Недостойный сын

60. Каждому своё

Следующим утром Ладомолиусы принарядились как следует: отец надел свой парадный мундир со всеми медалями и орденами, мама и Сарния в шикарных туниках и драгоценностях. Один я в простом мундире безопасника — не время было, чтобы по портным бегать.

Скептически оглядев меня с ног до головы, Литария произнесла:

— Мда… Символом богатства и знатности рода тебя сложно назвать, Ликк! Но… Так даже лучше! Скромный герой, всегда стоящий на страже Родины! Уже не Гратилийский вор, а «карающий меч» Свободного Вертунга, готовый в любой момент вступить в бой! Отличный контраст с нашими одеяниями!

— Так, может, и мне надеть походный мундир? — поинтересовался отец.

— Нет, дорогой! Хватит в семье и одного «бессребренника»! Мера важна во всём.

По приезде во дворец у входа нас встречает почётный эскорт. Ого! Сдаётся мне, что раз такая милость, то сегодня «канганские плюшки» при всём придворном народе раздавать будут! Ведут по коридору, заставляя всех расступаться перед нами и провожать с лёгкой завистью.

Неожиданно процессия останавливается — впереди стоит эканганда Ирисия. Матерь божья! Краше в гроб кладут! От той, пышущей здоровьем прекрасной обольстительницы, которую я в последний раз видел во время её попытки отомстить, ничего не осталось: худющая, как щепка, потерянная вся, даже яркие бирюзовые глаза потускнели.

— Уважаемые Ладомолиусы, — тихо говорит Ирисия. — До начала официальных мероприятий ещё есть время, и я прошу разрешения поговорить с Ликкартом наедине. Это важно…

— Надеюсь, без очередного похищения моего сына? — серьёзно спрашивает Литария, даже не пытаясь придать своим словам шутливый тон.

— Обещаю, ридганда, — кивает девушка.

И вот мы в её комнате. Стоим, глядя друг на друга, не решаясь начать тяжёлый разговор.

— Ты так изменился… — первой начинает Ирисия. — Лицо обветренное, как у моряка, и непривычно видеть тебя без той роскошной шевелюры.

— Да отрастёт, — отвечаю ей, проводя рукой по ёжику волос.

— Отрастёт, — грустно улыбается она. — Я виновата перед тобой…

— Эканганда, я же написал, что не собираюсь мстить и прочее.

— Дослушай! — Ирисия с мольбой посмотрела в мои глаза. — Когда ты тогда так жестоко предал меня, я не находила себе покоя, ища способы, как отплатить тебе за подобное! Разлюбив, возненавидела! А потом ты вышел из тюрьмы, и я чуть с ума не сошла, понимая, что, продолжая ненавидеть, снова влюбляюсь! Гнала от себя это, но становилось только хуже — ненависть перекрывала всё! Даже здравый смысл! Ты спасал меня и страну, а я лишь лелеяла планы мести! Если бы была чуть умнее и доверилась, то, может, и не случилось всего этого кошмара! Может, всё пошло бы по-другому! Кровь всех убитых на моей совести! Их кровь и твоё разочарование во мне!

— Вполне вероятно, что могло быть и хуже, — прервал я её. — Никто не знает, как стали бы действовать Тени, разрабатывая новый план. Во всём виноваты лишь бесцветные, но не мы.

— Дослушай, Ликк… Пожалуйста… Я очень долго готовилась к этому разговору… Понимание, что всё не то, что мне казалось, стало приходить после моей попытки опозорить тебя перед Гратилией. Мерзостно на душе и от содеянного, и от взглядов близких людей, для которых теперь стала, если и не куском дерьма, но измазана им, точно. Месть… Она должна была быть, но не такая или не тому. Папа ещё старался поверить и прощал — он очень меня любит. Дядюшка Жанир, как мудрый присмер, видел больше других. Но только они… Пыталась достучаться, докричаться до сердец, что раскаиваюсь и всё поняла, но меня не слышат. Да и как услышать, если сама себе противна! Даже в зеркало боюсь смотреть, чтобы не увидеть мерзкое лицо! Собственное! А ты… Ты был далеко, опозоренный и преданный теперь уже мной, но рисковавший жизнью за страну и даже за меня, недостойную дочь Звейнициллов.

