Недостойный сын

16. Приём в мою честь

Стоим с отцом на крыльце и встречаем богатые кареты. Из них выходят родственники по линиям обоих родителей. Кого-то помню и называю по именам, кто-то временно мне незнаком и отделываюсь вежливыми, обтекаемыми фразами. Но трое особенно выделялись на фоне гостей. И если дядюшку Жанира, так же как и ри Соггерта Мельвириуса, знаю лично, то родного брата матери — канмерта Двуликого Хирга, дядю Браира помню только из воспоминаний.

Очень необычный тип! И плащ, и одежда под ним, и бандана на голове напоминают картину абстракциониста, яркими кляксами разукрасившего невинный холст в агрессивном порыве творчества. Но даже не костюмчик «вырви глаз» больше всего бросается в глаза, а лицо: на губы насесена чёрная губная помада таким образом, что один уголок рта грустно опущен вниз, а второй, приподнятый кверху, улыбается. Достойный образ для городского сумасшедшего или для жреца неуравновешенного бога Хирга!

Вот и закончились кареты, после чего мы с Венцимом последними проходим в огромный пиршественный зал с ломящимися от угощений столами. Никто за них, правда, не садится — все пялятся на меня. Вперёд выходит мать Литария, держа в руках прозрачный кубок с чистой водой.

— Здравствуй, сын! — торжественно говорит она, протягивая мне его. — Добро пожаловать в дом Ладомолиусов!

— Здравствуй, матушка! — отвечаю с лёгким поклоном и до дна выпиваю налитое.

Потом неожиданно и для себя, и для окружающих, встаю на одно колено и целую руку матери. Знаю, что это не мышечная память тела, а душевный порыв, который сложно сдержать. Сейчас у меня такая буря внутри от ощущения семьи, что была, не помню сколько десятилетий назад, когда на Земле возвращался, тогда ещё молодым балбесом, к своим «старикам» после частых, порою длительных командировок!

— Здравствуй… — уже тихо говорю ей. — Прими сына в отчий дом и в своё сердце…

Литария растерянно улыбается и в попытке не допустить прилюдного проявления чувств начинает часто моргать, заблестевшими от подступающих слёз глазами. Буквально за пару десятков секунд справляется с собой и весело добавляет:

— Был непослушным мальчиком — вырос непослушным мужчиной! Хоть бы, согласно традиции, глоточек маме оставил! Но… мне так даже больше понравилось!

Потом под всеобщий довольный смех и аплодисменты она поднимает меня с колен, обнимает и чуть слышно нежно добавляет на ушко:

— Спасибо, Ликк…

После проведённой церемонии приветствия начался пир с тостами в мою и хозяев особняка честь. Вскоре народ немного освоился и уже не так обращал на нас внимание, разделившись на группки по интересам. Оно и к лучшему! Даже простой ответный тост сильно напрягал меня — приходилось на ходу придумывать речи, которые должны не сильно разниться с прошлым характером Ликкарта. Теперь же есть возможность передохнуть и понаблюдать за всеми со стороны.

Советник Безопасности ри Соггерт, пусть и нечастый гость, но явно вхож в семью — его присутствие не вызывает неловкости и удивления у окружающих. Зачем он здесь? Посмотреть на меня свободного, проконтролировать первый «выход в люди» или беспокоится за щенка? Вполне вероятно, что всё вместе. Дядюшка Жанир тут полностью свой и ведёт себя по-домашнему, чего не скажешь о другом, настоящем дяде. Канмерта Двуликого Хирга Браир хоть и родственничек большинству, но держится обособленно, не вступая в разговоры. Сидит, налегает на еду с выпивкой и молчит, искоса кидая на меня внимательные взгляды. Понятно, что жрец Хирга для многих не лучшая компания, но вроде тут всё по-родственному, без чинов… Надо будет разобраться.

Пару часов пролетели достаточно быстро. Когда же дневная жара стала уступать место вечерней свежести, то мы всей толпой переместились на лужайку позади особняка, на которой уже стояли накрытые фуршетные столы и с десяток музыкантов пиликали какую-то местную мелодию, привнося в мероприятие нотки ещё большей дороговизны и богемности.

