Недостойный сын

19. Прогулка по столице

Третий день чувствую себя снова в тюрьме. Вроде свобода и дыши полной грудью, любезные вышколенные слуги чуть ли не бегом исполняют любое желание, простор и красотища кругом, а ощущение незримых стен не покидает. Этот дом не мой. Постоянно, если рядом нет Патлока, маячит неподалёку кто-то из челяди — явно по приказу Литарии, которая ни разу не показалась мне на глаза после того памятного разговора, притворившись больной для всех обитателей поместья. Вернувшийся со службы, ничего не подозревающий Венцим пытался было наладить со мной общение, но лишь только мы оказывались рядом, то обязательно появлялся от имени матери кто-то из слуг с очередной просьбой к нему. Любящий муж ни в чём не может отказать захворавшей жене и исчезает в неизвестном направлении, прервав намечающийся разговор с сыном за бутылочкой слабенького винца.

Ещё была тайная записка от Советника Безопасности, в которой он мне настоятельно рекомендовал не покидать поместья, за которым теперь ведётся негласное, но усиленное наблюдение. Вот и шляюсь по территории, как неприкаянный, вместе с Пиратом и Болтуном.

К какой-то момент понимаю, что не могу и не хочу так больше. Литария не желает видеть? Легко! Соггерт рекомендовал не покидать территорию? Рекомендация — не приказ! Спасибо, учту, прислушаюсь, но сделаю, как считаю нужным!

— Болтун! Едем в город! — прервав его на полуслове, командую я.

— Так, Ваш Милсердие! — пытается образумить меня Патлок. — Его Милсердие, ри Соггерт…

— Ты ему служишь?

— Нет, конечно. Вы ж знаете кому.

— И я никаких бумаг не подписывал, на довольствие у безопасников не становился, поэтому имею полное право! На каретный двор! Хватит тут киснуть! Пират! Ко мне!

И вот мы едем из нашего шикарного загородного поместья в Гратилию. Меня от этого акта непослушания просто распирает. Здоровый весёлый азарт перемешивается с ехидным чувством удовлетворения, что показал всем фигу и поступил по-своему. Может, это остаточные эманации прошлого Ликка-авантюриста или молодость играет гормонами — даже разбираться не хочу, так как нравится! У меня новая жизнь и тратить её на скучные вещи не намерен! Стану снова старым — уж тогда и посижу спокойно в уголке, а сейчас…

— Ри Ликкарт, — серьёзно обращается примостившийся рядом Патлок, — вы человек тута непривычный, а столица большая. Осторожнее надо… Ежели чегось говорить умного буду или там с советами приставать, то не гневайтесь, а исполняйте лучше.

— С чего ты взял, что непривычный?

— А с того, что землица слухами да знаниями полнится, а я её слушать умею. Вот, стал быть, и нашептала мне про Вас правду. Его Безгрешие в курсе, что я знаю. Не боитесь — не подведу.

— Вот даже как? И молчал ведь! Сам-то, что думаешь теперь?

— Так молчал, потому что рассказывать особенно нечего. История занятная, но смысла пока в ней нету. И думать не мне, а Вам надо. Я же человек простой — приспичит, так подмогну или прикрою.

— Спасибо, дружище! — искренне поблагодарил я Патлока. — Ну раз ты всё знаешь, то тогда будешь сегодня моим гидом…

— Да что же это Вы, Ваш Милсердие, плохо так обо мне! — возмутился Болтун. — Гадом никогда не был! Водятся грешки — не без этого, но не до такой же степени!

— Не гАдом, а гИдом! Это человек такой, кто людей по незнакомым местам водит, красоты показывая!

— А! Теперь понятно! Ещё одна чудная профессия, прям, как дегустатор Ваш!

— Во-во! Им тоже, кстати, поработаешь сегодня, если знаешь хорошие кабаки с вкусной едой.

— Хорошо, что с Вами поехал! Вы, ежели ещё какие приятные работёнки припомните, сразу мне предлагайте! А места такие знаю — как же не знать-то!

— С чего начнём осмотр столицы?

