Ветер перемен

Я очумело затрясла головой.

– Ничего не понимаю! Не было никакой мавки! Была девочка…

– Не девочка. Мавка. Они питаются энергией, иначе сами просто исчезнут. Кстати, гребень – единственное, чем можно от них откупиться, уж не знаю, чем он им так приглянулся. Маленькая пакостная нечисть – что с них возьмёшь! К опытному магу и сунуться побоялась бы!

– Я не говорила про гребень…

– Да про него в любой книжке написано, как о первом обереге против мавок, – вытаращился на меня маг.

– Хорошо. Пусть– маленькая девочка на самом деле нечисть. Пусть – у меня (смешно сказать!)редкий дар. Но ты-то почему за мной увязался? Лучше бы отпраздновал в первой попавшейся корчме счастливое избавление от обузы!

– Я за тебя волновался, – не став увиливать ответил наёмник, открыто глядя в мои удивлённо распахнувшиеся глаза.

Я заалела как маков цвет и отвернулась. Но тут же повернулась обратно, гневно вопя:

– Кстати, когда я попалась, ты не выглядел удивлённым! Давно догадался?

– Когда ты деньги кверху задом собирала, – ухмыльнулся маг. – Уж женскую попку я ни с чем не спутаю.

– Ну ещё бы, – пробормотала я. – А почему сразу не сказал?

Ян приосанился и менторским тоном сообщил:

– Во-первых, на тракте действуют свои законы, и основной из них—: не вмешиваться в чужие дела, пока тебе за это не заплатят. Да и после аванса раз десять подумать, прежде чем вмешиваться. Ты же заплатила мне только за доставку тебя в Веренс, так что всё остальное меня не касалось.

– А если честно? – недоверчиво хмыкнула я.

– Мне было крайне любопытно за тобой наблюдать, – захохотал маг и предусмотрительно дал дёру.

– Ах ты!.. – задохнулась я от возмущения. – Стой!

Где там! Наёмника мне не удалось бы догнать, даже если бы он охромел на обе ноги. А он не охромел даже на одну. Вот ведь!

– Какие у нас планы? – вдоволь надурачившись, спросила я.

– Сегодня заночуем здесь, – решил маг. – Мне нужно восстановить силы, опасно шататься по дорогам с исчерпанным подчистую резервом.

Я даже и не думала противиться, с недавних пор наёмник был прощён и определён мной как «рыцарь без страха и упрёка», каждое слово которого стало для меня не требующей доказательств аксиомой. Я готова была вилять хвостом, преданно заглядывать в глаза и повизгивать от восторга, едва услышав его голос. Но шиш он об этом узнает. Моё крайне подозрительное эмоциональное состояние стало пугать меня саму, поэтому я решила немного прогуляться и проветрить мозги.

– Хорошо, иди, – не стал изображать из себя заботливого папочку Ян, но потом всё же добавил: – Только недалеко и ненадолго.

И я, польщённая такой заботой, побежала приводить в порядок свою дурную голову.

В лесу пахло сыростью. Густая листва почти не пропускала солнечные лучи, и создавалось впечатление, что уже наступили сумерки. Не спеша отползая подальше от главного душевного раздражителя, я понемногу приходила в себя. Затем, присев на трухлявый пенёчек, поразмыслила над сложившейся ситуацией и устыдилась. Мне следовало уже давно перестать думать о маге и хоть чуточку подумать о Дерене!

«Ах, как приятно думать о любимом человеке! – упрямо убеждала я себя. – Вспоминать его улыбку, сияющие глаза, ласковые руки…»

Улыбка действительно припомнилась без труда. Но совсем не та, о которой я с таким упорством заставляла себя думать. Насмешливый взгляд серых глаз тоже не заставил себя долго ждать.

Я злобно рыкнула, вскочила и снова потопала по едва заметной тропинке.

Особенно не давали покоя руки с длинными чуткими пальцами, и я сердито затрясла головой, выгоняя непрошеные мысли.

«Скорее бы попасть в Веренс, – заканючил здравый смысл. – Вот поставишь этих сердцеедов рядом, и тогда поймёшь, кто тебе милее и что вообще в этой жизни нужно!»