Пират с радостным лаем подбежал ко мне и стал подпрыгивать, просясь на ручки. Как я ни упрашивал Венцима, но щена на пир в дом не допустили, и он был на попечении Патлока всё это время.

— Смотрю, подружились? — спрашивает подошедший безопасник Мельвириус.

— Больше даже побратались, ри Соггерт! Спасибо Вам за Пирата и отдельная благодарность за книгу — постоянно выручает.

— Отрадно слышать, Ликк… Тёплый приём тебе организовали. Почти все гости в хорошем расположении духа. Мне нравится и их, и твой настрой, — поставил свою оценку происходящему Соггерт.

— Ну моей заслуги в этом нет — правильная организация дела родителями. Да и гости, как Вы верно заметили, ПОЧТИ все в хорошем расположении.

— Позже… Люди разные и ещё поговорим про них, — отмахнулся жестом безопасник, давая понять, что не то сейчас место для серьёзных разговоров.

После этого, потеряв ко мне видимый интерес, воскликнул, увидев моего отца:

— Венцим! Старина! Ты хвастался о приплоде рундину назад! Мечтаю увидеть новых щенков!

Оставшись одни, мы с Пиратом постоянно перемещались от одной компании к другой, поддерживая ничего не значащие разговоры почти до самой темноты. В какой-то момент пёс потянул меня в сторону парка. Причина такого поступка сразу стала ясна — огромный рыжий кот сидел на ветке одного из деревьев, с презрением глядя на нас.

— Тихо, дружбан, тихо! — попытался я успокоить разошедшегося щенка. — Пусть себе торчит здесь! Какое нам до него дело? Тем более, что ты лазить по деревьям не умеешь, а мне положение не позволяет. Пойдём отсюда!

Пират немного поартачился, но согласился, напоследок пометив ствол, к явному неудовольствию сидящего кота. Не успели мы сделать и пары шагов, как в нашу сторону двинулся канмерта Бриар, развязной, слегка заплетающейся походкой «дунувшего» человека.

— А, Ликк! — первым начал разговор пьяный жрец Хирга. — Рад, что всё у тебя хорошо! И вот собаку завёл… Я их не люблю, но ладно! Из тюрьмы выпустили, дома опять приняли, да и сам Советник Безопасности тебе улыбается! Хорошо… Да… Хорошо… Но кому как не мне, служителю Двуликого, знать, что хорошо и плохо всегда рядом, и не всегда поймёшь, где начинается одно и заканчивается другое. Плохое в хорошем, хорошее в плохом. Ты смеёшься в истерике и радуешься со слезами на глазах, но радость наступила после уныния, как боль приходит в здоровое тело. Где правда? Нет её! Сплошные оправдания…

Странные фразочки. Вроде ничего особенного — трёп пустой, только не покидает ощущение скрытой угрозы или предупреждения в его интонациях. Постараемся «закинуть удочки» про Теней Бесцветного. Если кто и близок с ними из окружения Ладомолиусов, то лучшей кандидатуры не придумаешь.

— Ты, Бриар, — обратился я к нему, как привык это делать экс-Ликкарт, — сам не смешивал бы сорта вин, чтобы после сегодняшнего «хорошо», завтра «плохо» не наступило! И про остальное объяснять не стоит, как придурку малолетнему! Без тебя давно выучил, что не бывает белого или чёрного, а есть бесцветное, которое наполняется определёнными цветами, в зависимости от тех или иных обстоятельств!

— Выучил? Правильно, племянничек, — нехотя улыбнулся он своим грустно-весёлым раскрашенным ртом. — Прав… Что-то сегодня перестарался с напитками… Сейчас пойду добавлю ещё немного — и в храм отсыпаться… или служить! Хирг Двуликий любит принимать молитвы пьяных детей своих! Они не врут, но и правды в словах не так много!

После этого канмерта развернулся и пошёл прочь, дурашливо напевая:

— Хорошо… Хорошо… Плохо! Плохо… Плохо… Хорошо!

