Трактат о хорошей работе

Теперь введем понятие чистоты продукта, которое чуждо бракоделам. Его содержание можно уяснить, если вместо интереса к тем плюсам, которые имеются в продукте, мы обратим внимание на минусы, т.е. на то, чего ему не достает. Чем отличается черновик от переписанной начисто работы? Не только тем, что начисто переписанная работа является известным задуманным продуктом, а черновик — подготовкой к нему; и не только тем, что чистовик искуснее черновика, так как если даже текст черновика идентичен тексту чистовика, то в чистовике он написан более каллиграфично. Отличаются между собой чистовик и черновик также тем, что в переписанной начисто работе нет помарок, которых полно в черновике (в том числе перечеркнутых мест, клякс, заметок, которые записаны здесь, но вовсе не относятся к делу). Если же говорить вообще, то продукт отличается тем большей чистотой, чем меньше в нем отрицательных черт, которые не соответствуют главным либо побочным целям.

Обычно такие черты возникают как результат недостаточно старательно обработанного материала либо как черты материала, которые он приобрел в ходе работы над ним вопреки нашим намерениям. Обыденный пример отрицательной черты первого рода: болотный привкус не слишком старательно очищенной рыбы. Еще более простой может быть иллюстрация недостатков второго рода: деформация и всякого рода повреждения фруктов при их транспортировке. Картину недостаточно чистой работы представляют территории, захламленные отходами, либо грязные окна наших вагонов. Сами же отходы на территориях (черепки глиняной посуды, кусочки стекла от разбитых бутылок, консервные банки, насквозь проржавевшая жестяная посуда, обрывки старых газет, окурки, коробки от спичек), так же как и наслоения пыли, размазанной дождем по оконному стеклу,— это примеры wtrętów (ненужных включений). Так мы будем называть предметы, которые присоединяются к продукту вопреки нашим намерениям. Часто они являются остатками более ранней фазы труда или продукта, той фазы, на которой, например, нужны были нитки для наметки, которые по недосмотру остались в готовом изделии портного.

Ясно, что продукт может отличаться большей либо меньшей чистотой. Чистота продукта подлежит поэтому градации. Ясно также, что чистота в обычном хозяйственном понимании (например, чистота хорошо вымытого стекла) является частным случаем чистоты в принятом здесь более широком смысле этого слова. Имеются два основных метода поддержания чистоты работы и продукта: либо — образно выражаясь — поменьше сорить, либо получше убирать. Первый метод позволим себе рекомендовать, например, отдыхающим в наших санаториях, второй же — их администраторам.

И вот, рассматривая именно эту, понимаемую в общем виде чистоту, мы подошли непосредственно к центральной области праксеологических оценок, а именно: к оценкам с точки зрения экономичности. Вступая, однако, на эту почву, уже имеем дело не с оценками, непосредственно относящимися к продукту, но скорее с оценками самого действия. Экономичность действия — это частный случай чистоты действия, чистоты самой работы. Ибо тем более чиста работа, чем меньше в ходе ее попутных минусов, повреждений, wtrętów и вообще нежелательных черт, чем меньше какого-либо рода загрязнений. Достаточно сравнить письмо взрослого грамотного человека с письмом начинающего (покрыты кляксами не только бумага, на которой он пишет, но и стол, выпачканы чернилами руки и т.д.), и станет сразу ясно, о чем идет речь. Нас могли бы спросить, в каком же случае чистота работы принимает характер экономичности? Мы ответим: тогда, когда избегают излишних затрат (ubytków). Затраты — это известные недостатки, известные отрицательные черты, с которыми бывает связана работа. Вместо выражения «ubytki» (излишние затраты) мы будем часто употреблять равнозначное понятие «расходование резервов», а в отдельных случаях — «вложения», иной раз — «потери».

Так понимаемая экономичность принимает форму либо производительности, либо экономности. Действие является тем более производительным, чем более ценный продукт оно дает при данных затратах; оно является тем более экономным, чем с меньшими затратами обошлось изготовление данного продукта. Сравнивая два процесса с точки зрения производительности, мы имеем в виду в обоих случаях одну и ту же величину затрат, но разную стоимость продукта; сопоставляя же два процесса с точки зрения экономности, мы имеем в виду в обоих случаях одну и ту же стоимость продукта, но различные размеры затрат. Однако и в первом и во втором случаях их мера зависит от отношения затрат к стоимости продукта. Нельзя, следовательно, усматривать вершину «бережливости», а тем более вершину экономности вообще в том, что имелись просто минимальные затраты, как и нельзя безоговорочно признать наиболее экономными действиями те, при которых просто имелись меньшие затраты.

Сделанные выше вступительные и предварительные дефиниции экономности и ее разновидностей требуют уточнений в форме релятивизации, так как данный процесс деятельности может повлечь за собой самые различные затраты (например с точки зрения расходов времени, места, материалов, аппаратуры, расходования собственной энергии или энергии из вспомогательных источников, финансовых расходов и т.д.). С другой стороны, продукт может иметь различную ценность с разных точек зрения, например, данная картина может представлять малую ценность как произведение искусства, но с точки зрения темы и способа ее выражения она может иметь высокую ценность (как память о человеке, изображенном на портрете), она может также представлять ценность в торговле (например, высоким спросом па такие картины в связи с модой на произведения именно этой школы).

