Что могут короли, или пособие по соблазнению

- Вот видите, ваше величество, - тихо сказал Силвермэн. – Сюда нельзя входить…

- Ваш кинжал, герцог, - протянула я руку. – Быстро! – Рауль нехотя повиновался.

Я поддела кончиком ножа печать и распутала цепь. Победно посмотрела на мужчину, возвращая оружие и дернула за дверную ручку. Фигушки! Дверь ко всему прочему оказалась еще и заперта.

- Пойдемте назад, - уговаривал меня Рауль. – Это может навлечь на себя гнев его величества, а у вас и так…

- Гнев его величества… - фыркнула я, возвращаясь назад и отбирая у одного из сопровождающих нас стражников алебарду. Мужик так обалдел, что отдал без единого возражения. - Может навлечь что угодно, так какая разница - что? – и поддела створку.

Мда, я точно переоценила свои силы. Дверь была из цельного дерева и стояла насмерть, не желая открывать хранившиеся за ней секреты.

- Герцог, - взглянула я на начальника своей охраны, взиравшего на творимые мной безобразия с безмерными кротостью и терпением, - докажите, что вы мужчина…

- Ваше величество! – заблажила молчавшая до этого Омаль. – Ну не в коридоре же! И это…

- Цыц! – покосилась я на нее с неодобрением. – Мужчина – это не только то, о чем ты думаешь, а еще и сила. – И снова к герцогу: - Сломайте, герцог, и я буду вам признательна…

- Нет! – опять влезла маркиза, стоящая на страже моих интересов и нравственности. Хотя одно исключало второе, но Омаль как-то могла совмещать. – Королевы…

- Я открою дверь, - кивнул Рауль, убедившись, что я не отступлю, и достал откуда-то из дверного тайника ключ, которым и отомкнул замок.

- Благодарю, - сообщила ему и вошла столь тщательно охраняемые от проникновения покои. Изящная мебель, элегантная отделка и много пыли. Пыль покоилась толстым слоем везде, забивая нос при каждом шаге и мешая дышать.

На стене, над камином, мое внимание привлек громадный портрет. С него нам улыбалась рыжеволосая красавица с чудесной фигурой, затянутой в белое платье. Ее пышные формы так и норовили вывалиться из корсета, намекая на нечто плотское.

- Кто это? – повернулась я к Раулю.

- Это не моя тайна, - поморщился мой рыцарь, взглянув на портрет с откровенной неприязнью. – И не мне ее рассказывать, - он склонил голову: - Простите, ваше величество.

- Прощу, герцог, - сощурила я глаза, ведомая желанием узнать об этой даме побольше. Чуяло мое сердце, что это важно. – Если расскажете!

- Все, что прикажет моя королева, - сжал зубы блондин, но промолчал.

- Так кто же это? – начала терять я терпение.

- Симона де Ловинь, подданная Глеховии, - проскрипел суровый голос с порога. – Единственная фаворитка его величества Матиаса. Известная и неповторимая…

- Вот как? – раздула я ноздри, поворачиваясь на звук. – И чем же она была так неповторима и известна?

В дверях, не входя в покои, стояла герцогиня Криворузкая, устремив полный ненависти взгляд на портрет.

- Когда шесть лет назад Симона появилась при дворе Сегала, представленная, как вдовствующая графиня, - поджала и без того тонкие губы герцогиня, - то привела всех в громадный восторг. Яркая, остроумная, прекрасная и жгучая, как сам грех.

- Просто кладезь, а не женщина, - пробурчала я, рассматривая портрет. И как с такой соперничать?

- Вы не можете ничего говорить королеве, герцогиня! – выступил вперед Рауль, бледнея от злости. – Это не в вашей компетенции!

- Я могу говорить все, что я захочу! – отрезала женщина, глядя на него с вызовом. – И вы, герцог, об этом знаете лучше других!

- И что дальше? – поспешила я предотвратить аристократическую ругань.

