Капкан Хранителя

— Может, смотрителям и стоит, — вперед вышел Рангзиб. — Вот только среди нас, например, трое — не из смотрителей Пустоты. К тому же один гном, а другой, — маг раскинул руки, указывая на себя, — те’альдинец! Так что советую быть с нами полюбезнее, ибо, не знаю, как остальные, а за мое благополучие владыка Те’Альдина точно радеет!

Эльф хохотнул — наигранно, кратко и дернув плечами. Потом еще разок — чуть продолжительнее. А затем и вовсе залился смехом.

— Ну да, ну да, рассказывай, — посоветовал стражник и сделал знак одному из подчиненных.

Тот подошел к Рангзибу, взял из рук мага посох и без замаха ударил в челюсть. Рангзиб, не ожидавший, пошатнулся. Тот же эльф, пользуясь сложившимся положением, ударил снова и попросту вырубил колдуна.

— Вот и славно, — определил главный. — Этого потащите, — кивком указал на те’альдинца. — Остальные, надеюсь, сами пойдут?

Смотрители и их сопровождающие переглянулись. Похоже, вариантов нет. Тайерар оттолкнул Данан, сложил щит и меч, распрямился и снова посмотрел на чародейку. Та сглотнула: кажется, во взгляде капитана она отчетливо увидела желание съездить ей по шее.

Памятуя, что среди пленников есть несколько магов, король, излив на Тальваду и Данан прорву желчи, приказал старшему принцу лично сопроводить уличенных в заговоре в «особую темницу». Особой, как выяснилось, темница называлась по нескольким причинам. Во-первых, она была тупиковым помещением в длиннющем казематном блоке, то есть располагалась не по какую-то сторону коридора, а замыкала его окончание. Во-вторых, из-за расположения камера была на удивление вместительной — так что как будто для элитных преступников. Если такие бывают. Наконец, в-третьих, ее отделяла от блока не просто решетка — а огроменная массивная дверь из черного железа, обитая ордовирными прутьями.

Ордовир…. Старый добрый отвратительный металл, блокирующий всякую магическую искру.

— О, — протянула Данан, заходя внутрь. — Клянусь, ордовирное дерьмо я учую за милю.

— Погибель мага?! — воскликнул Рангзиб. — Разве она еще осталась? Это же… пережиток какой-то!

Данан высоко подняла брови и вытаращила глаза, поджала губы, качнула головой: как бы не так.

— Я долго могла бы тебе рассказывать, насколько этот пережиток только считается пережитком. Мне тоже всегда говорили, что ордовирных штуковин в Аэриде почти не осталось, но начиная с двадцати лет я только и делаю, что имею с ними дело. Пф, — фыркнула она в конце.

— То есть он серьезно… — Рангзиб не стал задавать вопрос до конца — он попытался сотворить несколько сфер освещения, для чего обычно любому магу хватало пошевелить пальцами. И — ничего. Единственным освещением по-прежнему оставались два горящих здесь факела и едва светящиеся серебристым глаза двух командоров.

— И ЧТО НАМ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?! — заорал Рангзиб.

— Не паниковать, полагаю, — отозвалась Данан до того бесстрастно и серо, что все, кроме Тальвады и Хольфстенна, вытаращились на нее.

— Что значит «не паниковать»… — начал Рангзиб.

— Замолчите все, — потребовала Данан тоном, которому не хотелось возражать. И даже Рангзиб примолк. Чародейка присела на пол камеры, прислонилась спиной к стене и перевела взгляд на Тальваду. — Расскажи все.

Эльфийку не пришлось просить дважды. Она поведала обо всех происшествиях — от странных случаев помешательства смотрителей и охотой за Капканом Хранителя до абсурдных обвинений в мятеже. Дослушав, Данан с пониманием мимолетно вскинула бровь.

— Вот почему нас пропустили так легко, — проговорил Стенн. — Чтобы наверняка получить доказательство, что вы просили о помощи других смотрителей.

— Я уже поняла, — пробормотала Тальвада. — Я только сожалею, что у Вальдриссана не осталось больше сфер телепортации, чтобы успеть найти тебя и предупредить. — Командор посмотрела на Данан.