— Так можно и с красот — их у нас хватает, только я б начал с рынка у Средних ворот. По мне, это сердце Гратилии! Тама вся жизнь зарождается, ужо по другим местам из него ручейками утекая. Храм Даркана Вершителя ещё, но тудысь Вам пока лучше не лезть, а во дворец и без моей помощи доставят, ежели чего от Вас кангану надо будет.

— Уговорил! Начинаем с него!

Рынок… Всё равно в каком веке или мире, но это место всегда имеет свою неповторимую ауру. Наполняясь эмоциями продавцов и покупателей, он переваривает их, фильтрует и делает нечто особенное, вкусное, сакральное.

Горластые торговки расхваливают свой товар. Кухарки торгуются у лотков с фруктами и овощами, стараясь сбить цену и получить нужного побольше и подешевле. Вон дородные тётушки стоят у палатки приезжего купца и, не обращая внимания на его разноцветные ковры, с жаром обсуждают последние столичные сплетни. Проплывает барышня, гордо неся на шее плетёный короб с пирогами, а за ней семенит пацанёнок с большим кувшином за спиной, из которого он наливает всем страждущим, имеющим мелкую монету, разбавленный апельсиновый сок. Трое стражников, облачённые в коричневую униформу, ледоколами рассекают толпу, грозно хмурясь и показывая всем своим остальным видом, что шутки с ними плохи. Не обращая на них никакого внимания, местный городской сумасшедший, сверкая худым телом через большие дыры в затасканном балахоне, что-то вещает про конец света и грехи. С краю над площадью натянут канат, по которому идёт девчушка в ярких цветастых шароварах и закрытым повязкой лицом. Зрители аплодируют ей и подбадривают шутливыми выкриками…

— Ну что, Ваш Милсердие? Чуете? — спрашивает меня Патлок, держащий на коротком поводке Пирата.

— Чую! — отвечаю ему, вдыхая носом смесь ароматов, что наполняют воздух под самую завязку. — Свободой пахнет!

— А то! Эт сейчас уже половина разошлась, а с утреца ещё интереснее!

Не удерживаюсь и покупаю большое яблоко, с удовольствием вгрызаясь в его красный бок. Иду, погружаясь в толпу и постепенно становясь частью её. Прав был Болтун — до этого я, сидя в тюрьме или в поместье, ещё не чувствовал жизнь, нрав города, его душу. Сейчас же прошлые воспоминания Ликкарта смешиваются с моими впечатлениями, и мне нравится это место. Где-то через час прогулок уже ощутил себя полноценным вертунгцем.

В животе заурчало от голода. Обратился с этой проблемой к Патлоку и тот радостно потянул меня в сторону одной из многочисленных со стоящими под открытым небом столами забегаловок. Хозяин выбежал из кухни и, долго раскланиваясь перед знатным ридганом, принял заказ. Усыпанная приправами большая толстая пицца в мгновение ока появилась вместе с запотевшим кувшинчиком холодного белого винца, а под стол была водружена полная свежего парного мяса миска, которой Пират очень обрадовался, судя по довольному чавканью и урчанию. Хорошо!

Уже уходя, хотел расплатиться с хозяином заведения, но тот ни в какую не захотел брать денег.

— А чё ж Вы удивляетесь, ри Ликкарт? — начал давать пояснения Болтун, как только мы отошли на приличное расстояние. — Вы ж Фильману сейчас такую рекламу сделали, что он одним днём всю месячную выручку перекроет. И завтра тоже! Сам ридган Ладомолиус, известный Гратилийский вор не побрезговал столоваться — значит, место стоящее.

— Хм… А откуда он меня в лицо знает?

— Так на рынке все про Вас знают! Кто не умеет «ушами шевелить», тот прогорает быстро!

— Что-то я никакой настороженности и негатива к себе не почувствовал.

