Гневная любовь

Где тот, кому можно набить морду и заставить всё исправить? Нету.

Так что пил я где-то на одну четверть от радости, что это мутное и неприятное дело закончено, но на три четверти от грусти. Виновные в бардаке и разрухе разбегаются, унося в клювиках миллиарды канис, а обычные люди будут страдать. И эльфы, и гномы, и половинчики… и еще какая-нибудь невинная херня, которая просто хотела мирно жить и работать! И вот так всегда! Кто слабый, тот и крайний. Несправедливо.

— Маааач…, - пьяненькая Тами, смешно косящая своими серыми глазками, вовсю пыталась их свести на грустном мне, — Ты чтоооо… плачешь?!

— Швастстаттцев жалко! — промямлил я, неуклюже вытирая Виталиком глаза, — И… ик!… демонов!

— И нас… тоже жалко, — жалобно промяукала уже нехило нализавшаяся бардесса, вызывая от сидящей рядом суккубы удивленные суккубьи звуки, — Мы же… мы же! Ну мы же всегда! И везде! А вот тут…

— Как бы я хотела хоть чем-нибудь им помочь! — пустила слезу уложившая грудь на стол Матильда.

На этой минорной ноте все дальше и продолжилось. Манулотавр спал, жаб спал, грайвены хмуро пили, сочувственно посматривая на веселящихся горожан, моя команда со мной во главе развесили нюни, заставляя Лилит Митрагард растерянно на нас всех смотреть. Даже Саяка хлюпала, спрятав лицо под шляпу, хотя я был почти уверен, что это она там что-то пьет или жрет. Ну и я выпью, чего уж там!

Дальше всё было как в тумане. Чем дальше — тем гуще.

Сначала девчонки гурьбой насели на Лилит с криками «Тыжгенерал, придумай что-нибудь!», от чего отмазывающаяся демоница реактивно догнала большинство по качеству опьянения, затем мы утешали проснувшегося манулотавра, потом удерживали наклюкавшихся грайвенов, стремящихся утешить еще ничего не подозревающих горожан, потом пили за единство народов, рас и богов…

А вот позже…

— Товарищи! — громко воззвал пьяный в трещотку и два маракаса я к собранному песнями Мимики народу, залезая на стол. Передо мной стояло еще два стола, поставленные один на другой, от чего, в целом, с огромной натяжкой это сооружение можно было представить как трибуну, — Това-рищи! Стррррашную весть несу я вам в этот поздний и недобрый час! Внемели… вменели… слушайте же меня! Слышащий да услушает! Видящий… тоже услушает, так как ухи есть у всех!

И Остапа понесло. Сначала я рубанул правду-матку с плеча, что Диццедорн (пять минут пытался выговорить, а все скапливающийся и скапливающий народ, давным-давно уловивший весьма уважаемое им имя, терпеливо ждал) ушёл. Совсем ушёл. Даже без «до свидания». Затем, слегка протрезвев от вида трезвеющих бледных лиц, я всех обрадовал новостями, что Шварцтадду крышка. Что уже всё случилось, но этого никто не хотел, особенно Князь Тьмы, которой… И тут раз и объяснил, чего на самом деле хотели демоны от их страны. Чисто, конкретно, под приглушенный мяв закрывшего себе морду двумя руками и двумя передними лапами Зауррморрхаввна!

Надо было мне выплеснуть подсердечную горечь! Надо! Объяснить простому трудовому народу, в чем именно порылась собака и где именно корень зла, благодаря которому они теперь все в жопе! Что демоны, вот эти милейшие, адекватнейшие и разумные создания, вообще такого не хотели, а наоборот, пытались в будущее добрососедство, а сбежавшие шварцтаддские элиты… Они виноваты! Они предали, бросили, забыли! И теперь покинутые разобщенные жители столицы раздирают город на части, что в итоге перекинется на всю страну! Но это не мы! Не мы! Мы хотели как лучше!

Только вот моя попытка объясниться вскоре куда-то не туда зашла. Понял я это, правда, лишь проснувшись в палаточном лагере, над которым веяли штандарты с изображением черной полусогнутой руки, грозящей кому-то там кулаком. А вот окончательно меня, выползшего на яркий дневной свет, подкосили надписи, сделанные на палатках.

