Указанная пророчеством
- Автор: Сандра Ренье
- Жанр: Фантастика
- Цикл: Пан
Читать книгу "Указанная пророчеством"
СОЧЕЛЬНИК
Вообще-то, сочельник — это праздник! Ему принято радоваться! Принято отмечать его среди родных и близких, в тесном кругу. Принято дарить подарки, смеяться, веселиться, обнимать и любить друг друга.
Вообще-то.
Чем ближе я подходила к дому сестры, тем тяжелее становилось на сердце. Я уныло тащилась позади матери под мелким тоскливым дождем. Но мать была весела. Что-то бормотала себе под нос, напевала, болтала какую-то бессмысленную ерунду вроде «А помнишь?». Лондон был необычно тих. Иногда из окон домов слышались голоса и смех.
Вот, наконец, и таунхаус сестры.
— Ой, как красиво-то! — заверещала мать, блестя глазами.
Я промолчала. Анна украсила весь фасад гирляндами лампочек, а в палисаднике стояли светящийся олень и такой же снеговик. Дорожку к двери с обеих сторон освещали фонарики в виде звезд, а на подоконнике детской комнаты блистал Санта-Клаус на лыжах. И все это сверкало и переливалось множеством ярких разноцветных огней. Не хватало растяжки через улицу: «Мир вам, все люди в мире!»
Казалось, это сделано в назидание мне: смотри, на этот раз, мол, Рождество так Рождество! Праздник так праздник! И не смей киснуть, тоскливая дуреха!
Дом сестры был самый освещенный на всей улице. До китча недотягивает, но где-то рядом! Зато мать была в восторге.
Подойдя ко входной двери, мы услышали, как орет Джейкоб, ругается Джереми и причитает Анна.
— Ах ты, господи, — испугалась мать, — боюсь, мы некстати. Пойдем лучше.
И она повернулась, чтобы уйти.
— Мама, — я удержала ее за рукав, — они нас ждут.
Мать неуверенно поглядела на дверь, все еще сомневаясь, стоит ли звонить.
Не понимаю я этого! Мать приходит в этот дом раз в году и все равно хочет сбежать! Хотя почему бы нет! Дома перед телевизором или с книжкой она провела бы, вероятно, более осмысленное Рождество. И все же я произнесла твердо:
— Анна готовила ужин. Она обидится, если мы не придем.
Мать в нерешительности замялась, потом кивнула и позвонила в дверь.
Скандал стих. Анна открыла дверь, все еще бормоча в адрес мужа что-то вроде «Поцелуй мой зад!», коротко бросила «Привет!» и исчезла в доме.
Я про себя уже просила у матери прощения. Надо было уйти. Начало многообещающее. Мы молча вошли в дом.
Здесь все было как всегда. Ни намека на праздник. В прихожей грязные ботинки Джейкоба валялись в беспорядке вперемешку с игрушками и, кажется, со свадебным галстуком Джереми. Да, кажется, это был именно он, галстук со свадьбы, только совершенно изжеванный и истерзанный. Мы сняли куртки и повесили их в переполненный гардероб.
— Чем пахнет? — тихо спросила мать.
Я потянула носом. Пахло горелым.
Джейкоб опять завопил, Анна заорала на Джереми, тот зарычал в ответ. Я вздохнула. Да, долгий будет сочельник. И душевный, нечего сказать. В гостиной выяснилось, в чем причина ссоры. Рождественская елка стояла посреди комнаты голая и изломанная. Анна держала на руках сына, прикрывая собой. Джереми кипел от ярости. Его мать ползала по полу, собирая осколки елочных игрушек.
— Он еще маленький! — заступалась Анна.
— Он знает, что можно, а что нельзя! — кричал Джереми. — А ты ему все позволяешь! И это он тоже знает!
Мать Джереми увидела нас и смущенно улыбнулась.
— Джейкоб опрокинул елку, — объяснила она тихо.
— Потому что Джереми ее не закрепил! — взвизгнула моя сестра.
— Закрепил как надо! — прорычал ее муж. — Этот мелкий монстр повис на ветке и стал раскачиваться!
Джейкоб цеплялся пухлыми ручонками за шею матери, ища у нее защиты, и прятал лицо у нее на плече.
— Ты называешь своего ребенка монстром! — крикнула Анна и ляпнула такое словечко, что «монстр», конечно, сразу поблек.
