Что могут короли, или пособие по соблазнению

- И-и-и-и-и! – разродилась криком Лавандия, тыкая рукой в сторону балкона. Отдышалась и в перерывах между визгом: - Там их величество пытается сюда проникнуть! И-и-и-и-и!

- И еще раз! – скомандовала статс-дама, умело дирижируя импровизированным хором. – На раз-два-три! И с выражением, попадая в высокие ноты!

- И-И-И-И! – Голоса придворных дам зазвучали дружно, так сказать, a cappella13, с грамотной оперной вокальной подачей.

- Алиссандра! – ворвался ко мне Матиас с мечом наперевес в сопровождении слегка потрепанной охраны. Мужики зажимали уши и смотрели по сторонам выпученными глазами тяжело контуженных. – Это переходит всяческие границы! Вместо того, чтобы достойно принять мои объяснения, ты недостойно пытаешься замуровать меня в моих комнатах!

Маркиза обернулась через плечо, поймала мой взгляд и махнула рукой замершим фрейлинам. Раздались громкие разноголосые крики:

- Пожар!

- Грабят!

- Мыши!

- Убива-а-ают!

- Воры!

- Насилуют!

- Пусть насилуют!..

После этого выкрика все дамы испугались и умолкли, а мужчины, следующие за его величеством, очень заинтересовались автором высказывания.

- ЧТО-О-О?! Это кто сказал? – возмутилась Омаль, буравя прозорливым взглядом своих подопечных. – Кто посмел напрашиваться на милости в обход ее величества?

- Я тебя не замуровывала! – отвергла я беспочвенное обвинение. – По традиции положено одарить тебя подарком… Я одарила! А если ты такой капризный, и тебе мой подарок не понравился, то это не ко мне!

В этот момент ко мне в покои ввалился усиленный отряд гвардейцев в количестве двенадцати человек во главе со встревоженным канцлером.

- Ваше величество… - начал говорить Орео и осекся, увидев меня в корсете и панталонах.

- Закрыть! – мгновенно отреагировала маркиза, соображая быстрее всех присутствующих. Стенка из моих фрейлин переместилась, скрыв меня от нескромных взглядов глеховцев, и предоставив полный обзор сегальцам.

- Отвернуться! – отмер Матиас, заслоняя собой от подчиненных, так и норовящих залапать меня взглядами. – Смерть любому, кто неприлично подумает о королеве!

- Тогда скажи им вообще не думать, - пожала я плечами, пока Лара в спешном порядке запихивала меня в зеленое атласное платье с золотыми кружевами. – По-другому не получится! – И глухо изнутри платья: - Вы свободны, герцог, меня сейчас точно не будут убивать, если только не стыдом, и насиловать не будут! И так глазами уже вовсю повеселились!

- Извините, ваше величество! – поклонился канцлер и удалился, уведя за собой охрану. – Если вам будет что-то нужно…

- От вас - ничего! – отрезал король Сегала, почуяв соперника.

- И все же, - обернулся в дверях Орео, не обращая внимания на грубость, - если вам будет что-то нужно, ваше величество, просто позовите.

- Благодарю за службу, - благосклонно кивнула я, поворачиваясь к мужу.

- Спелись? – прищурился супруг, бледнея от ревности и злости.

- Сработались, - не согласилась я с его утверждением. И пошла в атаку: - И вообще, чего ты тут забыл? Сидел бы себе в своих покоях, готовился к балу, любовался подарком! Помыл бы его, что ли! Отполировал! Глядишь, время бы и прошло с пользой…

- Нам нужно объясниться, Алиссандра! – не повелся на мое предложение Матиас. Он кинул выразительный взгляд на свою охрану, и те быстренько отошли в сторону, изучая выбитое окно. – То, что ты видела…

- Было вполне достаточно! – оборвала его я, не желая слышать новой лжи. – Мне неинтересны твои оправдания! И потрудись больше не позорить меня в моем же дворце!

