Стрёмная башня

Глава 23, в которой магушки-игрушки

Кажется, вот что нам пытался крикнуть ворон Тенгу перед телепортацией про этого гнома Коробокуру. Ему ни в коем случае нельзя задавать вопросы. Пипец, и как тогда у него всё узнать?!

Впрочем, предсказание Гвоздаря об этой встрече родило ещё одну догадку, и тут мне было трудно скрыть удивление.

«Сидит гном, сотня духов в нём…»

Твою же за ногу! Так вот почему и Аид, и Аим в одном флаконе? Не удивлюсь, если в этом толстяке окажется ещё много известных игроков древности.

Моя команда, заметив, что я всё понял, только закивала, улыбаясь:

– Красивый рассвет! – повторил, как заведённый, Кент.

Я усмехнулся. Тиммейты, судя по всему, не совсем просекли фишку. Разговоры про рассвет их спасли, и они думают, что дело в нём.

– Осьминогов охота, ну мочи просто нету, зубатки-касатки, – Коробокуру вздохнул, – А в сети не идут…

Мы все пока молчали, лишь Биби обеспокоенно повернулась, глядя на бездыханное тело Бобра. Надо бы воскресить.

Коробокуру вдруг встал, дошёл до нашего Бори и тюкнул его удочкой по лбу. Через миг наш танк поднялся, потирая ушибленные места, а я получил подтверждение, что гном всё же читает мысли.

Хозяин хижины вернулся, присев на скамеечку:

– Так о чём мы, магушки-игрушки?

– Об осьминогах, – напомнил я.

– Ах, да, – Коробокуру прищурился и глянул на гору, которая возвышалась над лесом, – Сегодня с Байдзё дует холодный ветер, вот осьминожки и не ловятся, наверное.

– Кстати, это… – вдруг подал голос Кент, – Осьминогов не ловят сетями, насколько помню.

Подошёл притихший Боря. Со звоном доспехов он плюхнулся рядом на песок и, косясь на странного гнома, решил пока просто послушать разговор, чтобы вникнуть в ситуацию.

– А котелок-то варит у юного алхимика, ложки-поварёшки, – улыбнулся гном, и стал попыхивать длинной трубкой.

– Ой, Кешенька, а ты откуда знаешь? – не удержалась Биби и спросила.

И тут же вжала плечи, заодно напряглись и мы все. Она допустила ошибку, задала вопрос…

Но гном так и сидел, улыбаясь, да ещё ворошил что-то прутиком в углях. Кажется, у него там запекались ракушки.

– Ты что, забыл? – бубнил он себе под нос, – Нет, не забыл. А ты? А я вообще осьминогов не ем…

Я заметил, с каким облегчением Бобр опустил молот, на котором даже остались следы от его пальцев.

Наша Биби оставалась жива, и я отметил про себя ещё один важный пункт: нельзя задавать вопросы лично этому пухляшу, а между собой общаться можно, как ни в чём не бывало.

– Да ловил я осьминогов… кхм… для зелья одного, – скромно похвалился Кент.

– Хо-хо-хо, – Коробокуру покачал головой, – А не ты ли бинты стырил с моей мумии?

– Э-э-э… – Кент крякнул и затих, вытаращив глаза.

Была у него в прошлом тёмная история, которая вышла боком всей его группе. Впрочем, одарённый алхим с этими бинтами достиг гораздо большего, чем если бы они продолжали висеть на мумии в музее.

Ну, как я и думал, в этом гноме собрался весь цвет древнего магического сообщества. Вот и великая десятка прошлого, египетский бог солнца Ра подтянулся на нашу тусовку.

– Да мне-то эти бинты не нужны, конечно, – гном отмахнулся, заметив, как заволновался алхим, а потом весело покачал пальцем, – Но результаты у тебя отменные. Знаешь, сколько игроков мечтает о бессмертии?

Кент поскрёб макушку:

– Наверное, много. Ну, «отвар номер тринадцать» нормально сработал, я его буду продавать.

Коробокуру выдохнул облачко дыма, и оно закрутилось, складываясь в какие-то формулы так, что десятки запутанных строчек задрожали перед ним. Потом гном кашлянул, сдунув все расчёты, и покачал головой.

Он ткнул концом трубки в сторону Кента:

– Дело не в отваре, гребешки-окушки.