— Филип еще не пришел? — тихо спросила мать.
— На кухне с Карлом, — тявкнул Джереми.
Мать опустилась на колени рядом с миссис Бекетт и стала тоже собирать осколки игрушек.
Запах горелого усилился. Я бросилась в кухню.
— О, привет, Фелисити, — приветствовал меня мой брат. У него за спиной из духовки тянуло черным дымом.
— Привет, Фелисити, — подхватил Карл, брат Джереми.
Я схватила пару кухонных полотенец и открыла духовку.
— Тут скоро кухня сгорит, а вам наплевать! — бросила я им.
Ветчина в духовке безнадежно обуглилась. Я открыла окно.
— Ой, а мы и не заметили! — Филип захлопал глазами и глотнул пива.
Карл беспардонно разглядывал меня. Он моложе Джереми, но выше ростом, крепче и красивее. Знает об этом и считает себя подарком судьбы для любой женщины. Меня он до сих пор удостоил хорошо если десятью фразами. Зато всякое Рождество бесстыдно флиртовал с Анной. Но на этот раз он смотрел на меня другим взглядом. Как будто видел меня впервые.
— Давно ты так похудела, Сити? — произнес он, скользя глазами по моим ногам.
Филип тоже поглядел на меня.
— Тебе идет. — Карл глотнул пива и слегка рыгнул.
— Что-то изменилось. Прическа, что ли, новая? — недоумевал Филип, разглядывая меня.
Да пошли вы оба!
— Что мы теперь будем есть? — поинтересовалась я. — Анне говорить нельзя, с ней истерика будет.
Карл пожал плечами, открыл новую бутылку пива и протянул мне.
Сдурел совсем!
— Бери! В этом психдоме по-другому целый вечер не выдержать, — настаивал Карл, развязно улыбаясь.
На пьяницу он был не похож. Гладко выбрит, причесан, добротно одет во все новое и выглаженное. И сильно пахнет дешевым парфюмом.
Мой братец же, напротив, был облачен в истрепанные джинсы и засаленную майку со своей любимой группой хеви-метал и грязные ботинки. И если у меня была новая прическа, то у него не было никакой. Неухоженные волосья свисали патлами на уши.
— Нет, спасибо, — отказалась я.
Карл пожал плечами, одним духом осушил свою бутылку и приступил к той, что открыл для меня.
Я перерывала холодильник и морозилку.
— Боюсь, придется довольствоваться овощной запеканкой, — заключила я, — приготовлю гратен[9] из овощей. Филип, почисти пару картофелин.
— Еще чего, — фыркнул мой брат, — ни в коем случае. Это женское дело.
Спокойно, Фелисити! Сосчитай до десяти.
— Если ты не почистишь картошку, никакого гратена не будет! — без обиняков заявила я.
— Чего сама-то не почистишь? Ты же женщина! В чем проблема? — Филип был искренне удивлен, как будто я потребовала украсть драгоценности британской короны.
— Потому что я должна быстро приготовить поесть, пока Анна ничего не заметила, — процедила я сквозь зубы.
Счет до десяти никогда не помогает. Уж точно не в моем семействе.
— Я не буду делать бабскую работу, — категорически заявил Филип и закрыл тему.
Я была поражена.
— Да ладно тебе, Фелисити, — Карл фамильярно шлепнул меня по спине, — ты не можешь требовать от настоящего парня, чтобы он стряпал.
— А для Ли это не составило бы никакого труда! — вырвалось у меня.
И я тут же пожалела об этом. Филип весело заблестел глазами.
— Это который? — спросил он. — Рыжий, что ли? Да не гони ты! Он и ножа-то в жизни в руках не держал! Или этот, как его, Джейден, что ли? Этот жирный негр. Он вообще не мужик. Мямля!
Я не стала спорить. Что толку? Что с них, убогих, спросишь? Я поставила на плиту кастрюлю с водой и стала мыть овощи.
Филип и Карл продолжали болтать, как будто меня вообще здесь не было.
— Че это с ней? — подмигнул Карл. — Че нашло? И часто такое бывает?
— Да нет, — отвечал мой братец, — бывает иногда. Это все эта ее школа. Колледж, мать его! Их там учат всякому барахлу! Училкой хочет стать.
