Семь минут до весны
Он – матерый пес, получивший во время войны с альвами смертельное ранение, и отправившийся не зализывать раны, а в буквальном смысле слова умирать, и гадает лишь о том, сколько дней ему осталось до кончины.
Она – альва, лишенная дома и родных, и тоже стоящая на краю могилы, потому что пережить то, что довелось ей и продолжать жить – просто невозможно. А душа теплится в полумертвом теле из чистого упрямства.
Но случайная встреча заставляет вчерашних врагов сблизиться и дает им шанс дожить до весны…
- Автор: Карина Дёмина
- Жанр: Фэнтези / Любовные детективы / Любовное фэнтези / Приключенческое фэнтези / Героическое фэнтези
- Дата выхода: 2014
Читать книгу "Семь минут до весны"
— Пришли, — помог Райдо.
— Да. Пришли. Городок сдался без боя. Тут воевать особо некому было… тех, кто мог, давно забрали… ну и тыл… глубокий… короче, мэр сумел договориться… его оставили на месте. И шерифа. И вообще, всех, кто власть… ну тоже не с руки было с людьми воевать.
— Это я уже понял, — Райдо подпер подбородок кулаком. — Но при таком раскладе альвы были лишними?
— Н-наверное… их того… ну… в общем…
— Убили.
— Да.
Нат отвел глаза. Почему-то ему было стыдно.
Нет, альвов он ненавидел, но… стыдно все равно было.
— А Ийлэ?
— Ее не сразу нашли… вроде как родители спрятали… или сама ушла… только недалеко… потом уже взяли… ну и… того…
У Ната вспыхнули уши.
— И того, и этого… долго держали?
К счастью, Райдо не стал в подробности вдаваться.
— Полгода почти…
— Полгода… отпустили?
Нат мотнул головой: вот теперь начиналось непонятное. Зато с фактами было управляться проще, чем с людскими домыслами:
— Стаю держал Бран из Медных. Младшая ветвь. Второй сын…
Райдо кивнул.
С Браном из рода Высокой меди он встречался, и встреча эта оставила не самые приятные воспоминания. Горделивый щенок, у которого только и есть, что кровь Высших, старый род и амбиции. Он полагал, будто все вокруг созданы исключительно для его, Брана, удобства…
…и когда Райдо макнул его породистым носом в грязь бытия и собственного, его, Брана, несовершенства, разозлился.
…вызвал на поединок.
…и после уж хлебанул грязи обыкновенной. Помнится, осень была, дожди, вот и развезло слегка парк. Бран тогда знатно вывалялся.
Местью грозил.
Но интересно иное, если Райдо хоть что-то понимал, то этакую забавную игрушку, как живая альва, Бран добровольно не выпустил бы.
И сбежать бы не дал, разве что для очередной забавы. А до забав всяких, поговаривали, он охочим был…
— В городе его боялись, — счел нужным уточнить Нат. Он сидел в полоборота к окну, и на глянцевую, пусть и несколько запыленную поверхность стола, ложилась Натова тень. У тени этой был жесткий подбородок и высокий лоб, и волосы торчали колючками.
Тень выглядела старше Ната.
— И что с ним произошло?
— Произошло, — ответил Нат. — А никто не знает… дом загорелся… потушили, конечно… горел он, вроде как несерьезно, но дыма было много… когда пожар потушили, то нашли Брана и еще двоих. Мертвыми.
— Нат, ты мне страшную историю рассказать пытаешься?
— А что в ней страшного? — Натово удивление было искренним.
Он ведь и вправду не понимает.
Не вспоминает даже о школе, о темном дортуаре, погасшей свече, запахе дыма, который поселяется надолго. О кроватях, стоящих вплотную, и одноклассниках, что ворочаются на этих узких кроватях.
О шепоте:
— А вот однажды…
…и очередном глупом рассказе про черного учителя, которого убили ученики… или про черного же ученика, запоротого насмерть… о человеческом духе, что выходит из стен, ищет виновных… о призрачной стае… сколько их было, страшных сказок?
Много.
Только для Ната они сказками и остались. Слишком много он видел и вправду страшных вещей.
— Ничего, — Райдо дотянулся и провел ладонью по жестким волосам. — Значит, нашли их мертвыми. В запертой изнутри комнате…
— А… а я про комнату ничего не говорил! Как ты догадался? — Нат прищурился, словно подозревая хозяина в подвохе.
