Пленники Раздора

91

Когда хлопнула входная дверь, Ихтор не обернулся, только подумал про себя, что рано нынче Руста распустил своих послушников твердить уроки.

— Зайти-то можно? — спросили от порога.

Целитель изумленно оглянулся.

Мара стояла, прижавшись плечом к косяку.

— Можно или прогонишь? — снова спросила она.

— Заходи, — пожал Ихтор плечами. — Никак Глава тебя выпустил?

Девка по-хозяйски прошлась по лекарской, поглядела на мешочки с травами, заглянула в горшок, укрытый войлоком и ответила, увлеченно рассматривая подвешенную к потолку сушеницу:

— Выпустил, выпустил… Фебр-то как? — она, наконец, обратила свой взор на лекаря. — Очухался?

— Очухался, — хрипло донеслось откуда-то справа.

Волчица встрепенулась и устремилась на голос:

— А, чудище патлатое! — обрадовалась она. — Не помер!

И, едва обережник раскрыл рот, чтобы ей ответить, махнула рукой:

— Помню я, помню. И про Встрешника, и про болота… Не трудись.

Она уселась на край лавки, насмешливо оглядела бледного Охотника и сказала весело:

— Ишь ты! А я ведь думала — нос тебе совсем набок своротили. Глаз-то видит?

И девушка со знанием дела оттянула мужчине нижнее веко некогда незрячего глаза. Фебр шлёпнул её по руке и волчица рассмеялась:

— Ну, я гляжу, в силу вошел, дерёшься. А то лежал — бревно бревном.

Крефф, стоявший возле печи, задумчиво смотрел на нежданную гостью. Та, почувствовав его взгляд обернулась:

— Поднимать его надо, чтобы ходил, — сказала волчица. — Зачем ты даешь ему лежать?

Ихтор ответил:

— Рано ему ходить. Он, пока сидит, весь испариной покрывается.

Девка фыркнула:

— Полежи с его, совсем ослабнешь.

— Ты зачем пришла? — спросил тем временем целитель. — Чего тебе тут надо?

Мара пожала плечами:

— Вожак ваш сказал, мол, ещё раз задурю — на цепь во дворе посадит. Я на цепь не хочу. Пообещала не дурить. Вот он и выпустил. А куда мне здесь податься? Никого не знаю. Тебя, его, да ещё того рыжего, с противной рожей… Вот и пришла.

Лекарь покачал головой и вздохнул.

— Эх, и трепливая у вас порода… Что ты, что братец — как говорить начнете, так остановиться не можете.

Девушка в ответ на эти слова рассмеялась:

— Зато с нами в старости не скучно будет.

— Если доживете, — заметил Ихтор.

Она кивнула:

— Если доживем. — И тут же вновь посмотрела на Фебра: — Давай, встать помогу?

Обережник кивнул и начал подниматься на локте.

— Рано, — сказал крефф. — Ему ещё седмицу на этой лавке лежать, не меньше…

— Дай хоть попробовать парню! — рассердилась волчица. — Вы его своими заботами, того и гляди, в яму уложите.

— Уходи, — сказал в ответ на это целитель. — Или, если остаться хочешь, не лезь и воя не баламуть.

Мара глядела на лекаря с усмешкой:

— Ты что, не видишь — он сам подняться хочет. Сколько вы его будете с ложки кормить? Хоть бы костыль сделали!

Фебр вцепился волчице в руку, и в его взгляде отразилась безмолвная мольба.

— Тьфу! — рассердилась девушка, вставая с лавки. — До чего ж вы народ противный!

Ихтор словно не услышал этих её слов, сказал лишь:

— На его исцеление вся Цитадель Дар лила. Поэтому встанет он, когда я разрешу, а не когда ему захочется.

Волчица в ответ на эти слова пожала плечами и известила:

— Дураки вы. Он же не приучен хворать. Что вы его жалеете? Сделали из парня калеку. Ну, подумаешь, полноги нет. Остальное-то цело!

— Всё-таки неймется тебе, — сказал в ответ на это крефф. — Только выпустили, как ты уж опять под засов просишься.

Она гордо вздёрнула подбородок:

— Не ты меня выпускал, не тебе и запирать!

Сказала и ушла. Даже дверью хлопнула.

А Фебр опять опустился на сенник и закрыл глаза.