— А чего ж ему быть-то? Не душегубец какой-нибудь! Ловкачей здеся любят. Тем более, Его Сияющее Величие лично Вас простил, от тюрьмы избавив. Если сам канган Звейницилл так сделал, то негоже простому борга нос воротить и обвинения предъявлять. Так что Вы тута знаменитость похлеще девки бородатой из балагана! Они с полрундины назад приехали и…

Неожиданно Патлок осёкся и тихо продолжил:

— Нехорошо… Следят…

— Двое лоботрясов, ксинтов[21] изображающих? — также тихо отвечаю ему, пытаясь подтвердить свои подозрения.

— То наши будут. За нами мужик деревенский, уже давно как привязанный от лотка к лотку ходит. Потом его баба сменяет, а её мальчик. Все трое не из рыночных. Пришлые…

— Ясно. Можешь безопасникам знак какой-нибудь дать, чтоб отстали?

— Могу, но зачем Вам это?

— Надо. Не будем мешать занятым людям искать со мной встречи. Как уйдут парни, то ты должен будешь с Пиратом вернуться обратно в карету.

— Опасное дело, ри Ликкарт. Лучше с Вами останусь.

— Нет. Тогда нас на обратном пути в поместье прихватят. Живым только я им нужен. Делай, как велю!

Минут через десять безопасники пропали из виду. Отлично! Науськанный Болтуном Пират стащил с лотка мясника приличный круг колбасы. Я, увидев такое, заплатил потерпевшему, а потом устроил прилюдный разнос недоглядевшему слуге и прогнал его вместе с собакой прочь с моих ридгановских глаз.

Быстрым шагом выхожу с рынка, иду по широкой улочке, выискивая нужное… Вот! Маленький безлюдный тупичок, в котором развешаны сушиться свежевыстиранные простыни. Прислонился к стене. Жду. Мимо пробегает девка, вертя по сторонам головой. Явно из моей слежки. Видать, упустила «объект», а теперь нервничает.

Негромко свистнул, привлекая к себе внимание, а потом поманил пальцем, предлагая подойти.

— Здравствуйте! — с поклоном присела запыхавшаяся мадмуазеля. — Чего угодно, Вашему Милосердию? Если чего-то по девичьему делу, то за несколько…

— Пусть тебе их платит тот, кто нанимал! — недовольно перебиваю её. — Мне что? До ночи по рынку шляться, пока вы придумаете, как подступиться? Быстро зови главного!

Через несколько минут, закрыв выход из тупика, останавливается неприметная карета. Отворяется дверь и я быстро прыгаю вовнутрь. Кроме меня, сидят ещё трое мощных людей.

— Долго возитесь! — первым начинаю я, не давая им и рта раскрыть. — Уже три раза отрывался от своих опекунов, но вы «мух считали»!

— Дело в Вашем слуге…

— Дело в вас! И слуга в одиночестве долго ждать не будет! Надеюсь, не на полдня поездка?

— Нет, ри Ликкарт. Тут совсем рядом. Позвольте повязать повязочку на глаза… — немного виновато отвечает один из них.

Позволяю. Вот чего я больше всего видел в этом мире — так это «повязочек». Хорошо, что сейчас хоть без наручников и кляпов. Дорога действительно оказалась короткой, и теперь сижу в непонятном помещении всё так же с завязанными глазами…

— Не находите, Ликкарт, что всё очень странно? — раздаётся за спиной немолодой голос.

— Я бы сказал, что очень «тухло», — отвечаю в том же тоне. — Посредник передал Вам мои претензии?

— Да. Но ответов не получил на свои вопросы и поэтому я здесь.

— Слушаю внимательно Ваши оправдания.

— Нет, Ликкарт! — хмыкнул незнакомец, перейдя на «ты». — Сейчас самое время тебе оправдываться и умолять сохранить жизнь! Почему ты до сих пор считаешь, что можешь стать канганом?

— Потому что умею находить выходы из положения. После Дороги Хирга смог убедить не только присмера, но и самих Соггерта с Звейницилом, что боги меня переродили и я раскаялся. Теперь я всей душой и телом служу им. Более того! Рассказал о ваших планах захвата Свободного Вертунга через меня и пообещал вывести на Теней Бесцветного, внедрившись в ваше Братство!

— Интересно, но не думаю, что они тебе поверили.

— Поверили! После того как нашёл Личную Официальную Печать кангана.