— Никак. Жанр требует, чтобы комната была непременно заперта изнутри.
Про жанр Нат не понял, но уточнять не стал.
— Значит, комната была заперта?
— Да. И на окнах решетки.
— Трое мертвецов в запертой комнате и решетки на окнах… — оценил Райдо. — Что еще?
— Альва ушла.
— Из комнаты?
— Говорят, что да.
— Кто говорит?
Нат нахмурился, припоминая имена. Будучи существом в высшей степени дотошным, он показания свидетелей, которые, впрочем, понятия не имели, что они свидетели и дают показания, записал.
— Дайна, — назвал он первое, которое Райдо вовсе не обрадовало. — Она видела, что перед пожаром альву привели в тот кабинет…
— Она тебе сказала?
— Не мне. Шерифу. Я протоколы читал… потом она то же сказала мистрис Регнум, а та повторила мистрис Шергари…
— Стоп.
Нат послушно замолчал.
— Итак… Дайна… Дайна… три трупа, альва… альва… — задумчиво повторил он. — И три трупа… протоколы вскрытия были?
Нат покачал головой.
— Официальная версия?
— Наглотались ядовитого дыма.
— Вполне возможно, — Райдо потер переносицу. — Ядовитого дыма… по-другому она бы с ними не справилась.
— Альва?
— Вероятнее всего… альва… если трое, а она… очаг возгорания в той комнате?
Нат нахмурился, пытаясь вспомнить содержание бумаг, которые обошлись ему недешево. Про очаг возгорания в них не говорилось… в них, если подумать, о многом не говорилось.
К примеру, об альве.
Ее не стали искать.
Почему?
Решили, что погибла? Или что погибнет?
Тела продержали две недели, а после отправили обозом… конечно, война и порталы неустойчивы, ко всему тратить энергию… младший сын… но могли бы перекинуть и раньше, до Кахерта, который в пяти днях отсюда. И там уже…
…но держать зачем?
Или затем, чтобы сделать невозможным повторное вскрытие?
…альву держали на цепи.
И цепь в кабинете обнаружили.
…как избавилась?
…обыкновенно.
Тело. Ключ при теле. Ошейник снять.
Уйти.
Понадеяться, что дом сгорит, а с ним и псы, и улики… стройная теория, опасная… но что-то в ней не давало Нату покоя. И он, излагая факты, которые и фактами-то можно было назвать с натяжкой — слишком уж много времени минуло — хмурился.
Запинался.
И наконец, замолчал, позволяя Райдо самому сделать выводы. Он же ущипнул себя за ухо, как делал всегда, пытаясь сосредоточиться на чем-то важном, и сказал:
— Пойдем.
— Куда?
— Туда… туда, где все произошло.
Дайна поднималась на чердак крадучись, но Ийлэ все одно услышала ее. Осторожные шаги, и юбки почти не шелестят, но дом-предатель решил играть на равных со всеми. И тонкие половицы поскрипывали, а дверь протяжно застонала, впуская теплый воздух и запах ландышей.
— Ты здесь? — Дайна остановилась на пороге, прищурившись, вглядываясь в полумрак, который самой Ийлэ казался привычным, уютным даже.
Снаружи дождь.
И небо выкрашено осенней лиловой пастелью. Солнце бледное, тусклое.
Мороз по утрам. Ийлэ чувствовала его, пусть бы рядом с печной трубой ей было тепло. Мороз оставлял узоры на окнах и тонкую пленку льда на подоконнике. Он пробирался на чердак, шевелил тряпье, тревожил кукол, так и застывших в вечном своем чаепитии.
Но главное, что света было мало. А в полумраке лицо Дайны выделялось белым пятном.
— Ты здесь?
Ийлэ тронула корзину, которую пес подвесил на крюк. Крюк был старым, проржавевшим, но крепким. Райдо долго его шатал, а убедившись, что и под собственным его весом крюк не спешит ни ломаться, ни выскальзывать из дерева, закинул на него веревку.
А к веревке уже и корзину привязал.
— Здесь, — с удовлетворением отметила Дайна и волосы поправила.
Волосы у нее всегда были роскошными, но прежде, в прошлой жизни Ийлэ, в которой Дайна вынуждена была носить серое платье горничной, она заплетала волосы в тугие косы, а косы прятала под чепцом. И тот чепец тоже был иным, белым, строгим.