Они гласили: «На Шварцтадд!», «Мач Крайм приведет нас к победе!», «За Сатарис!».

Мама…

Интерлюдия

— Глауфрон, ты ведь не шутишь?

— Нет, владычица, не шучу.

— Точно не шутишь? Может, съел или выпил чего-то странного?

— Нет, владычица. С вашего позволения, признаюсь, что полностью в своем сознании, но и в шоке. Все в шоке, Ваше Темнейшество.

— Может быть, я сплю?

— Боюсь, что нет, Ваше Темнейшество. Не спите. Ручаюсь.

— Так, хорошо… вдох… выдох. Теперь еще раз, Глауфрон. Давай с самого начала. Ты позавчера был рядом со мной тем вечером, когда я говорила… с Героем?

— Безусловно, Ваше Темнейшество. Мы разбирали донесения с северных и западных границ, а также…

— Стоп-стоп. Тише. Тссс! Был, значит? Хорошо… хорошо. Ты слышал, как я отозвала дипломатическую миссию из Шварцтадда? Киваешь, слышал. Ты слышал, что я обещала выдать Мачу Крайму награду? Так! Я тоже себя слышала! Так какого… какого?!! Какого?!!

— Сами в полнейшем шоке, Ваше Темнейшество. Все, без исключения. Даже Эфондиадо, а он, как вам известно, нежить. И меланхолик.

Сатарис чувствовала, что впервые в жизни ничего не понимает. Совсем ничего. Полностью. Это ощущение было новым, свежим, остро щекотало всё, что можно щекотать в душе и разуме многосотлетней демонессы и бывшей богини, но тем не менее, ей категорически не нравилось! Она всерьез уверилась, что нашла подход к Герою, что разгадала причины, по которым тот противостоит всем и каждому, что поняла, как нужно обходиться с этим парнем, который вовсе не так уж и плох, как о нем пишут, говорят и орут нехорошими словами!

Но это…

Да, миссия в Шварцтадде провалилась. Смертные аристократы, поняв, что под ними шатаются не только кресла, но и сама земля, решили бежать, спасая не только свои жизни и души, но накопленные богатства. Глупость? Отнюдь! Мало иметь деньги, нужно еще и жить там, где их можно спокойно тратить, а в горниле гражданской войны, куда величественно, но довольно быстро падало самое могущественное королевство Хелиса, спокойно не проживешь.

Крысы, бегущие с корабля, ускоряли его затопление.

Да, это было далеко не лучшим исходом из ситуации, Сатарис это признать было легко. Шварцтадд погрузится в хаос гражданской войны, его армия станет бандитами, либо разобьется на сотни отрядов, что будут грызться друг меж другом за ресурсы и дань с деревень, а Империя Тьмы будет жить, отделенная этим барьером беззакония от других государств Хелиса. Одна, без торговли, без дипломатических связей, без новых союзников… Плохо, конечно, чего уж там говорить. Развивайся, содержи армию, обучай управленцев, медленно захватывай бывшие шварцтаддские земли, постоянно будь настороже, ибо государства Хелиса могут создать еще один союз… вступить с империей в борьбу за разрозненные земли. Да и вознесение откладывается.

Такое Сатарис бы пережила. Она была готова к тому, что план разделения бывшего врага не удастся. Но к этому её жизнь не готовила!!

Герой Мач Крайм, вместо того чтобы вернуться к ней назад, получить награду и рассмотреть еще пару интересных поручений Князя Тьмы, зачем-то поднял народ в нескольких городах, а потом повёл собранные силы на Шварцтадд, как-то удержав Картавра и Зауррморрхаввна около себя! Как-то!! Они даже по магикону вразумительно ответить не могут — как!!

Подобное Сатарис в целом, при желании, могла бы понять. Всё-таки, вся миссия пошла кувырком, посольство попало в засаду, их неоднократно оскорбили, не принесли извинений ни публично, ни в частном порядке. Достаточный повод для Героя вернуться и отомстить, раз миссия завершена, не так ли? Она бы и сама не удержалась, чего уж там.