Карл засмеялся, как будто Филип удачно сострил.
— Обломается! Какой-нибудь парень скоро заделает ей дите, и она засядет с ним дома.
— До сих пор я думал, она правда станет училкой, она же отличница! Но она вдруг красоту навела. Ты к парикмахеру, что ли, ходила?.. Эй, Фелисити, я тебе вопрос задал!
Я слушала, стиснув зубы, и не сразу поняла, что он обращается ко мне.
— Я думала, это ты меня обсуждаешь, а не спрашиваешь, — процедила я.
— Ну так что: была в парикмахерской или нет?
— Нет. Подружка подстригла.
Филип отпил пива и положил одну ногу на край кухонного стола.
— Познакомь, а? Пусть она меня тоже пострижет. Она красивая? Может, она мой тип? Я найду чем отблагодарить…
Сильно сомневаюсь! Фло годится ему в матери, и уж он-то точно не в ее вкусе. И вообще, Флоренс работает с такими моделями, как Ричард или Леандер, неумытый пролетарий вроде моего братца ее точно не интересует. Давно ли он превратился в такое быдло? Какое счастье, что он рано ушел жить сам по себе, так что мне не пришлось долго терпеть его свинство. Мне стало смешно, когда я представила себе встречу Фло и Филипа.
— Фелисити, чтоб тебя! Я с тобой разговариваю! — рявкнул брат.
Да ты что! А я и не слышала!
— Странная ты сегодня, ей-богу! Спроси подружку-то, пусть она и меня пострижет! Я ж тебе брат все-таки.
Да, когда ему что-то нужно, он вспоминает, что он мне брат!
— Что Фелисити должна спросить? — в кухню вошла мать, посмотрела на несчастную обуглившуюся ветчину и, оценив ситуацию, принялась молча и быстро чистить картошку.
— У нее подружка парикмахерша, пусть меня пострижет, — объяснил Филип, — скажи ей. — И он рыгнул, гораздо громче, чем до этого Карл.
Мать посмотрела на меня:
— Кто тебя постриг? Николь, Руби или Филлис?
— Меня стригла подруга Ли, — ответила я матери.
При упоминании этого имени глаза у нее заблестели.
— Сомневаюсь, что эта подруга будет тебя стричь, Филип, — неожиданно резко заявила мать. — Ли — человек из другого круга!
Карл и Филип уставились на меня.
— Ну и че ему надо от Фелисити? — жестко проговорил мой брат.
Мать пожала плечами и продолжала чистить картошку.
— Понятия не имею, — ответила она, — но он точно из богатой семьи и весьма галантен с твоей сестрой.
Вода на плите закипела. И я тоже начинала закипать. С какой стати мое семейство позволяет себе обсуждать меня в моем присутствии? Я грохнула крышкой от кастрюли по плите. Эти трое удивленно уставились на меня.
И тут в кухне появилась Анна.
— Что за фигня тут происходит? — рявкнула она и тут увидела на подоконнике обугленные останки погибшей в пламени ветчины. — Что ты сделала с моей ветчиной? — заорала она на меня.
Я было открыла рот в возмущении.
— Неужели сложно было просто достать блюдо из печки? — вопила сестра. — Я пятьдесят фунтов за этот кусок отдала! Пятьдесят фунтов! А ты все сожгла!
Ни один из парней ни слова не произнес в мою защиту. Они тянули свое пиво и перемигивались.
Да, семейный вечер удался!
Анна не съела ни куска овощной запеканки, которую мы с матерью приготовили, хотя получилось вкусно. Филип даже противень выскреб. Сестра сидела, сжав губы, и скорбела о погибшей ветчине. Джейкоб разбрасывал запеканку во все стороны, Джереми и Филип литрами поглощали пиво, миссис Бекетт, свекровь Анны, качала головой, как будто стряхивая снег с волос. Но хуже всего вел себя Карл. Он начал со мной флиртовать. Сыпал какими-то сальными, пошлыми, похабными комплиментами и шутками и постоянно бросал похотливые взгляды. Анна от этого злилась еще больше. Она метала яростные взгляды то на меня, то на мужа, то на Карла. Я видела, что она ревнует, и пыталась Карла остановить. Анну бесило, что ее младшая сестра, невзрачная, нелепая, вдруг привлекает внимание мужчины.