Удача любит рыжих. (Трилогия)

— Читать будешь то, что дам, — сурово предупредил гном. — Только попробуй не в ту книгу нос засунуть! Сразу без носа останешься, ясно?

— Ясно… — уныло кивнула я. Взгляд, как намагниченный, возвращался к той полке. Мрыс, но сколько же книг! И наверняка очень интересные…

— Нет силы страшнее, чем книга, — тихо сказал Зирак. — Можешь уж мне поверить, Яльга, я здесь работаю не первый год. Магистры не глупее адептов, ежели дозволяют работать не со всякой литературой. Или жизнь тебе надоела?

— Нет.

Я поежилась, изгоняя поселившийся между лопаток противный холодок. Книги, магические книги… как там говорил Рихтер? Наши книги — серьезное оружие, порой они пишут себя сами… Тут мне вспомнился тот фолиант, что я видела во сне двадцать девятого снежня, и желание читать здесь хоть что-то испарилось, подобно утреннему туману.

Впрочем, не до конца. И я была благодарна Зираку, который явно не собирался оставлять здесь меня одну, — ибо книга для меня является самым большим соблазном, и одни боги знают, смогу ли я его победить. Если же не смогу… к моим странным способностям да соответствующий текст…

Вот тогда Академия и впрямь может не устоять.

— Садись. — Гном кивнул на стул, глубоко задвинутый под столешницу.

Я исполнительно села, и Зирак подал мне тот самый свиток, которым мне прилетело по руке. Я развернула его, отметив фиолетовую ковенскую печать, болтавшуюся на тоненьком шнурке. Зирак внимательно наблюдал за тем, как я его читаю; когда я, чувствуя, что брови поднимаются все выше и выше, дошла до самого конца, магистр подтолкнул ко мне чернильницу и перо:

— Подпишись внизу.

Я подписалась, от удивления поставив маленькую кляксу. Еще бы! Не каждый день мне приходится давать клятву о неразглашении магических ковенских тайн!

— А теперь читай вот это. — Зирак щелкнул пальцами, и на столе тут же появилась толстая картонная папка с грязно-белыми завязками. На папке имелась надпись, но прочесть я ее не смогла: руны были не лыкоморские, не западные и не эльфийские. Очевидно, гномский язык.

— Внутри тоже все по-гномски? — уточнила я, развязывая слабый узелок.

— Внутри все по-вашему, — буркнул гном, отходя к стене. — Там чары наложены, на каком языке читать умеешь — на таком и прочтешь.

Я заинтересовалась.

— А если я знаю несколько языков?

— Значит, на том, который знаешь лучше. Читай давай, нечего зря время тратить!

Я пожала плечами и достала из папки тоненькую стопку бумаги. Сверху лежала обычная карта, под ней — магическая, прочие листы были исписаны профессионально неразборчивым почерком. По некоторым особенностям этого почерка, да еще по дате, выставленной на самом первом листе, я поняла, что записи начали делаться еще три века назад. И за три века наш любопытный КОВЕН накопал всего-то на десять листов?! Не верю, как сказал бы известный эльфийский драматург. Вот не верю, и все. Хоть режьте…

Итак, карта. Обыкновенная старинная карта Лыкоморья и прилегающих окрестностей. Кажется, в наши дни граница располагается иначе; впрочем, территориально-приобретенческий аспект интересовал меня сейчас в последнюю очередь. Где здесь у нас Треугольник? Ага. Вот он. Как и полагается, в верхнем левом углу, на северо-западе страны; одну из его «граней» образовывал восточный рукав Ойслы, одной из крупных тамошних рек, и я невольно вспомнила, что говорил водяник.

Вдосталь налюбовавшись на Треугольник — его границы для пущего удобства были обведены толстой чернильной линией, — я отложила физическую карту и взялась за магическую. Ага… это у нас, стало быть, схема расположения магических потоков надо всей территорией Лыкоморья. Я привычно поискала на северо-западе практически родные очертания Треугольника, но ничего не смогла найти. Наверное, авторы этой карты решили не упрощать клиентам работу.

Ладно, сейчас сами найдем, благо координатная сетка присутствует и там и там. Ну-ка где здесь у нас восточный рукав Ойслы?..

Я битых пять минут исследовала карту. Я облазила северо-запад не один раз. Я, кажется, запомнила каждую черточку, каждое пятнышко, каждую складку и могла бы воспроизвести по памяти обе карты. Но, мрыс дерр гаст, на магической карте восточного рукава Ойслы попросту не было!

Осознав наконец этот факт, я почувствовала, что нахожусь на верном пути. Еще через три минуты я окончательно в этом убедилась: на карте отсутствовал не только восточный рукав, отсутствовала вся территория Треугольника. Это сложно объяснить, но это было так. Магические потоки даже не огибали Треугольник — они его просто не видели, словно он был вырезан с карты ножницами. Но дыры — в прямом смысле или в переносном — там тоже не имелось. Мрыс… как бы это объяснить? На подобном принципе строится работа пятого измерения: ты видишь прямую, которая, как известно из курса математики, не имеет ширины вообще, а внутрь этой прямой утрамбована плоскость, которая, как утверждает все тот же курс, в принципе бесконечна.

Информация эта с трудом укладывалась у меня в голове. Помассировав виски для лучшего усвоения информации, я отложила в сторону и эту карту, взявшись за остальные документы.

Почерк и впрямь был весьма неразборчивый, вдобавок лет сорок назад тогдашний государь произвел письменную реформу, отменив сразу несколько букв. Естественно, я привыкла читать и писать по новому стилю и потому испытывала некоторые сложности со стилем старым.