- А дальше, - нехорошо усмехнулась Криворузкая, - все мужчины двора попали под ее обаяние. В том числе и наследник престола. Симона, - она выплюнула это имя с неприкрытой ненавистью, - царила, как королева, и благосклонно принимала любое внимание, сталкивая лбами мужчин, добиваясь внимания и подарков.

- И я так понимаю, - протянула я, - что победил Матиас.

- Естественно, - пожала худенькими плечами женщина, - кто в своем уме будет конкурировать с наследником престола? Принц тогда просто помещался на этой… - пожилая дама с трудом проглотила крепкое словцо, - женщине. Для нее были созданы эти покои. Он задаривал ее драгоценностями. Один лишь обиженный взгляд этих серых глаз или надутые губки - и к ее ногам летели прекраснейшие драгоценности короны. Симона щеголяла в дорогих шелках под стать королеве…

- Это понятно, - кивнула я, страшно ревнуя супруга.

- Что вам понятно? – сощурилась герцогиня. – Ничего вам не понятно, ваше величество. При дворе тогда шептались, что принц готов заметить одну глеховку на другую, не моргнув глазом. Взять в жены женщину, а не ребенка.

- И что случилось? – сжала я зубы, чтобы не нагрубить, спасаясь от пронзившей сердце боли. Мое внимание привлекли высохшие розы, рассыпанные в беспорядке по изящному столику. Я подошла и легко тронула пальцами цветы. Под ними оказался пожелтевший от времени листок бумаги, на котором было лишь одно потускневшее слово, выведенное четким, летящим подчерком: «Прощай!»

- Никто не знает точно, - призналась Криворузкая. – Просто в один прекрасный момент Симона исчезла, как и не было. А потом на нашу страну посыпались беды: были расторгнуты многие правительственные договора, три года Сегал стоял на грани войны…

Я еще раз тронула цветы, отчетливо видя, как молодой Матиас заходит в эти покои своей размашистой походкой, сжимая в руках охапку роз. Не найдя возлюбленную, подходит к столику и видит прощальную записку. Видела, как падают цветы на столик из ослабевших от предательства рук и как он, разворачиваясь, уходит отсюда, чтобы никогда больше не входить в покои, где был так счастлив.

- И что потом? – задала я вопрос, испытывая жгучее желание скормить сопернице эти цветы, чтобы она вслед за тем шипами подавилась.

- Потом его величество Матиас, тогда еще высочество, - проскрипела герцогиня, - удалился от двора. Мы не видели его около года, а когда он вернулся, то уже не был таким, как прежде. Никто уже не слышал его смеха. И у него никогда не было постоянной фаворитки.

- Не вам это обсуждать! – снова попытался прекратить наш разговор Рауль. – Все это было давно и к ее величеству не имеет никакого отношения!

- Да что вы говорите! – сузила глаза в ярости женщина. – А то, что она из Глеховии? И такая же рыжая? И то, что Симона до сих пор здравствует и процветает при королевском дворе Глеховии, будучи замужем за представителем одной из самых знатных фамилий? Эта дрянь получила герцогство Орео!

- И все же, - уставилась я на нее в упор, внезапно прозрев, - не это вас гложет. Где настоящая причина вашей неприязни к Глеховии?

- Вам пора, ваше величество, - вмешался Рауль. – Вам с самого начала не подобало здесь находиться!

- Из-за нее, - выплюнула Криворузкая, сжимая и разжимая кулаки в бессильной ярости, - погиб на дуэли мой старший сын! Мой мальчик, - смотрела она на портрет, - защищал честь, которой никогда не было!

- Мне жаль, - искренне сказала я ей, понимая ее мотивы. – Я не могу вернуть вам вашего сына и не могу ничего исправить, но мне действительно жаль…

- Оставьте свою унизительную жалость при себе! – выкрикнула женщина. – Она вам понадобится!

Шорох открываемой потайной двери, из которой вышагнул неприметный человек в темно-серой одежде с неожиданно смелым и уверенным взглядом. Обведя внимательными цепкими глазами пыльные апартаменты, он заглянул обратно в дверь, кивнул:

- Ваше Величество, путь безопасен.