«Бесстыжие! – фыркнула совесть. – Хоть бы на миг озаботились тем, будут ли «сердцееды» против такого эксперимента или нет. И станут ли спокойно глядеть на твои раздумья, Лериетана!»

– Конечно, не станут, – вслух сказала я. – Да они мне просто голову открутят к едрене фене!

«И будут абсолютно правы», – припечатала совесть.

Поглощенная тяжёлыми думами, я и не заметила, как добрела до небольшой опушки. На опушке была избушка. Ветхая, просевшая от времени и с покосившейся крышей. Кривые ставенки грозили не просто отвалиться, а рассыпаться в пыль. К деревянному прогнившему крылечку страшно было подходить – а ну как рассыплется от неловкого движения? Для полного сходства с местом жительства Бабы Яги не хватало лишь курьих ножек.

Может зайти? А вдруг, здесь живёт полоумный мужик с топором… окровавленным. Я судорожно сглотнула. Точно, сейчас он бродит по лесу, выискивая новую жертву… Бред. Полный бред. Но от этого бреда становилось жутковато. А ведь чем чёрт не шутит! Скоро он вернётся, а перед домиком его поджидает легкомысленный ужин…

Я всегда знала, что лучше меня самой, меня никто никогда не запугает.

– А-а-а!!! – заорала я не своим голосом, резко срываясь с места.

Героически протаранив кусты, я, как чумная, понеслась. Интересно, куда же я, собственно, понеслась? Оказывается, ноги понесли меня в правильном направлении, и на поляну я ворвалась, задыхаясь от быстрого бега. Лицо саднило, без зеркала не разобрать, но, кажется, оно всё в мелких царапинах. Руки разодраны сильней – я их вперёд выставила, когда через кусты ломилась. Сердце билось о грудную клетку, грозя вырваться наружу.

Ян сидел возле костра, его лицо мне показалось взволнованным.

– Где тебя носило?!

– Там… на опушке… мужик… с топором… окровавленным… – пытаясь выровнять дыхание, прохрипела я.

– Какой мужик? – опешил маг. – Где? Это он тебя так… облагородил?

– А? Нет, это кусты… а мужик там… по лесу бродит… с топором…

– Окровавленным? – недоверчиво уточнил маг.

– Ага. Он там живёт на опушке.

– Под открытым небом?!

– Там времянка.

– Жилая?

– Конечнода, раз он там живёт!

– А ты его видела?

– Нет, увидела времянку и…

– Удрала, – докончил за меня маг. – Тогда с чего ты взяла, что там живёт именно мужик и именно с топором?

– Окровавленным, – подсказала я.

– Неважно! – кажется, он начинал злиться. – Почему, например, не баба с арбалетом?

– Ну… Я просто…

– Настоящая женщина, – хмыкнул Ян. – Пойдём, посмотрим, что там. Может, удастся в ней заночевать.

– Ночевать в ней?! Ты что, рехнулся? Это же натуральная хижина маньяка!

– В лесу с волками и нежитью лучше?

– Убедил.

К своему глубочайшему удивлению, я смогла вывести Яна на злополучную опушку без видимых затруднений. Зато вид избушки отбил у меня все чувства, кроме одного. Иногда его называют самосохранением, иногда – здравым смыслом. Это самое чувство металось внутри меня и заунывно призывало вернуться домой и попасть под абсолютную опеку папочки. Когда я взошла на первую ступень крылечка, чувство с назойливого нашёптывания перешло на истерические повизгивания. Я благоразумно ему вняла и остановилась как вкопанная.

– В чём дело? – удивлённо спросил Ян.

Я помотала головой.

– Не пойду.

– Лета, не дури. Времянка не жилая, а мужик с топором лишь плод твоего воображения.

Согласна. Но я так красочно представила, что с нами будет, окажись мужик за дверью, что идти расхотелось окончательно. Я застыла в замешательстве, не зная, что ответить. Прав же, чёрт его подери!

