Империя дракона

–Да, похоже на заговор, – брови Селвина сошлись на переносице, минуту он что-то лихорадочно обдумывал, а потом облегченно и радостно улыбнулся. – Я знаю отличное решение. Не подумайте, что я суеверен, но в Виньене есть прекрасный собор. Стоит только зайти туда и от сглаза или злых заговоров ничего не останется.

–Нет, – я возразил так поспешно, что напугал его. – Ни в коем случае. Сейчас мне нельзя ехать в столицу, я рискую столкнуться там со старыми врагами, – начал на ходу сочинять я, чтобы ложью прикрыть жестокую истину. Не мог же я втолковать ему, что при одном звуке церковных колоколов у меня начнут кровоточить уши. Слух, наслаждавшийся музыкой фей, слишком восприимчив к монотонному звону металла и хору песнопений.

–Чего вам бояться, если его величество пошлет с вами своих людей? – Селвин решил приободрить меня, если понадобиться уладить за меня все проблемы. Как же ему отказать?

–Я ничего не боюсь, – постарался как можно более мягко возразить я. – Просто не хочу ставить в неловкое положение себя и других. Давайте вернемся к вопросу о деревне. Вы сказали, что те из ее жителей, кто захотел напасть на меня почему-то решили, что я нахожусь на мельнице в то время, как я уже успел оттуда уйти.

Надо же так лицемерить и при этом не краснеть. Селвин, принимая такое объяснение за чистую монету, усиленно закивал.

–Они были убеждены, что видели вас на крыше, поэтому подожгли мельницу, но от неосторожного обращения с факелами запалили и собственную одежду. Многие сгорели заживо, другие получили сильные ожоги.

–А с ними была женщина? Графиня из соседнего поместья, не помню точно, как ее зовут? – начал осторожно допытываться я.

–Да, – припомнил Селвин. – Кажется, она пыталась вразумить их и сама пострадала, не обожглась, но поранилась и натерпелась ужаса.

–Вы так быстро обо всем узнаете.

–Я привык знакомиться со всеми новостями, но эти постараюсь сохранить втайне. Ни к чему лишний шум вокруг вашего поместья. Будем считать, что в деревне вспыхнула какая-то эпидемия, мало ли бывает разных болезней и случаев бешенства?

Едва удержавшись от того, чтобы сказать ему «спасибо» за предусмотрительность, я разрешил ему располагаться как дома в особняке, которому за краткий срок вернули роскошный вид, а сам направился навести очередной ночной визит своей обворожительной соседке.

По своему обыкновению я не стал стучаться в ворота. Привычка подкрадываться к окну и тайком наблюдать за событиями стала для меня неизменной. Легко вычислив в какой зале находиться графиня, я обнаружил там и одного гостя Винсента. Не смотря на холодный вечер он отказался от предложенного чая, но охотно пригубил бокал вина и начал веселым тоном распространяться о последних новостях.

–Это настоящее событие, – чуть ли не радостно говорил он, делая вид, что не замечает усталости и сонливости графини. – Впервые мне удалось узнать нечто интригующее, богатого феодала бунтовщики загоняют на крышу мельницы, обвиняя в колдовстве и угрожая огнем, и вдруг он из писаного красавца превращается в дракона. Значит, обвинения не так уж безосновательны.

Винсент закончил свой монолог тоном следователя, так словно выносил вердикт и даже не замечал, что его единственная слушательница молчит и даже не кивает.

–Эта история достойна того, чтобы попасть на страницы одной из ваших книг, – Винсент кивнул в сторону книжных шкафов. Франческа тоже пробежала взглядом по пестрым корешкам.

–Нет, вряд ли можно передать словами весь тот ужас, который испытали очевидцы, – возразила она. – Сегодня вы застали меня напуганной и подавленной, но этот испуг не продлится долго. Завтра вы вернетесь сюда, желательно ближе к вечеру и возьмете с собой свои карты. Мне о многом нужно у них спросить.