— Брось, все вполне неплохо.

— Вы считаете? — одновременно спросили Рангзиб, Ресс и Тайерар.

Данан оглядела каждого и усмехнулась:

— Безусловно. — И, совершенно не удостаивая никого ответом, Данан обратилась к эльфийке. — Второй принц все еще благоволит тебе?

— Да.

— Мы можем на него рассчитывать?

Тальвада дернула плечами вперед:

— Я даже не знаю, не заперт ли он сам под каким-нибудь арестом. Но, если что-то случится, — уклончиво намекнула эльфийка, — думаю, он поддержит.

Оперевшись ладонями в колени, Данан качнулась и встала. Подошла ближе к эльфийке и посмотрела в упор. И в том, как, соединяясь, схлестывались два взгляда — один пустотно-серый, другой почти черный в сумраке камеры — было что-то зловещее. Тай ощущал, как по позвоночнику взбирается инеевая корка.

— У нас всего два варианта, командор, — проговорила Данан спокойно. — Выйти тихо и выйти громко.

— Выйти?! Серьезно?! — влез Рангзиб. — Здесь ордовирная дверь! Здесь нельзя колдовать! Как ты намерена…

— Помолчи-ка, парень, — попросил его Рендел, а Ресс молча положил колдуну руку на левое плечо: ну-ну, в самом деле, не стоит паниковать.

Тальвада тем временем сузила глаза:

— Почти все мои бойцы сейчас в крепости под надзором. Я очень хочу понять, что здесь творится, Дан. Как ты понимаешь, у меня было возможности свободно разгуливать по дворцу в последние месяцы. Но если устроим шум слишком рано, смотрители в крепости могут пострадать.

— Хорошо, — поняла Данан. Потом ненадолго перевела взгляд на те’альдинца. Странно, что именно он задает так много вопросов. Данан бы с большей вероятностью ждала их от Тая. Женщина подошла к магу.

— Знаешь, почему никто не спорит с Тальвадой среди ее починенных, и никто в Калагорне не спорит со мной? Вон, — Данан взглядом указала на Анси с Ренделом. — Посмотри на них. Они ведь оба сильнее меня, но никогда не оспаривают мои слова. Знаешь почему?

Пока Рангзиб размышлял, стоит ли вообще отвечать, у Данан зачесалась нижняя губа, и она почесала ее зубами. Те’альдинец чуть вздернул голову: ну?

— Потому что командор Смотрителей — это не тот, кто сильнее других. Это тот, кто больше других понимает в Пустоте. Сильнее других чувствует Пустоту и дальше других ощущает движение исчадий. Этот тот, кто лучше всех в стране осознает могущество Темных архонтов. Поэтому не нужно в нас сомневаться, Рангзиб из Те’Альдина. Лучше скажи, если мы добудем тебе хоть какой-нибудь посох на первое время, ты сможешь призвать Аэтель или другого духа, способного разузнать, куда они запрятали наши вещи?

Рангзиб нахмурился, задумываясь, потом кивнул: да, вполне по силам. Данан улыбнулась: «Отлично!», — и вернулась к Тальваде. У Хольфстенна отчего-то подернуло над желудком.

Они посмотрели друг другу в глаза, почти одномоментно улыбнулись, и…

Ох!..

Чародейка вдохнула и выдохнула, словно, не доверяя себе: в самом деле? Неужели?

«Да», — шепнуло что-то внутри нее.

Женщина прислушалась и поняла, что, кажется, вот-вот задохнется от чувства, заполнившего ее изнутри.

Чувства единения и родства.

Так смотрят друг на друга родные братья, прошедшие бок о бок десяток войн, воспитавшие в одном доме детей, похоронившие вместе обоих родителей. Так смотрят те, кто не был рожден в одной семье, но стал родней на всю жизнь после судьбоносных для эпохи событий. Так смотрят на того, кому Создателем написано вечно быть твоей половиной…

Но между ними с Тальвадой при всей дружественности не было настолько близких отношений!

В отличие от них. Тех. Других.

