Пророчество души

— Дорогая семья и друзья, — начал мистер Шарма, глядя на комнату и широко улыбаясь, — я очень рад праздновать день рождения нашей старшей дочери, Приши, и я благодарю каждого из вас за то, что вы пришли сегодня. Уверен, вы согласитесь, что она выглядит чудесно, и это честь для нашей семьи…

Все хлопали, а он вытащил из кармана пиджака стопку бумаги, а мама Приши, переживая, что ее муж вот-вот затянет одну из его легендарных длинных лекций, вежливо сообщила, что ужин был подан. После вкусного пира с цветными карри, мисками горячего риса пилау и тарелок, полных самос и луковых баджи, все ушли в гостиную, где дядя Приши вытащил ситар и сыграл в честь племянницы.

Я использовала шанс в затишье и перенесла свою сумку в комнату Приши, готовую к ночевке. Но, пока я спускалась к празднованию, я уловила сильный запах сандала и ноту розы. Аромат был знакомым, но я не могла понять, откуда его знала. Я с любопытством пошла по запаху по коридору к кабинету мистера Шармы. Дверь была приоткрыта, и я не сдержалась, заглянула внутрь из-за запаха. Теперь аромат стал сильнее и, вместе с запахами сандала розы, мои ноздри наполнил запах земли и пота.

Словно ведомая невидимой нитью, я захотела пройти в комнату. Я заметила, что окно с видом на сад было закрыто, и там не горели благовония. Так откуда запах? Я не понимала.

Я огляделась, заметила запланированную речь мистера Шармы на его столе. Я оглянулась, обнаружила с потрясением на стене коллекцию древнего оружия. Там был изогнутый острый с двух сторон кинжал, украшенный золотом; пара опасных ножей, их острые треугольные клинки торчали из рукоятей в форме Н, с ними была длинная серебряная сабля, а самым странным был резной деревянный посох, похожий на бивень слона, с рукоятью. Теперь понятно, почему кабинет мистера Шармы обычно заперт!

Глядя на поразительную коллекцию оружия, я вспомнила, как впервые столкнулась с нефритовым клинком из Гватемалы на выставке в музее, устроенной родителями Мэй. В тот раз я представила, что слышала крики, гром вдали и бой барабанов, ощущала запах горящих волос. Феникс убедил меня, что то было мое Пробуждение, первый настоящий Проблеск. Но тут, кроме запаха розы и сандала, я ничего жуткого не ощущала. Только смех, музыку ситара и болтовню с праздника внизу.

Я вдруг захотела взять оружие.

Феникс заставил меня поверить, что определенные предметы могли быть проводниками к прошлой жизни, что навыки прошлого воплощения можно было передать в настоящее через Проблески. Из потрепанной аптечки во время, когда я была медсестрой во Второй Мировой войне, я получила знания оказания первой помощи, смогла залатать раны Феникса от пуль. Из одного воплощения я якобы научилась кататься на лошади без седла. И по обучению как самурай я как-то научилась неплохо сражаться. Те навыки боя помогли мне сбежать от похитителей.

Но теперь, после терапии, я сомневалась в тех способностях. Может, мне показалось? Я больше не каталась на лошади с тех пор, не оказывала первую помощь, а бой с Дамиеном и бандой в гробнице был туманным воспоминанием. Я напоминала себе, что Танас дал мне восковое зелье, и все могло мне привидеться.

Я окинула взглядом стену, взгляд остановился на резном деревянном посохе. Желая опровергнуть слова Феникса, я потянулась к рукояти…

— Дженна! — рявкнул резкий голос.

Я вздрогнула и повернулась, отец Приши стоял на пороге, его темные грязно-коричневые глаза прищурились, усы стояли дыбом.

— Что ты делаешь в моем кабинете? — осведомился он. — Это личное пространство. Ты не имеешь права тут быть.

— М-мистер Шарма, п-простите, — пролепетала я. — Я… просто любовалась вашим отта, — я указала на посох в форме S.

Он все глядел на меня.

