, Приша! — сказала я, скормила ей кусочек торта и отошла, чтобы Мэй сделала то же самое. Их ссора в начале недели была забыта, и я тоже перестала думать, что в какой-то жизни была русской акробаткой. Чтобы не сойти с ума, я должна была верить, что новость была странным совпадением.

Приша в ярко-фиолетовом сари и с длинными черными волосами, уложенными высоко на голове, улыбалась, жуя торт, другие гости тоже участвовали в традиции угощения. Мама и бабушка Приши уже исполнили несколько индуистских ритуалов: посыпали ее сухим рисом и нанесли пятно оранжево-красной пасты на лоб; пронесли вокруг головы на серебряном подносе маленькую горящую лампу-дийя в церемонии света и осыпали ее молитвами.

Как только последний гость угостил именинницу тортом, отец Приши, худой мужчина с пышными усами и густыми волосами, встал и кашлянул.