— Послушай, — Дайна притворила дверь, ведущую на чердак. — Я… я пришла помочь тебе…
В это Ийлэ не поверила.
— Думаешь, мне тебя не было жаль? Было. Но что я могла сделать?
Ийлэ промолчала.
Впрочем, ответа от нее и не ждали. Дайна подошла, ступала она крадучись, и башмаки, наверное, сняла еще там, на лестнице, оставшись в теплых вязаных чулках.
— Но сейчас все иначе…
Ийлэ склонила голову на бок.
А ландышами пахло, но слабо… и платье нынешнее было не из маминых. Серый атлас и белое кружево… поторопилась… накануне маме доставили посылку. Она еще расстроилась: ткань казалась скучной, исчез тот фиалковый отлив, ради которого матушка и приобрела ее…
…ничего, ткань — лишь ткань.
Маме уже все равно.
— Сейчас мы можем помочь друг другу… ты мне, а я тебе… я тебе больше… — Дайна коснулась корзины, и Ийлэ зашипела.
Дайна тотчас отдернула руку.
— Ты… ты же вынуждена оставаться здесь… с ним… тебе просто некуда идти, я понимаю… но ты же ненавидишь его, да?
Ийлэ кивнула.
Ненавидит.
И Райдо, который думает, что, если она помогла раз, то поможет снова… и мальчишку его, что вечно крутится возле чердака, но больше не заглядывает. Он тоже рассчитывает на Ийлэ.
А если она откажется…
— Ты… ты всегда ко мне хорошо относилась, — Дайна нервно гладила подол платья, белые руки ее скользили по ткани, которая в полумраке гляделась темной.
Но с фиалковым отливом.
Наверное, все от освещения зависит. А платье сшито неудачно: слишком тесный корсаж, слишком глубокий вырез, пусть и менее глубокий, чем на прочих нарядах Дайны. Здесь же она набросила пуховую мамину шаль.
И сколола ее маминой же брошью.
— Ты же понимаешь, что теперь он тебя не отпустит? — шепот ее глухой, настороженный, тревожил клочья пыли. — Пока он притворяется добрым, но как только… как только ты откажешься помочь… или не сможешь, он покажет истинное свое лицо… я-то знаю…
Она улыбнулась робко, заискивающе.
— Я принесла тебе денег. Здесь немного, но… ты же понимаешь, что больше мне взять неоткуда… уходи, уезжай… с деньгами ты можешь. В другой город… к морю… на Побережье, я слышала, остались другие альвы… затеряешься… он тебя не найдет.
Она лгала.
У лжи острый аромат, но раньше Ийлэ его не ощущала.
Раньше она была на редкость бесчувственной.
Дайна схватила за руку и в руку эту сунула толстый кошелек. Стиснула, зашипела на ухо гадюкой:
— Я помогу тебе… выведу ночью из дому… лошадь дам… с лошадью до станции доберешься, а там уже… он не сразу хватится… я снотворного плесну, когда пить будет… а мальчишка в город уехал.
— Зачем?
— А ты как думаешь? — Дайна подобралась слишком близко, и руку отпускать не собиралась. Она держала, стискивая запястье, и руку эту хотелось не просто стряхнуть, но сломать, чтобы круглое лицо Дайны исказилось от боли.
И слезы бы увидеть. Она-то сама видела, как плакала Ийлэ…
— Те трое… ты их убила…
— Неправда.
Дайна оскалилась. В сумраке ровные зубы ее блестели и казались неестественно белыми, слишком крупными.
— Ты их убила… ты подожгла дом… и ушла… или думаешь, что кто-то поверит в иное? — Дайна проводила по зубам языком, и Ийлэ не могла отделаться от ощущения, что она, человек, существо априори слабое, вот-вот вцепиться Ийлэ в горло. — Они псы, а ты альва. Они тебя мучили, вот ты и отомстила…
Дайна оттолкнулась и встала.
— Поэтому делай, как говорю, если хочешь остаться в живых. Беги.
Она ушла, оставив легкий аромат ландышей, избавиться от которого не сумела или не захотела. Возможно ей, человеку, и вправду казалось, что запах стряхнуть легко, достаточно ванны и мыла… люди мало знают о запахах.