— Знакомо, — вздохнул я. — Тоже долго к своему отражению привыкал. Но…

— Тогда ты понимаешь, что слова ничего не значат. Их ещё много у меня, но они бессмысленны. Я не отказываюсь от прошлого, только ощущение, что мстила не тому, кто сейчас передо мной. Остаётся одно… Принять груз ответственности и на себя тоже! Это честно!

Неожиданно подойдя к столу, Ирисия взяла с него небольшой кувшинчик и, откупорив, стала лить себе на плечи и грудь… Блин! Да это же то самое свиное дерьмо! Уж его запах я теперь ни с чем не перепутаю!

— Дура! — ору я, потеряв с трудом сдерживаемое душевное равновесие. — Ты что творишь?! Сейчас торжественный приём и твоя выходка…

— Пусть! — мёртвым голосом говорит она, ставя пустой кувшин на стол. — Так и пойду. Пусть все видят сущность их эканганды. Это моё покаяние и наказание за всё. Любой проступок должен быть оценён. Что твой, что мой. Свой ты искупил, а я…

Не отвечая, хватаю её, застывшую статуей, в охапку и тащу в ванную комнату. Ставлю в большое медное корыто, рывком разрываю испачканное парадное облачение и, с корнем выдрав из стены огромный золотой рукомойник, поливаю из него тело девушки.

— Ааай! Холоднаяяя! — взвизгивает она, тут же выходя из ступора.

— Терпи, идиотка! — почти рычу в ответ, обсыпая её пенным порошком.

Глазами нахожу бадью с водой, примостившуюся в углу и повторяю банные процедуры несколько раз. Вся покрытая гусиной кожей, обнажённая Ирисия пытается отбиваться, но я крепко хватаю её и прижимаю к себе…

Меня словно бьёт током! Её лицо с большими бирюзовыми глазами напротив моего. А нежное хрупкое тело — в руках. Голова идёт кругом, и понимаю, что ничего не прошло — я всё так же люблю эту несносную эканганду! Только её, и другой женщины мне не надо!

— Прости… — тихо шепчет она. — Но я люблю тебя, Ликк… Не простила до конца, но понимаю, что мало от тебя отличаюсь.

Хотел было ответить, но тут за спиной открывается дверь.

— Опять?! Ликкарт, сволочь, да я тебя… — начинает орать появившийся канган, увидев очередную эротическую картину с его дочерью. — Казню, паскудник! Сегодня же…

Договорить не успевает — появляется Литария, которая, быстро сориентировавшись в обстановке, хватает Тойбрела за ворот рубахи и рывком отправляет за дверь вместе с собой.

— Вот куда ты попёрся?! — теперь начинает кричать она. — Забыл?! Договор! Ни ты, ни я не мешаем их отношениям!

— Но моя дочь там голая с твоим сыночком!

— Не в первый раз! И если хоть что-то попытаешься сделать с обоими, то уже на сегодняшнем приёме устрою тебе такую «красивую жизнь», что до смерти икать будешь! Учти! Там послов собралось немерено, и ты знаешь, что я могу!

— Змея! — орёт в ответ Тойбрел. — Все Ладомолиусы — змеи!

Потом он замолкает на несколько секунд, явно пытаясь прийти в себя, и продолжает почти спокойно:

— Ладно… Поговорим ещё обо всём обстоятельно. Но я уже второй раз ловлю их вместе!

— Понимаю… — со вздохом отвечает Литария. — Я, честно говоря, тоже внутри бешусь, увидев, что какая-то чужая девка лапает моего Ликка, уводя из родительской семьи.

— Не «девка», а моя дочь! И, кстати, эканганда Свободного Вертунга!

— Думаешь, достойная пара моему будет?

— Естественно! — с лёгкой обидой говорит канган. — Лучше и не сыщет… Тьфу! Литария! Ты мне опять голову не забивай своими выкрутасами! Идём отсюда, пока не передрались! А эти… Эй, вы там двое! Слышите меня?!

— Слышим! — хором отвечаем с Ирисией, так и не разомкнув объятья.