— У в-вас впечатляющая коллекция, — продолжила я, говоря быстро от смущения, заполняя неловкую тишину. Я указала на изогнутый золотой кинжал, венчающий выставку. — Это красивый бичува… и та пара катаров исключительна… как и дубинка-гада, вал и щит-парича… У вас явно страсть к…

Я лепетала, заметила, что его строгий вид сменился сияющей улыбкой.

— А ты разбираешься в оружии Каларипаятту, — сказал он, его тон был теплым и дружелюбным. — Дженна, если бы я знал, что у тебя такой интерес в матери всех боевых искусств, я показал бы тебе свою коллекцию месяцы назад.

Я моргнула, удивленная своими познаниями в оружии.

Мистер Шарма подошел ко мне, снял с подставки деревянный посох и протянул мне.

— Это моя личная отта с моих тренировок в юности. Вот, можешь подержать, если хочешь.

Я робко взяла у него отта, готовясь к жуткому сдвигу в Проблеске… но ничего не произошло. Я осталась в комнате, сжимала длинную изогнутую палку, ощущая себя глупо.

Проводники тоже были выдумкой.

Мистер Шарма пристально смотрел на меня.

— Ты училась калари? — спросил он.

— Нет, — ответила я, взвешивая оружие в руке. Оно было легким, но сильным, почти как естественное продолжение моей руки.

— Я спрашиваю, потому что ты держишь отта в идеальном обратном хвате, — отметил он.

— Да? Я никогда… — я повернула дубинку в обычную хватку, не думая, — не держала такую раньше… — мой голос утих.

— Правда? — его усы дрогнули, и он приподнял потрясенно бровь. — Тогда у тебя врожденный талант, — заявил он. — Отта считается оружием мастера в Каларипаятту. Жаль, что мы не в Керале, иначе я советовал бы тебя обучить моей старой гуру. Она была бы рада такой талантливой ученице в своей школе.

Я вернула ему оружие, встревоженная.

— Спасибо, мистер Шарма, но я не прирожденный боец.

Он заглянул в мои глаза.

— Тогда ты не видишь то, что я вижу, Дженна.

Я заерзала под его нервирующим взглядом. Я редко проводила так много времени наедине с отцом Приши. Обычно он держался в стороне, работал в кабине.

— Я знаю, мы не говорили о том, что с тобой произошло, — продолжил он, возвращая отта на стену. — Это не мое дело, но из того, что я знаю, похоже, ты показала великую вигнешва, как мы говорим в калари — настоящую силу.

Я робко улыбнулась.

— Я не всегда ощущаю такую силу, — призналась я.

— Тц! Не нужно так себя унижать, — упрекнул он, повернувшись ко мне. — Сила не всегда из того, что ты можешь сделать. Она из преодоления того, что ты считала невозможным, — он разглядывал меня. — Приша говорит, что ты веришь, что у тебя были прошлые жизни. Это так?

Я замотала головой.

— Нет, я уже так не думаю. Это были глупости.

Мистер Шарма нахмурился с неодобрением.

— Я бы не отбрасывал такую веру, — ответил он мягко. — Как написано в Бхагавадгита: «Как человек сбрасывает ношеную одежду и надевает новую, так душа сбрасывает ношеное тело и надевает новое». Как по мне, у тебя сердце и дух воина-калари. Кто знает? Может, ты была такой в прошлой жизни?

И с понимающей улыбкой он сжал ладони перед своим сердцем и склонил голову. Я интуитивно ответила тем же, быстро покинула комнату, запутавшись сильнее, чем ранее.

7

— Надеюсь, он тебя не расстроил, — сказала Приша, мы расправляли постели посреди ее комнаты. — Мой папа может перегибать.

— Нет, — соврала я. — Просто я узнала каждое оружие и знала названия на хинди, это странно.

Мэй развернула одеяло.

— Ты была в доме Приши много раз. Мистер Шарма точно говорил хоть раз о своей коллекции оружия?

— Не помню, — ответила я, устраивая подушку и спальный мешок на полу рядом с ее. — Но, даже если он рассказывал, это не объясняет, почему я знала, как правильно держать отта.

— Вряд ли есть много способов держать палку! — парировала Мэй, смеясь.