Как же в таком случае будут выглядеть наши дефиниции после соответствующего уточнения их путем релятивизации? Пожалуй, так: действие A было более производительным, чем действие B (принимая во внимание данные продукты этих действий, ценность этих продуктов с данной точки зрения и учитывая данный вид затрат), только при том условии, что при тех же затратах продукт действия A приобрел благодаря ему с этой точки зрения большую ценность, чем продукт действия B. В то же время действие A было более экономным, чем действие B (принимая во внимание данные продукты этих действий, оцененных с данной точки зрения, и принимая во внимание данный вид затрат), только при том условии, что при той же самой ценности обоих продуктов, полученных соответственно благодаря действиям A и B, действие A повлекло за собой меньшую сумму затрат, чем действие B.

Излишним было бы отмечать, что данный продукт данного действия может быть рассмотрен в отношении стоимости с той же точки зрения, что и затраты на его получение, но не обязательно должно быть только так. Можно, например, рассматривать и продукт, и затраты с точки зрения их стоимости, но можно также рассматривать, например, затраты с точки зрения их стоимости, а продукт — с точки зрения питательной ценности, выраженной в калориях, и т.п. Необходимым является только, чтобы ценности результатов обоих сравниваемых действий были ценностями с той же самой точки зрения, и аналогично, чтобы в обоих случаях были сопоставлены затраты того же самого вида. Вот и все, что касается попытки уточнения понятий производительности и экономности путем релятивизации. Эта попытка позволила нам косвенно уточнить в той же мере и понятие экономичности, поскольку экономичность сводится к экономности и производительности. В результате можно сказать: из двух действий с одинаковыми по ценности продуктами более экономичным будет то действие, которое является более экономным; из двух действий, которые вобрали в себя одинаковые по величине затраты данного вида, более экономичным является то, которое было более производительным.

Таким образом, оценка экономичности требует изменения разных видов стоимости продуктов и разных видов затрат. Не все эти величины с равной легкостью (а вернее — с одинаковой трудностью) поддаются сравнению путем измерения. Нетрудно, например, выразить цифрами затраты времени на выполнение данного действия или количество экземпляров произведенного стандартного товара, определяющее его рыночную стоимость. Насколько же труднее измерить степень улучшения здоровья, наступившего после оказания медицинской помощи, или затрату нервной энергии при прохождении болезненного и мучительного курса лечения!

Но еще труднее произвести рациональный предметный синтез оценок экономичности данного процесса со всех точек зрения с учетом различных составных частей стоимости полученного продукта. Ведь обычно бывает так, что данная деятельность с известной точки зрения ведет к ценным результатам, в другом же отношении дает отрицательные результаты. Например, переписывание в ускоренном темпе увеличивает число страниц переписанного текста, но вместе с тем увеличивает и количество ошибок, уменьшая точность копии. И не раз приходится сводить воедино в общей оценке, с одной стороны, множество аспектов ценности продукта, а с другой — множество разного вида потерь. Особенно часто наблюдаются случаи, когда вступают между собой в конфликт производительность, понимаемая как количество продуктов, произведенных за данное время, и качество тех же продуктов. Так, один специалист ПНР по производству бумаги попытался объяснить мне причины поступления на рынок, по крайней мере до 1952 г., только плохих сортов промокательной бумаги. Он говорил, что промокательная бумага должна быть пушистой, а для этого на известной фазе обработки необходим медленный темп производственного процесса. Предприятия же стремились к тому, чтобы перевыполнить план по количеству, и поэтому в ущерб качеству продукции ускоряли темпы обработки.

Особо удачным для проведения расчетов является случай, когда все входящие в расчет виды ценности продукта можно подчинить меновой стоимости, измеряемой посредством денег, и когда то же самое можно сделать в отношении всех видов затрат. Израсходовано известное количество времени, известное количество материала, известное количество электрической энергии, получен определенный вес мыла, которым можно было бы выстирать такое-то и такое-то количество белья (в килограммах) и т.д. В таком случае можно получить общую величину производительности или экономности данного производственного процесса с точки зрения всех входящих в расчет видов затрат и стоимости продукта.

Однако не следует упускать из виду то, что такая возможность отнюдь не является чем-то нормальным. Так понимаемая экономичность не является достоинством исключительно экономического порядка как область оперирования только стоимостями, измеряемыми с помощью денег. Исследовательская работа, закончившаяся открытием, объясняющим многие явления (например, открытие закона всеобщего тяготения), когда-то, разумеется, окупится, и между прочим, вследствие попутных технических усовершенствований, которые возможно будет оценить (окупится вовсе не обязательно самим исследователем, то же самое относится к изобретателям, композиторам, мастерам искусства). Однако такие творческие произведения имеют ценность совершенно другого рода. Ценность их в том, что они просвещают умы, возбуждают психические структуры, в том, что они являются желанной победой над сложным в обработке материалом, что уже является для творческого работника наградой, повышает его чувство собственного достоинства. С точки зрения таких ценностей можно действовать производительней, а значит, и экономичней, хотя они и находятся в противоречии с любыми попытками выражения в денежной форме, измерения какой-либо из них в тех или иных валютных единицах. Здесь остается лишь применять интуитивные масштабы оценки, зачастую не доступные восприятию (пониманию, применению) других субъектов.