– Опа-опа! – Кент удивился, чуть не вскочив с песка, и хотел было спросить, – А в чё…

Договорить он не успел – я тут же подхватился и накрыл ему рот ладонью. Алхим что-то промычал, а потом кивнул мне, намекая, что он всё понял.

Гном же, задумавшись, опять забубнил шёпотом под нос:

– И я мечтал. Да нет, щебёнка-печёнка, ты почти достиг бессмертия, это не считается. А ты? А я достиг… А ты? Ну, я же сижу тут с вами…

– Наш алхим воскресал уже четыре раза, – мне пришлось вклиниться в разговор духов внутри гнома, – Он знает, о чём говорит.

Коробокуру очнулся:

– Ты не повторишь зелье, – усмехнулся он, – Даже я, когда искал Персефону, смог создать свою знаменитую настойку только один раз. Ирония судьбы, глыбушки-рыбушки, в том, что мне так и не довелось её попробовать.

Коробокуру, попыхивая трубкой, пристально смотрел на меня глазами древнего бога-игрока. Будто бы знал, что я потратил его «настойку Аида» на то, чтобы получить себе сразу два магических уровня.

Кент, поджав губы, задумался над словами гнома. И ведь, как назло, не спросишь, в чём же ошибка… За любым вопросом последует смерть.

Алхим всё же постучал пальцем себе по виску, будто оправдываясь:

– Рецепт я помню до грамма.

– Всё, что ты ел и пил до того дня, когда попробовал своё зелье бессмертия – всё это входит в рецепт. Ты, юный алхимик, затронул магию крови.

– Охренеть, – вырвалось у игорька, – Об этом я и не подумал.

Кент округлил глаза, затрясся и покраснел, с видимым усилием проглотив очередной свой вопрос. Я же непроизвольно посмотрел на свои руки…

Все вокруг твердят: кровь Чекана, кровь Гончей. Особенно постаралась мама, которая продумала для своего сына невероятную комбинацию – от родового квеста до активации статуи определения у воронов Тенгу.

– Да, твои родители знали об этой магии, юный Жнец Смерти, – гном обратился уже ко мне.

Я вздрогнул, услышав свой новый класс. Коса лежала рядом, и мне это было ещё непривычно…

– Гончая сидела на этом самом месте, – гном ткнул концом трубки в мою сторону, указывая на песок подо мной.

Теперь я понял, что секунду назад испытывал Кент. Ух, твою ж за ногу, у меня аж челюсть свело от того, как хочется задать вопрос.

Десятки, сотни, тысячи вопросов! При этом глаза этого азиатского гнома явно насмехались – он знал всё.

Они, десятки духов внутри Коробокуру, знали всё про первых людей, великих титанов прошлого. Быть может, один из них сидит в гноме…

Знали про приход магических рас в наш мир, ведь свидетели этого тоже в нём.

Знали про первые Прорывы. Знали про Башню, Кольцо, про гимны, ноты и проклятия.

Знали про моих родителей…

Пипец!

А гном опять чуть забылся, разговаривая сам с собой:

– Да не, она сидела чуть правее. Точно говорю, левее. А тебя вообще тут не было. Да как же, я с ней разговаривал… – при этом кончик трубки, которым он показал место, ёрзал вслед за попытками духов точно вспомнить, где сидела Гончая.

Я погрузил ладони в песок и сжал, чувствуя, как он выдавливается сквозь пальцы. Гончар, успокойся, ты с каждым шагом всё ближе к разгадке. Ты уже видел отца, и даже каким-то образом помог ему, передав зелье.

Скоро ты увидишь и мать. Ты сможешь помочь им обоим вернуться! Но для начала выключай тряпко-мод и просто включи мозги.

– Мой отец искал… – начал было я, но Коробокуру перебил:

– Да, твой отец Чекан, – он поскрёб подбородок, – Он был как свет, как пламя свечи. И его было хорошо видно во тьме веков.

Меня переполнила гордость.

– Твоя же мать… – вдруг сказал гном и слегка покачал головой, поджав губы, будто был расстроен.

Я напрягся, сжав кулаки. Лидером я был уже довольно долго, и знал, что надо контролировать свои эмоции. Но это было действительно трудно.