— По словам моего отца, — честно сказала Приша, — с отта тренируются двенадцать лет.

Мэй закатила глаза.

— Похоже, это серьезнее, чем я думала.

— А запахи? — продолжила я. — Откуда они?

Мэй вздохнула и повернулась к Прише на кровати.

— Ты же все время жжешь благовония, да, Приш?

Приша кивнула.

— Да, и тут есть, — она вытащила длинную тонкую коробку с полки, где было четко написано: САНДАЛ.

— Видишь? — сказала Мэй, торжествуя. — Ты явно ощутила это, когда занесла сумку.

— Возможно, — сдалась я, — но запах напомнил мне что-то конкретное. Если бы я помнила, где…

— Если места и предметы могут вызвать эти Проблески, то, может, запахи и вкусы тоже могут? — предположила Приша. — Мы могли бы попробовать еще раз с благовониями.

Приша зажгла палочку сандалового дерева парой маленьких ламп-дийя на стеллаже. Мэй недоверчиво смотрела.

— Это мудро?

— Ты нашла ее смерть как акробатки! — отметила Приша.

— Да, но я просто пыталась опровергнуть концепт Проблесков, — возразила Мэй. — Ты пытаешься вызвать это. Есть разница.

Приша сдавленно улыбнулась.

— Ладно, ты права, — признала она и забралась в кровать.

В мягком сиянии ламп мы тихо обсуждали вечеринку, вкусные блюда ее матери, умелую игру ее дяди на ситаре и много чудесных подарков, которые она получила, включая билеты на «the Rushes» и поездку-паломничество в Варанаси, священный «Город Света» в северной Индии.

— Ты хочешь поехать? — спросила у меня Приша.

— Что? В Индию? — охнула я.

— Нет, глупая! — сказала она, смеясь. — На «the Rushes».

Мой рот раскрылся от потрясения.

— Эм… они всего-то моя любимая группа! Конечно!

— А ты, Мэй? — спросила Приша.

Мэй скривилась от боли.

— Эм, спасибо, но я лучше засуну стекло в уши.

— Они не такие плохие! — возразила я.

— Пожалуй, ты права… внешне, — Мэй посмотрела на плакат на стене Приши. — Но они умеют петь?

— Да! У Брендона чудесный голос! — возмутилась я, и мы стали спорить о музыке. Спор раскалялся, Приша тактично вмешалась:

— Ты, наверное, рада завтра отправиться на Барбадос, Джен?

Я кивнула и улыбнулась, сердце тут же согрелось от мысли, что я снова увижу Папаю.

— Думаю, родители рады больше меня. Они собирались всю неделю.

— Я завидую, что ты пропустишь школу, — Мэй подавила зевок. — Подумай о бедных душах, которые будут страдать, пока ты загораешь на пляже.

Я посмотрела на нее без эмоций.

— Эм, прости, а кто ты? — Приша и Мэй рассмеялись.

Мы болтали до поздней ночи. Мэй выпала из разговора, и мы взглянули на нее, она посапывала на одеяле.

— Похоже, пора спать, — прошептала Приша, зевая и поворачиваясь. — Спокойной ночи, Дженна.

— Спокойной, — ответила я.

Я лежала на спине, но сон не шел, беспокойные мысли крутились в голове. Я храбрилась для подруг, но встреча с отцом Приши и оружие калари меня напугали. Всего неделю назад я приняла, что Проблески были созданы моим подсознанием. С тех пор мне привиделся Дозорный, Дамиен, я прочла, казалось, о своей смерти как акробатки цирка, а теперь я откуда-то знала о боевых искусствах, о которых ничего не слышала до этого вечера. Сами по себе события мало что означали, но вместе их было сложнее объяснить. Это же не могло все быть моим воображением?

Но почему сейчас? Полгода было без Проблесков. Может, я просто приходила в себя. Доктор Ларссон предупреждал, что я могу видеть вспышки, пока разум принимает правду, и я привыкаю к нормальной жизни. Может, Приша была права. Мне нужен был отдых от всего, время найти себя и вернуться новой.