–Как прикажете, миледи, – согласился Винсент. Он сощурился, приглядываясь к темным уголкам, куда не падал свет канделябров. Ему показалось, что кто-то следит за ним, но он так и не мог понять правда это или просто неприятное ощущение.

–До завтра, дражайшая графиня, – тихо и с усмешкой произнес он, пересекая порог, но Франческа уже не слышала его.

Я не хотел показываться ей при слугах и горничных, которые заметив подобное вторжение могли поднять крик. Проникнув в спальню, я стал ждать, пока графиня останется одна. Вскоре, держа в руке подсвечник, она переступила порог, закрыла дверь. Мирное сияние одной свечки озарило мглу. Франческа задвинула защелку, обернулась и заметив меня застывала без движений, как ледяная статуя. Как она была бледна! Казалось, что алое платье, отороченное волнами черных кружев нацепили на манекен, а не на живую женщину.

Я так же неподвижно сидел в глубоком кресле и пристально смотрел ей в глаза. Должно быть Франческа подумала, что я призрак, преследующий ее.

Она попятилась, но спиной наткнулась на дверь, которую только что сама заперла. Болезненный толчок о деревянную преграду привел ее в чувства.

–Ты не имел права являться сюда, – наконец быстро и отчаянно заговорила она. – Ты не мог переступить порог без приглашения! Ты злой дух!

–Так прочти молитву, чтобы изгнать меня! – равнодушно предложил я, но в голосе зазвенела сталь. Вот значит, почему она сама пригласила меня в тот раз, верила, что ни один злой дух не имеет права войти в дом без приглашения хозяина. Старинное, ничего не имеющее с реальностью суеверие, но белокурая графиня верила всему, что прочла в книгах. Она правда знала слова молитв и начала шепотом произносить их, быстро, неуверенно, ожидая, что я вот-вот исчезну, но я не обратился в дым, не вылетел черным паром через окно и Франческа пристыжено замолчала. Ей не хотелось показывать свою трусость, она приблизилась ко мне. Я встал ей навстречу, этикет не позволял сидеть в присутствии дамы. Рука со свечой поднялась на уровень моего лица. Крошечный огонек чуть ли не касался щеки, давая Франчески возможность рассмотреть и запомнить каждую черточку.

Будто соблюдая какой-то мрачный ритуал графиня прикоснулась кончиками пальцев сначала к моей холодной коже, а потом к бархатному переплету книжечки, лежавшей на столе. Ощутив лед смертельного прикосновения она тихо выдохнула:

–Не живой! – от испуга Франческа выронила свечу и снова повторила. – Ты не такой, как все живые люди, ты должен был умереть много лет назад, но случилось что-то из ряда вот выходящее и благодаря этому ты живешь, двигаешься, дышишь, очаровываешь наивных людей.

–Ты далеко не наивна! – я указал на книгу, где она вычитала обо мне. Томик, лежавшей на столе раскрылся, на страницах замелькали строки древнего, забытого языка. – Ты знаешь некоторые буквы или весь алфавит и можешь это читать?

Франческа не ответила, а только прижала ладонь к шее, потом к сердцу. Оно билось часто и сильно, словно птица в клетке.

–Ты до сих пор жив, – не веря себе твердила она. – Когда я прочла о тебе впервые, ты скитался где-то рядом. Но, ведь это неправдоподобно, такого просто не может быть.

Она, как будто помешалась из-за приобретенных знаний.

–Да, я живу, ты сама прикоснулась ко мне, чтобы убедиться в этом, но мое сердце, Франческа, оно не бьется, первый полет превратил его в камень.

Я взмахнул плащом. Поднявшийся от легкого взмаха ветер вырвал страницы из книги и они с шелестом посыпались на пол.

–Я с самого начала понял, что ты меня разоблачила.