Это смотрели не они, поняла чародейка. Это два архонта, учинившие Пятую и Шестую Пагубы, чьи отголоски остались внутри каждой из двух командоров, увидели друг друга спустя тысячелетие после того, как Вечный поверг Консорциум Ас-Хаггарда.

— Боюсь, — непривычным тоном начала Данан, — мы бессильны здесь, командор Тальвада. Поэтому, — отступила, указав на дверь плавным, исполненным небывалого благородства жестом, — после вас. * * *

— Боюсь, — непривычным тоном начала Данан, — мы бессильны здесь, командор Тальвада. Поэтому, — отступила, указав на дверь плавным, исполненным небывалого благородства жестом, — после вас.

Тальвада обернулась к заграждению, ощупала взглядом. Затем положила левую ладонь. Окованная ордовиром дверь резко вспыхнула и зашипела, как раскаленное масло, когда в него падает капля воды. Тальвада приникла к ограде, глубоко задышав.

Ее длань исказилась. Вытянувшись, превратилась в лапу монстра из той же тени, из какой была соткана Аэтель. Эльфийка поджала пальцы, и когти вонзились в светящуюся дверь, пробивая ее, как стекло. Под ладонью расползлись побелевшие круги сколов. Тальвада протолкнула руку дальше, ломая и кроша тяжелую металлическую преграду чернильными перстами, которые точно не могли принадлежать никому живому — ни эльфу, ни человеку.

Тайерар чувствовал исходящий от тени ужас. Он видел Тальваду по существу второй раз в жизни, и в отличие от предыдущего прямо сейчас рядом с оскверненной эльфийкой его с головой накрывало отчаяние. Рядом с Тальвадой пропадало желание жить. Мужчина заставлял себя бодриться усилием воли: это все тень. Лучше не задумываться, кому она принадлежит.

Тай подошел к Данан сбоку, отбросив всякую былую неловкость промеж них. Повернул женщину за предплечье к себе лицом.

— Разве ордовир не блокирует магию? — шепнул он, чтобы не мешать эльфийке. В конце концов, если они отсюда выдут, то разобраться, правильно ли было использовать подобное колдовство, он сможет и потом.

Данан чуть пошевелилась, освобождаясь.

— Строго говоря, Тальвада не маг.

— Но она же не ножом ковыряет эту дверь!

— Я все слышу, — заметила Тальвада. Данан в ответ улыбнулась, посмотрела на Тайерара и сказала, уже не таясь:

— Магия… Не думала, что когда-нибудь именно я это скажу, но она гибче, чем кажется.

Хольфстенн засмеялся:

— О, я слышу голос одного знакомого эльфа.

— Снова этот ваш Жал? — прищурился Рангзиб.

— Не, — отмахнулся гном. — У нас был еще один. Фирин — всем колдунам колдун. Постоянно трындел про гибкость магии. Вообще, знаешь…

Что он там должен был знать Рангзиб так и не выяснил: черные жилы — не пальцы, а ленты-всполохи — расползлись от руки Тальвады по стене. Сосредоточившись, эльфийка одернула длань, и с этим движением, будто потеряв несущий стержень, вся ограда снизу доверху посыпалась светящейся металлической крошкой.

Пленники, как один, уставились на это выпученными глазами. Стенн сглотнул, а Данан, проходя мимо Тальвады вперед, шепнула:

— Расскажи мне потом как-нибудь, какой силой обладал Пятый архонт.

Она бросилась вперед — не от самоуверенности или смелости: вскоре на шум разбитой двери из основной части каземата прибегут охранники, и нужно успеть сделать так, чтобы они не подняли тревогу. Тальвада настаивала: выйти следует тихо. Поэтому Данан осторожно, на полусогнутых, пробежала немного вперед. Когда голоса приближавшейся охраны стали различимы уже всем, а не только смотрителям, чародейка прижалась к ближайшей стенке, вытянулась и втянула живот. В повисшей вдоль тела руке сам собой появился духовный клинок в форме кинжала, и, увидев, Тайерар покачал головой: она же несерьезно! Зачем убивать-то? Это же просто солдаты, у них нет выбора — у них есть приказы!