- Ты упряма, как взбесившийся гурзац! – Вспылил взбешенный король. – Вместо того, чтобы посмотреть правде прямо в глаза…

- Немного нужно доблести, чтобы сравнивать жену с жеребцом! – рявкнула я в ответ. – И ты уже нашел свою правду в чужом декольте! Не затягивая меня туда же!

— Это невозможно! – покачал головой муж. – Ты просто не хочешь видеть очевидное! Поговорим после бала, когда ты немного успокоишься! – И ушел наглым образом, не доставив мне удовольствия окончательно поцапаться и спустить пар.

- Алиссандра… - дипломатично подступила ко мне Омаль. - …не знаю, что вы видели, - она смутилась.

- Не знаешь, - непримиримо отрезала я, — вот и молчи! – И смягчилась, глядя на расстроенное лицо подруги: - Прости, я погорячилась, но, честное слово, не хочу обсуждать всю эту грязь перед балом. Мне там и так волнений хватит рядом с мужем, пытающимся убедить коронованную дурочку, что белое – это черное.

- Как прикажет ее величество, - присела в реверансе статс-дама, пряча глаза и попробовала улизнуть. Ну уж нет!

- Омаль! – рявкнула я со всей дури. – Ты кому больше верна – мне или королю? Отвечать быстро, не раздумывая!

- Вам, ваше величество, - недоуменно хлопнула ресницами маркиза. – Но его величество, как мой король имеет право на мою…

- Ни на что он права не имеет! – взмахнула я рукой, чуть не скинув с туалетного столика все флакончики. – И ты теперь с дочерьми подданная Глеховии, поскольку не оставила пост моей статс-дамы! А это автоматически подразумевает смену гражданства! И теперь в моей полной власти распоряжаться твоим замужеством и приданым!

- То есть, - наморщила лоб Омаль, - Хайло надо мной власти больше не имеет?

- Не больше, чем Матиас надо мной, - пожала я плечами, позволяя закрепить у себя на голове обруч вместо короны. Поскольку корона Глеховии была артефактом, то доставали ее по особо торжественным случаям. Коронационный бал таковым не считался, поскольку были серьезные прецеденты. Помнится, король Амадур Пятый потерял артефакт под кроватью своей любовницы, которую потом вытурила за пределы страны его жена. И корону еле нашли. Так что во избежание эксцессов, артефакт на балы не допускался - и точка!

- То есть, - сжала руки в замок взволнованная Омаль, - я могу развестись с ним в любое время и избавиться от позора?

- Можешь, - разрешила я, поправляя на шее изумрудное колье. – Завтра и займемся твоей личной жизнью. Вот только одна маленькая проблема, - стрельнула я в нее глазами, - ты не сможешь выйти замуж за Неподкупия, если не хочешь потерять подданство Глеховии. Иначе твой развод не будет иметь значения…

- Но Каспий, - уставилась в одну точку женщина, - мне ничего и не предлагал, лишь слегка намекнул, так что пока он созреет, а я уже буду свободна от этого… - она покосилась на суетящихся вокруг меня дочерей и замолкла.

- Так и скажи - бабника! – выпрямилась Сирения. – И не надо, мама, сверкать на меня глазами. Весь Сегал знает о папенькиных похождениях и незаконных детях!

- Да он своим бастардам больше внимания уделял, - встала рядом сестрой серьезная Лавандия. – И приданое он наше уже три года как промотал в своих гульбищах!

Омаль закусила губу, сдерживая слезы.

- И замок бы фамильный спустил, - добавила Сирения, - если бы мог! Только замок принадлежит маме!

- Как все запущенно, - приподняла я брови, раздумывая над ситуацией. – Я, пожалуй, завтра подумаю над всем этим, а пока я готова! – и поднялась из кресла, поправляя на руках парные изумрудные браслеты. – Пошли на бал, а то окончательно в слезах утонем!

В коридоре ко мне присоединился, слава Мараю, молчавший Матиас и галантно подал мне руку, которую я по этикету приняла. Так мы и вошли в бальный зал, полный народа, ждущего новую королеву вместе и молча.