Да уж! Очень тяжёлый типчик! Становится ясно, почему в семье его сторонятся. Всего пару минут разговора, а такое ощущение, что у самого «крыша поехала»! Но Ликкарт раньше с ним был в достаточно приятельских отношениях. Что стоит за этим? Интерес к странным людям или нечто большее? Да и на мои намёки про псевдо-бога Гиргопа Бесцветного как-то своеобразно отреагировал.

— Что от тебя Бриар хотел? — заставил вздрогнуть голос за спиной.

Я сегодня, прямо святая реликвия — и канмерты, и присмеры на поклон идут! Хоть билеты продавай!

— Ничего, дядюшка Жанир. Перебрал немного и ерунду всякую нёс.

— А ты?

— Посоветовал не пить столько.

— Такие слова практически богохульство для его храма. Но уверен, что завтра, даже если и вспомнит, то жаловаться не побежит. Запомни: если служитель Двуликого Хирга выглядит дураком в твоих глазах — значит, только что одурачил тебя. Бриар особенно ловок в этом деле! Осторожнее…

— Приму к сведению. Как тебе всё остальное?

— Похож. Ты немного другой — более тихий, менее компанейский, но я, как и Соггерт, доволен происходящим. Иди к гостям! Хватит по тёмным углам прятаться!

Ночь… Гости разъехались, а я, на время предоставленный самому себе, стою у окна своей комнаты, устало рассматривая в свете двух лун и множества масляных фонарей внутренний двор. Ароматный, ласковый средиземноморский воздух… Тихо… Где-то стрекочут жучки-сверчки. Два бассейна играют бликами на спокойной воде, и так хочется окунуться в них, смывая всё напряжение сегодняшнего дня.

Хочется? А почему бы и нет? Я же тут не гость, а родился и вырос! Имею право! Открываю встроенный шкаф и нахожу, я помню их, купальные принадлежности — широкие бордовые клетчатые шорты с двумя лямками крест-накрест. Надеваю и рассматриваю своё отражение… Нормальный Карлсончик!

— Пират! Купаться!

Мы спускаемся во двор, я с разбегу ныряю в бассейн с морской водой. Тёпленькая! Нагретая на солнце, но освежает знатно. Не дожидаясь команды, щенок прыгает вслед за мной и, вытянув довольную морду, плывёт, смешно перебирая лапками. Любит водичку-то! Вот не зря ему имя приглянулось — для пиратов «мокрая стихия» как нельзя лучше подходит.

Поплавав немного, перебираемся в бассейн с пресной водой. Она чуть холодновата, и это даже к лучшему. Бодрит! Пират долго не отстаёт от меня, но, устав, всё же выбирается на берег и бегает по нему с громким лаем, пытаясь успеть до противоположного бортика раньше своего хозяина. Наконец, я выдыхаюсь, сажусь на край бассейна и кайфую, поглаживая утихомирившегося собакевича и ни о чём не думая. Усталость потихонечку начинает брать своё, глаза слипаются…

Толчок сзади резко заставляет прийти в себя. Выныриваю, отплёвываясь и пытаясь рассмотреть напавшего… Мама Литария! В тонком, непрозрачном коричневом балахоне чуть ниже колен стоит, упёршись руками в бока и довольно улыбаясь белоснежными зубами.

— Ты наказан, сын, за своё недостойное поведение… Ну, и чтобы не расслаблялся! — «грозно» произносит Литария, а потом, неожиданно показав язык, прыгает в воду, сверкнув панталончиками под юбкой.

Видя, что хозяина пытаются утопить, Пират бросается мне на помощь, но коварная ридганда брызгает ему в морду, отчего оскорблённый щен выскакивает на сушу и, громко фыркая, начинает отряхиваться. Рано он это сделал… Огромная туша в карлсоновых шортах «бомбочкой» входит в воду между мной и матерью, окатив нас и возмущённого щенка с головы до ног волной.

— Никому, — командирским голосом заявляет отец, — не разрешено выходить в плавание без командира! Ишь, чего удумали, «тараканы сухопутные»! Тут целый ренгафар Восточной флотилии в пыли томится, а вы без него развлекаетесь?! Сейчас я вас накажу!