— Через полчаса приём. Быть в приличном виде! Остальное потом вам выскажу!

Слышим шаги уходящих родственников.

— Кажется, тебя не казнят… — отчего-то шёпотом произносит Ирисия.

— Ага… — так же тихо отвечаю ей и целую.

У нас было несколько поцелуев: постановочные в щёчку для Теней, мой наглый, без спроса, мстительный Ирисии. Но ТАКОГО никогда до этого! Без напора и надрыва, без ожидания чего-либо. Мы просто легко касались губами друг друга, даря нежность и прощение. Мы разговаривали без слов, рассказывая свои истории и открываясь в чувствах. В какой-то момент наш безмолвный разговор перешёл в настоящую страсть и, доломав недоломанное в ванной комнате, мы переместились из неё на диванчик. Мокрые, горячие, соскучившиеся! Приём отложили почти на час, но ни канган, ни мама не рискнули прийти поторопить «детишек», чтобы лишний раз не портить свои родительские нервы.

Наконец чувство долга и остатки совести постучались в наши тела. Ирисия вызвала служанку. Вскоре эканганде было доставлено новое торжественное облачение, а мне — такой же, как и прежде, мундир безопасника. Ещё один, теперь уже совсем лёгкий поцелуй, и расходимся в разные точки дворца.

— Сын! — заявляет Литария, как только появляюсь в комнате, что выделили для нашего семейства. — Я всё понимаю, но это уже неприлично! Соблазнить эканганду практически под носом у её отца, да ещё сорвать приём, так необходимый нашему роду! На месте Тойбрела нужно сто раз подумать, прежде чем заводить такого зятя!

Я лишь виновато пожал плечами, улыбаясь от уха до уха. Сарния, услышав такие подробности, подпрыгнув от любопытства, попыталась было выведать и всё остальное. Но Литария с Венцимом практически схватили нас в охапку и двинулись в сторону тронного зала.

Большой Официальный Приём… Идём всей семьёй по мраморным плиткам огромного зала. Куча народа, послы разных стран и… среди всей этой разряженной толпы вижу двух скромно одетых людей — бледный, слегка скособоченный Красавчик, которого слегка поддерживает Альда Заноза. Вот так сюрприз! Выжил, дружище! Какой же сегодня хороший день!

Смотрю в сторону трона, на котором важно расположился канган Тойбрел Звейницилл. Рядом с ним стоит трон поменьше. Ирисия сидит, пытаясь сделать невозмутимый вид, но в её бирюзовых глазках пляшут чертенята, а личико, слегка шальное от последних событий, светится лёгким хулиганским азартом. Боюсь, что со стороны я выгляжу примерно так же.

— Что ж! Важные государственные дела слегка нарушили распорядок, но отменять сегодняшнюю встречу не будем! — начинает канган, явно «отмазывая» свою дочь и меня. — Тяжёлое время пережил Свободный Вертунг! Бесцветные Тени и внутренние предатели чуть было не погубили страну, но мы опять выстояли! Так же, как и наши предки встали плечом к плечу и с помощью богов показали, что нас не сломить! Многие герои будут отмечены, но сегодня хочу выделить некоторых из них особо! Ведущий второй абордажной команды флота Восточного побережья энфар Сулёма!

— Здесь! — браво ответил Красавчик и попытался подойти к трону строевым шагом.

К сожалению, здоровье его было ещё очень слабое, и моряк чуть было не упал. Альда подхватила товарища сбоку и помогла доковылять до трона.

— Смотрю, слаб совсем, — прокомментировал канган. — Сказал бы, я лично пришёл награждать в больницу.

— Больниц много, Ваше Сияющее Величие, а тронный зал один! Упустить возможность похвастаться перед потомками, что бывал в нём? Никак нет!

— А это рядом с тобой кто? Жена? Сестра?

— Дознатчица Альда… Заноза.

— Отлично! Стойте рядом! — кивнул Звейницилл. — За мужество, находчивость и верность стране жалую каждому по дому в столице! И это не всё! Отныне вы оба не простые борга, а фаранда! Ваши имена уже внесены в список знатности!