–Этот предсказатель судьбы, напросившейся в гости наверняка твой шпион, иначе как бы ты смог…

Я сразу понял кого она имеет в виду и поспешно возразил:

–Винсент далеко не мой гончий пес. Он враг и он очень опасен, запомни это. Если бы не его ловкость, он тоже давно стал бы ничем.

–А кем бы ты был сейчас, если бы колдун не вытащил тебя из горящего замка, чтобы сделать своим учеником?

–Прахом! – спокойно и честно ответил я и от этого ответа она похолодела. – Таким же прахом, каким рано или поздно станешь ты, моя прекрасная графиня, в то время, как передо мной вечность.

–Вечность без радости, без друга, без спутницы. Вечность во мгле, – Франческа пыталась обвинять, но голос срывался на слезы.

–Что же в этом такого плохого, – возразил я. – Твоя крепость сгниет, твои книжки превратятся в пыль, а мой народ будет существовать в дразнящей близости от твоего обветшалого мира, подвластного болезням и старости. Недавно ты сама стремилась к запретному: к пирам, сокровищам и тайнам моих владений. Разве не так?

Я замолчал, ветер подхватывал вырванные страницы, кружил их под потолком и выносил в распахнутое окно. Они терялись к круговерти метели и исчезали навсегда вместе с исповедью узника князя. Исчезала искаженная история о моих злодеяниях. Франческа не знала, что ответить, как призвать на помощь все свою храбрость, чтобы продолжать кидать обвинения. Она хотела поднять с пола потухшую свечу и снова ее зажечь, но не решилась.

–Сплошь притворство! – прошептала Франческа, с отчаянием, но так тихо, что расслышать ее было почти невозможно, но я услышал и неожиданно почувствовал раздражение.

–А чего же ожидала госпожа графиня, что даже дьявол плениться ее утонченными манерами, правильной, но лживой речью и талантом гениального следопыта? – вопрос был задан почти с ехидством и больно резал слух. – Нет, Франческа. На самом деле все гораздо прозаичнее. Я пришел сюда, чтобы забрать свою собственность. То есть почти свою, – тут же поправил я. – Во всяком случае картина, по чистой случайности попавшая в вашу коллекции написана одним из мастеров моего мира, а следовательно должна вернуться в пределы империи. Чем скорее тем лучше, « а если можно незамедлительно», добавил я про себя, вспомнив, что и так слишком долго медлил. Никогда нельзя откладывать на завтра, иначе никогда не исполнишь задуманного. Я всего-то хотел поиграть день-два в кошки-мышки с титулованными особами и вот эта пара дней затянулась больше чем на неделю.

Франческа начала нервно теребить оборки у себя на платье. Тонкий ободок обручального кольца поблескивал на ее безымянном пальце. Надо было обладать очень зоркими взглядом, чтобы увидеть в его отполированной поверхности отражение тени с крыльями, еще более черной, чем тьма у меня за спиной.

–Живописец! – наконец воскликнула Франческа, так будто это слово было ключом ко всем существующим тайнам. – Он был таким же, как ты.

–Ну не совсем таким, – со знанием дела заметил я. – Даже наш мир делиться на господ и слуг. Камиль был обычным слугой, даже хуже, почти рабом своего коварного господина.

–Да, он случайно обмолвился о том, что для него теперь очень ценна свобода, – задумчиво кивнула Франческа.

–Камиль ничего не делает случайно, и картину он подарил именно вам, наверняка, с особым умыслом.

–Ему удалось бежать от вас, вырваться из кабалы. Что ж, я за него рада, – Франческа нашла в себе силы, чтобы выдавить торжествующую улыбку. – Теперь мне ясно почему он так хотел уничтожить картину. Зачем держать при себе изображение хозяина, который наверное очень жестоко обращался с ним. А ведь он очень любил вас, это чувствуется в каждом штрихе, положенном на холст. Иначе бы он не смог рисовать с таким вдохновением.