И мы услышали:

- Вы перешли допустимую черту, мадам, - раздался тихий голос Матиаса, полный скрытого бешенства. Волна боли и ярости была столь сильна, что у меня заныли зубы. – Вы отстранены от своих обязанностей, герцогиня, - король появился из-за одной из резных панелей.

В этом дворце тайных ходов, видимо, больше, чем у кротов в норах. Куда ни плюнь - везде проходы!

Серый человек встал за спиной короля и буквально растворился в тени.

- Как прикажете, ваше величество, - присела в реверансе герцогиня и удалилась, не дожидаясь позволения.

- Простите, дорогая, - обратился ко мне король, бросая на Рауля сердитый взгляд, - я не знал, что ее ненависть так глубоко пустила свои корни. Но вам действительно здесь не место. – Он выгнул бровь: - Герцог, проводите ее величество в ее покои и проследите, чтобы королева там и оставалась. Думаю, ей не стоит разгуливать по дворцу и совать свой носик, куда не надо! – это уже в мою сторону.

Рауль стал выглядеть менее напряженным, его лицо разгладилось. Ну, предатель, я тебе покажу! Вместе с Матиасом, которого ты так защищаешь!

- Значит, - фыркнула я, понимая, что любое сочувствие после этих слов испарилось, - вы меня запираете, как непослушного ребенка. Может, еще прикажете розгами выпороть? Или оставите без сладкого?

- Вы на этом настаиваете, драгоценная супруга? – блеснул лукавыми фиолетовыми глазами Матиас. Слегка поклонился: - Если на то будет ваше желание…

- Вы наказываете меня, - подняла я голову и посмотрела на портрет, с которого улыбалась женщина, ставшая причиной моих семейных неудач, - за чужие грехи. – После чего перевела взгляд на короля: - Но я ведь могу совершить и свои. Вы об этом не подумали, ваше величество? – и вышла из комнаты, принесшей мне откровение и боль.

- Стойте! – рявкнул король, следуя за мной по пятам, в то время как его охранник, начальник службы безопасности, или кто он там был, остался стоять на месте. – Вы не можете так просто вторгнуться в мою частную жизнь и сбежать!

- Я не сбежала, - бросила я через плечо, целенаправленно шествуя к себе, - а тактически отступила!

В дальнем проходе раздался глас вопиющего в пустыне канцлера:

- Ваше величество, ваше величество, к вам прибыла делегация от ордена. Они просят срочной аудиенции!

Король сделал знак своему сопровождающему, тот, в свою очередь, подошел к потайной двери и что-то шепнул. Из потайного хода выпрыгнула пятерка таких же неприметных типов сомнительной наружности и на рысях унеслась в сторону, противоположную воплям раненого бизона.

Король сопроводил это действо выразительным взглядом, дождался, когда группа исчезнет с поля зрения и повернулся ко мне, собираясь что-то сказать. Но не родился еще тот, кто может меня заткнуть, если я разошлась! А я еще полностью не высказалась!

- И вообще! Если это ваша частная жизнь, - указала я закрытым веером на открытую дверь, - то кто тогда я?

- Вы королева и моя жена! – сообщил мне Матиас, хватая меня за плечо и разворачивая к себе.

- Спасибо, что разъяснили, - сжала я зубы в гневе, одновременно захлебываясь обидой. – Если сначала королева, а уж потом ваша жена, то позвольте мне, ваше величество, действовать как королеве! А уж если у меня останется время… - сузила глаза и попробовала казаться хладнокровной. Выходило с трудом, руки чесались от желания прибить. - То я, может быть, вспомню, что я ваша супруга! – и ткнула его кулачком в грудь. – А теперь дайте мне дорогу – я от вас устала!

- Не дурите, Алиссандра! – прогремел король, привлекая внимание праздношатающихся придворных. Впрочем, гуляки тут же исчезли, натолкнувшись на гневный взгляд монарха. Мужчина втянул в себя воздух и сообщил: - Я напомню вам этой ночью, кем вы являетесь, ваше величество!