На этот раз король Сегала не стал щеголять фамильными цветами, ограничился серо-черной гаммой. Лишь плащ, свисавший с широких плеч был с фиолетовым подбоем. И в целом мой неверный супруг выглядел настолько аппетитно, что хотелось наброситься, затащить в темный угол, чтобы дамы не завидовали, и основательно поиметь! «И не один раз!» - поддакнуло мое либидо. «Цыц!» - приструнила его я, отчаянно жалея о вчерашнем дне. Если бы я только не знала, каким он может быть - возможно, я бы легче перенесла случившееся…

Глашатай проорал все наши титулы, и мы заняли свои места на тронных креслах в конце зала, на обычном возвышении. После чего к нам потянулась вереница послов и подданных обеих стран с выражением почтения.

Мы по очереди отделывались вежливыми фразами, оставаясь по сути чужими людьми, которых соединила государственная постель. Все это грустно…

- Ваше величество, - встал и протянул мне руку Матиас, вырывая из раздумий, - пора открывать бал нашим танцем.

- Конечно, - кивнула я, благосклонно улыбаясь гостям и скрывая тоску на сердце и темень в душе. Быть королевой – это не только носить красивые платья и шикарные драгоценности, это еще и быть лицом страны. И не заплаканным лицом!

Раздались плавные звуки королевского вальса. Мне на спину легла теплая рука мужа и…

- Нихрена себе! – в зал ввалился расхристанный мужчина лет сорока, отягощенный всеми пороками, бочкой вина в себе и двумя разнузданными девками по бокам. – Это я удачно зашел! И музычка, и бабы! - громко проорал срывающимся голосом и хрюкнул, после чего отчетливо рыгнул.

Все от шока застыли, даже фоновая музыка замерла.

— Это кто такой? – нахмурила я брови, во все глаза разглядывая явление. – По какому праву его пропустили в бальный зал?!!

- Отец! – раздался горестный стон Сирении.

О как! Так вот ты какой, Хайло Мордебуль. Может быть, в молодости он и был красавчиком, но такое количество пороков оставило неизгладимый след на его лице.

Мужик возрастом лет сорок пять – пятьдесят. Одет в ярко-алый камзол с золотым позументом и синие штаны (кстати, по дресс-коду коронационного бала, это оскорбление мне и вызов Матиасу, на балу в красно-алом может прийти только король или королева, и никак иначе, цвет исключительно королевский для таких мероприятий!). Высокий, с расплывшейся фигурой силач.

В прошлом скорей всего голубые, а нынче мутные и водянистые зенки навыкате взирали в щель из запаленных век и опухших мешков под глазами. Кривой и загнутый клювом внушительный нос. Крупный слюнявый рот, как у жабы. Раздутое от постоянного пьянства лицо и ломаные, как у борца уши, плюс явные залысины.

А, забыла, в прошлом он был еще и блондином! Когда-то. Теперь просто полулысый и бритый, чтобы это скрыть. Характерный персонаж.

Ой-ёй! Будь я его женой, на месте Омаль я бы повесилась.

- Гляди-ка! – пьяно икнул неожиданный гость, успевая запустить свою лапу в декольте одной из девок и нагло ощупывать глазами зал. – И женушка моя тут! Типа возгордилась! Вознеслась высоко! А ну пошла сюда, шалава! Вымой мужу и господину сапоги своим языком! – он выставил вперед грязный сапог. – И поживей давай!

Окаменевшая было Омаль дернулась к нему с виноватым видом, стараясь не разрыдаться. Мда, если она постоянно испытывала такой позор, то удивительно, как этот Хамло-Хайло еще жив.

- Стоять! – мой приказ прозвучал достаточно громко в затянувшейся тишине. Я повернулась к своим гвардейцам, стоявшим у трона и показала пальцем на Мордебуля: - Живо убрать эту падаль из моего дворца!

- Да кто ты такая? – начал ерепениться все еще не понимающий происходящего мужчина. Его дамы оказались то ли смекалистее, то ли трезвее, и шустро отползли в сторону, стремясь скрыться из зала, как можно скорее. – Рыжая шлюха!