Так и не дождавшись от меня вразумительного ответа, Ян возвёл глаза к небу, осыпал меня проклятиями и нецензурно сообщил, что если моё бренное тело за ночь обглодают все окрестные звери и нелюди, то он и пальцем не пошевелит, чтобы мне помочь, а наоборот, поблагодарит богов за избавление от лишнего груза в моём лице.

Я могла бы даже с ним согласиться, если бы он не начал так на меня орать. Теперь же сдаваться точно не собиралась, да ещё и от страха начала как-то неприлично громко икать. Тем не менее, силы оказались неравны, мне пришлось вынужденно сдаться, и я поплелась вслед за Яном с таким трагически-похоронным видом, будто иду на добровольное заклание.

В самый ответственный момент мне снова захотелось убежать, но я взяла себя в руки, зажмурилась и переступила порог, оказавшись внутри времянки.

Чокнутого мужика с топором (естественно, окровавленным) здесь не водилось отродясь. Зато обнаружилась превосходная летучая мышь, преставившаяся, судя по запаху, недели две назад. Своеобразный натюрморт разместился в самом центре расшатанного стола.

Всю меблировку комнаты составляла древняя кровать и всё тот же хиленький столик. На кровати покоилась непотребного вида старая тряпка, позже определённая Яном как одеяло. Не знаю как он, а я бы под таким точно не уснула.

Через некоторое время, когда мышь была выкинута, мы немного пообвыклись и решили, что неплохо бы перекусить. Разломав пополам краюху хлеба – как потом выяснилось не совсем пополам – маг презентовал мне (кто бы сомневался!) меньшую часть. Я попыталась возмутиться такой несправедливости, но топанье ногами и гневные вопли типа: «Ну я же девушка! Мог бы уступить!», привели лишь к мрачному ответу: «А я мужчина. Мне питаться надо!». Он, вероятно, полагал, что женщинам питаться не надо. Не удержавшись, я отвесила ему затрещину. Он вконец обозлился и обвинил меня во всех смертных грехах, включая гибель Атлениды и поражение Урмских войск в войне между странами западной части материка. Я, в свою очередь, обрекла его на вечные муки в преисподней, прохождение через все круги оной и близкое знакомство с Огненной Рекой, после чего принялась обиженно жевать чёрствую краюху. Ян ещё немного смущённо посопел, но в конце концов сдался и попытался всучить мне добрую половину своего пайка. Я, не удостоив его и взглядом, веско обронила, мол, выпрошенного не нужно, а выведенный из себя наёмник начал совать мне этот хлеб – чуть ли не в рот! – с удвоенным энтузиазмом. Я еле успевала отбиваться и изворачиваться. Наш спор разрешил Серый, без разговоров отобрав скудный ужин. Мы с Яном благодарно посмотрели на волка.

Отдышавшись и успокоившись, я заметила, что маг как-то странно на меня поглядывает.

– Кровать как делить будем? – ехидно поинтересовался он, отвечая на мой немой вопрос.

– Уступим прекрасной даме? – с надеждой спросила я.

– За неимением таковой – отклоняется.

– Знаешь что?

– Что?

– Ты свинья, – беззлобно констатировала я.

– Согласен. Есть другие предложения?

– Ну…раз нет прекрасной дамы, значит, уступим не менее прекрасной мне, – сообщила я и, не дожидаясь ответа, плюхнулась на кровать. Та страдальчески скрипнула и дала небольшой крен, но выстояла.

– Ты бы ещё на неё с разбега ласточкой сиганула, – бормотал Ян, умащиваясь поудобней на полу возле кровати. Серый устроился в моих ногах, оставив хозяина в гордом одиночестве.

– Почему ты так спешишь в Веренс? – вдруг спросил маг. – Тебя там кто-то ждёт?

Ну вот…приехали…и что же ответить?

– Да, – осторожно сказала я, не желая вдаваться в подробности.

– А кто, если не секрет?

Вот пристал-то…

– Друг.

– Наверное, близкий друг?

Я почувствовала, как запылали щёки, а сердце нервно трепыхнувшись, скакнуло куда-то в область живота, да там и осталось.