Но не зря говорят, что упрямство — это главная моя черта. Продравшись сквозь графологические дебри, я все же уловила общий смысл документа и крепко задумалась, откинувшись на спинку стула.

Смысл состоял в следующем.

Магическая аномалия, в просторечии именуемая «Слепой треугольник», а в научном мире носящая порядковый № 72, была открыта совершенно случайным образом. Одному из тогдашних ковенских магов для чего-то потребовалось сверить магическую карту с обыкновенной. Именно тогда было обнаружено, что изрядная территория Лыкоморья отчего-то не желает попадать на магическую карту. Было высказано предположение, что в географическое заклинание закралась ошибка; его отладили, но территория все едино оставалась за пределами карты. Возможно, ошибка допущена в самой схеме заклинания? Решив проверить, так ли это, маги вручную полезли искать пропавшие квадратные мили — проверив же, пришли к ошеломляющим результатам.

Ни один маг на свете не мог увидеть этого места. Его просто не было — в магическом, естественно, зрении. Там не было ни дыры, ни преграды — просто магические потоки как будто огибали препятствие, и взгляд огибал его вместе с ними. Туда нельзя было ничего телепортировать, туда не удавалось послать удаленное заклинание — словом, места были весьма и весьма интересные, и ковенцы быстро организовали туда экспедицию.

Экспедиция не смогла найти ни одного ответа, зато привезла целый ворох новых вопросов. Все, что удалось выяснить наверняка, — это граница аномальной зоны: экспедиция обошла ее кругом и нанесла очертания Треугольника на карту. Определить границу было очень легко — ибо ни один из магов не мог ее переступить.

Туда-сюда летали птицы, порхали бабочки, плавали рыбы в реке. Туда-сюда бегал пес, прихваченный в дорогу одним из участников экспедиции. Но магам путь внутрь был заказан. Позже выяснилось, что это правило распространяется и на людей вообще — вне зависимости от принадлежности к расе.

Основные эксперименты, кстати, были поставлены именно с помощью этого пса. А чем еще можно было пользоваться, если проникнуть внутрь иным путем — физическим или магическим — было попросту невозможно? На ошейник собаке цепляли часы, выяснив, что время в Треугольнике идет точно так же, как и у нас; цепляли мнемо-амулет, получив в итоге множество изумительно точных, но совершенно необъяснимых мнемо-образов, сильно смахивающих на специально наведенные, — вот только кто мог их наводить?.. Цепляли даже индикатор магической активности. Пожалуй, это было важнее всего: оказалось, что внутри Треугольника совершенно отсутствует магия в привычном для нас смысле этого слова. Нет, силы там были, но назвать их чарами не смог бы даже адепт-первокурсник.

Собственно, на этом дельная информация заканчивалась. Еще четыре листа занимала подборка сказок и легенд, которые рассказывали про Треугольник обитатели прилежащих к лесу деревень. Подборка была интересная, но не отличалась ничем принципиальным от историй из любого другого лыкоморского села. Это было вполне объяснимо: ни один из селян не мог попасть в Треугольник, да и изнутри ничего особенного не вылазило.

Предпоследний лист, впрочем, оказался весьма любопытным документом. Это было письменное подтверждение того, что драконы не имеют к феномену Треугольника ни малейшего отношения. Под текстом стояло девять подписей — по числу драконов, входящих в Высший Совет.

Последний же лист представлял собой свидетельство, выданное некой Горане Бранке ровно шесть лет тому назад. Свидетельство утверждало, что оная Горана, выпускница Межинградской Академии Магических Искусств (специальность: алхимия и фэйриведение), принимается на работу в качестве смотрителя и наблюдателя за территорией аномалии № 72. Три печати венчали этот документ: одна, с совой, фиолетового цвета, принадлежала Великому Магистру. Другая, как всегда, смазанная и неразборчивая, — печать Академии, но вот кому принадлежит третья, я так и не смогла понять. Странная вообще печать, я таких раньше не видела. Синий оттиск звериной лапы — лисьей, если судить только по размерам. Кто же у нас владеет такой эмблемой?

— Что, прочитала? — ворчливо осведомился гном, отвлекая меня от усиленных раздумий. — Убрать-то хоть можно?

— Можно, — кивнула я, механически складывая листы в папку. Мрыс, но… но если Треугольник закрыт, как же мы смогли туда переместиться?

— Во-во, — хмуро поддакнул гном, и я поняла, что задала этот вопрос вслух, — нас это тоже сильно интересует. — Как вы смогли туда телепортировать — это раз. Как вы исхитрились там выжить — это два. И почему — самое главное и интересное — тамошние совершенно чуждые приличному магу места вы хором характеризуете как «солнышко и ветер»?

Я честно пожала плечами, переводя на гнома малость ошалелый взгляд.

— Не виноватые мы, так уж оно вышло… В смысле, магистр Зирак, там и в самом деле было не страшно. Смутно — бывало, со временем там творилась какая-то мрысь, но страшно… страшно не было ни разу.

— Какая такая мрысь? — насторожился гном.

— Долго объяснять, — устало сказала я. — Можно мы попозже?..

— Мо-ожно! — ласково кивнул гном. — Еще как можно! Ты, Яльга, попозже объяснительную записку будешь писать — в двух экземплярах, директору и Рихтеру.

— Но я же ни в чем не виновата!..

— А кто-то говорит, что виновата? Не дисциплинарную записку. Объяснительную. Расскажешь, что там было, и в подробностях! — Гном помолчал, пощипывая бороду, потом неохотно сказал: — Для науки пригодится.

— Ну ежели для науки… — Я улыбнулась, потирая пальцами уставшие глаза. — Магистр Зирак, так что же, получается, ничего про этот Треугольник не известно?