Он может хвалить моего отца, и за это ему даже спасибо. Но если посмеет сказать хоть слово…

– Она была как мотылёк у свечи, – гном говорил медленно, закрыв глаза и кивая своим словам.

Я усмехнулся. Вот же философ… Сидит тут тысячи лет, и сотня духов в нём ведёт неспешные беседы.

Вот давным-давно рядом с ними появился Чекан, и они решили – а давай-ка обсудим его?

Следом появилась Гончая, и тут же сотня духов, как бабки на скамейке, начинают перемывать ей косточки.

В любом случае, Коробокуру ни в чём не обвинял моих родителей. А вот Министерство, да и всё общество игроков, повесили на Чекана ответственность за все беды и объявили преступником.

– Огонь не хороший и не плохой, – гном опять услышал мои мысли, – Он просто есть. Может обогреть и указать путь, а может обжечь и спалить крылья.

– Тоже так хочу, – вдруг подал голос Кент, – Чтоб про меня через много лет говорили, что был вот такой чувак…

– Не последний в Батоне, – я улыбнулся, – Думаю, Кент, ты уже этого добился.

И снова молчание. Сидим и смотрим на яркое солнце, которое постепенно поднималось всё выше и выше над тёмной линией моря.

Коробокуру пыхтел со своей трубкой, ковыряя прутиком ракушки в углях.

– Эта, что побольше, моя… Нет, это моя. Твоя вот, корявая. Да с чего бы это? Глаза разуй! – тихо переговаривался он сам с собой.

Ёжик Биби носился вокруг, гоняясь за какой-то ящеркой. Команда так и таращилась на рассвет, а я всё думал, как продолжить разговор.

– Да, ядрён батон, задолбало, – подал голос Бобр, – Башня!

Мы все покосились на него, потом всмотрелись в горизонт. Где он там её увидел?

– Э-э-э… – начал было я.

– Башня, – повторил Бобр, – Оркос, Гендель, Кольцо, Лекарь, Фонза…

– А? – даже гном отвлёкся.

– Ты чего, Бобр? – прошептал я.

– Башня, говорю. Гимны, говорю. И про Лекаря, и про Фонзу говорю, нам же их найти надо, – при этом Боря в наглую смотрел прямо на хозяина хижины.

Тот в свою очередь посмотрел на меня:

– Юный Жнец Смерти, повезло тебе с командой, все хитрецы как на подбор, – Коробокуру улыбнулся, а потом покачал головой, – Вот только я не хочу говорить про Башню.

Тут до меня дошло, что делал Боря. Он не пытался умно беседовать, а просто выдавал набор слов в надежде, что это повернёт разговор с гномом в нужном нам русле.

– Башня, где произошёл самый первый Прорыв и образовалась брешь между мирами, – сказал я, тоже решив попытать счастья.

– То есть, вы думаете, таких хитрецов до вас тут не было? – прищурился Коробокуру, – Не хочу, говорю.

– Гимны, ноты, Башня… – тараторил Боря.

– Не хочу, не хочу, – со скукой повторял гном.

Да чтоб его! Эх, нам бы сюда Фонзу, уж она бы залечила чего-нибудь про историю. Сказала бы про великого древнего Торина, который привёл гномов в этот мир.

– Было дело, привёл, – кивнул Коробокуру, – Давно это было, я уж всего и не помню.

– Башня, Башня, Башня… – повторял как заклинание Бобр.

– Юный Жнец Смерти, скажи своему другу, что так себя не ведут при великих игроках, – гном погрозил пальцем.

– Ладно, Боря, это была хорошая попытка, – я похлопал нашего танка по железному наплечнику.

– Ах так, – тот настырно надул губы, – Ну, тогда окорочок!

– Чего?! – гном опять не выдержал, переспросил.

– Ну, Герыч, у тебя ж был квест…

– А, щупальце Аккорокамуи, – вспомнил я, – Оно до сих пор висит в журнале.

– Так Башня и есть это щупальце, – усмехнулся Коробокуру и тут же спохватился, – Ой.

Мы с командой, округлив глаза, все переглянулись. Так таинственный окорок – это та самая Башня?!

Я сразу попытался представить огромного осьминога, вытаскивающего одну свою конечность из океана. А него мышцы-то не свело, так держать щупальце тысячи лет?