Только вот этот парень с черно-белыми волосами поднял её флаг! Он говорил от лица Империи Тьмы! Врагов Шварцтадда, тех, кому эта страна сдалась! Да чего уж там мелочиться, он говорил от лица, даже от морды — демонов! Говорил с людьми, эльфами, гномами и прочими, кто еще три месяца назад справно платил налоги на войну с ней, с Сатарис!

И за ним шли. Сотнями, тысячами!

Как?!!

— Ваше Темнейшество! — в тронный зал, где на своем законном месте вовсю челодланила расстроенная похезанной картиной мира Сатарис, ворвался молоденький грайвен с нежно-голубой кожей, размахивающий стопкой листов бумаги, — Ваше Темнейшество, я принес манифесты!

— Сюда! Немедленно! — рыкнула Князь Тьмы, тщательно следя за тем, чтобы вытянутая по направлению к гонцу рука не дрожала.

Что у нас тут?!

…

…

— Мне нужно…, - через пять минут выдавила из себя Князь.

— Вина, Ваше Темнейшество? — молчаливо застывший у трона Глауфрон уже стоял с бутылкой.

— Нет. Побыть одной. Будь добр, Глауфрон.

— Конечно, Ваше Темнейшество. Я удаляюсь.

Сидеть и дурацки хихикать монархам лучше в полном одиночестве. Особенно тогда, когда это занятие немного расслабляет, да и само по себе кажется вполне достойным методом жить дальше. По крайней мере, пока мозг, встретившийся с неодолимой и непознаваемой здравым смыслом логикой Героя, не найдет иное состояние для выживания.

В горящую столицу, где начались первые стычки между реваншистами и мародёрами, Герой вёл тех, кто был полон решимости вернуть всё назад. Сохранить страну. Спасти её. Слишком бедных, чтобы убежать, слишком богатых, чтобы расстаться со страной. И их становилось всё больше час от часа.

Сатарис с некоторым недоверием к реальности перечитывала манифесты и стенограммы речей Героя, с которыми тот обращался к публике. Он не врал! Не обманывал! Не обещал ничего, выходящего ранее за рамки миссии, ему выданной!

Но его слов хватало с лихвой, чтобы за ним шли!

«Вас бросили те, кому вы верили!» — правда!

«Возьмите ответственность за свои жизни! Призовите сограждан к порядку! Станьте порядком!» — правда!

«Вы видите демонов? Нет? А они есть! Но не возле ваших домов, ваших дворцов, ваших заводов и мануфактур! Кто их разоряет? Демоны? Нет!» — и это правда!

«Землю крестьянам! Фабрики рабочим! Долой прогнившую трусливую аристократию! Долой жадных воров, уничтожающих вашу страну!» — а почему бы и нет?!

Да, у Героя был чудовищно высокий навык ораторского искусства, но шли за ним, как повествовала записка разведчиков, вовсе не потому что он заводил толпу за толпой, не потому что он обещал счастье и достаток, а потому что говорил чистую правду! Истину, которую легко подтверждали Генерал и министр, прекрасно осведомленные о планах Сатарис!

А уж запечатленное изображение Валерия, Чемпиона Тьмы, стоящего в полном доспехе, и разливающего порции супа из котла походной кухни для длинной вереницы повстанцев, стоящих с мисками…

— Нет, без вина я сегодня не обойдусь, — устало решила полностью морально и духовно истощенная девушка, аккуратно кладя стопку документов на столик у трона, — Или, быть может, коньяк? Да, он то, что сейчас нужно. Да-да…

— Ваше Темнейшество! — вновь возбужденный крик того же самого молоденького грайвена, заглядывающего в дверь, — Вам тут… от Героя… пришло!

Сатарис помолчала несколько секунд, пытаясь понять, есть ли у нее проблемы с сердцем и насколько ватными стали ноги, а затем слабым голосом спросила:

— Ч-то там?

— Рыба! — торжественно прокричал молоденький посыльный, пытаясь всем своим тоном передать прелесть, качество и объём присланного подношения. Правда, для Сатарис подобная информация стала лишь поводом мучительно застонать, кинуть в сторону двери подушкой и объявить, что у нее сегодня не приёмный день.