Формирование философии марксизма

1. На пороге нового, научно-философского и коммунистического мировоззрения. Рукопись Маркса «К критике гегелевской философии права»

Работа в «Рейнской газете» поставила перед Марксом коренные социально-экономические и политические вопросы, на которые ни философия Гегеля, ни младогегельянство не давали ответа. Если государство по природе разумно, то почему на практике оно вступает в конфликт с разумом? Если разум – имманентная действительности, определяющая ее мощь, то откуда возникают неразумные социальные установления? Что разобщает и противопоставляет друг другу членов общества, которое по природе своей есть целесообразная общность человеческих индивидов? Что вызывает разделение общества на имущих и неимущих, сословия и классы? Образует ли право действительную основу жизни людей или же оно определяется независимыми от него отношениями? Совместимо ли существование частной собственности с демократическим устройством общества, исключающим привилегированное положение какой-либо группы людей? Каковы пути разумного переустройства общества, в котором благо одних является злом для других?

По учению младогегельянства, противоречие между гуманной сущностью государства и неадекватным ей эмпирическим существованием объясняется тем, что государство превращает религию в свою главную опору, между тем как религия извращает его природу. Маркс, разделяя убеждение относительно необходимости разоблачения «христианского государства»[95], идет вместе с тем дальше, поскольку он считает религию не причиной, а следствием извращенной социальной реальности. Что же касается причины извращения природы государства, то ее образует политическое господство частной собственности. Введение всеобщего и равного избирательного права и, следовательно, упразднение имущественного ценза, казалось бы, упраздняют политическое господство частной собственности. Но это нисколько не затрагивает ее экономического господства.

В статье «Оправдание мозельского корреспондента» Маркс, как было показано выше, объясняет действия органов государства его объективной, независимой от воли государственных деятелей природой. Но свидетельствует ли в таком случае тот факт, что органы государства служат помещикам, об извращении его природы? Нет ли в этом закономерного выражения сущности исторически определенного государства? Научный ответ на эти вопросы предполагает, как нетрудно понять, отказ от идеалистического понимания государства как разумно-нравственного по своей природе организма. Преодоление идеалистической концепции государства и составляет важнейшее направление идейного развития Маркса в период его окончательного перехода к диалектическому материализму и научному коммунизму.

Выйдя из редакции «Рейнской газеты», Маркс временно удаляется, пользуясь его собственным выражением, «в учебную комнату». Работа в газете подводила его к заключению, что экономические и политические факты играют несравненно большую роль, чем та, которую им обычно приписывают. Такой вывод трудно было согласовать с идеалистическими воззрениями, которых еще придерживался Маркс. Отсюда понятны его слова: «Первая работа, которую я предпринял для разрешения обуревавших меня сомнений, был критический разбор гегелевской философии права; введение к этой работе появилось в 1844 г. в издававшемся в Париже „Deutsch-Französische Jahrbücher“» (1, 13; 6). Введение ставило основные проблемы задуманного Марксом исследования философии права Гегеля, к которому он приступил еще в 1842 г. 5 марта 1842 г. Маркс писал Руге о своей работе над статьей, которая «представляет собой критику гегелевского естественного права, поскольку дело касается внутреннего государственного строя» (2; 241). В том же месяце Маркс сообщает ему: «…я не сумел, конечно, приготовить критику гегелевской философии права для ближайших „Anekdota“…» (там же, 244). В августе 1842 г. Маркс в письме к Д. Оппенхейму упоминает о подготавливаемой для вышеуказанного сборника статье «против гегелевского учения о конституционной монархии» (там же, 251). Через два года в письме к Фейербаху, которому Маркс послал статью «К критике гегелевской философии права. Введение», подчеркивается: в ней «намечены некоторые элементы моей критической философии права. Эту работу я уже однажды закончил, но затем опять подверг новой переработке, чтобы сделать ее общепонятной» (1, 27; 380 – 381). В данном случае речь, вероятно, идет об окончании и последующей переработке «Введения». Как же обстоит дело с основной работой? Была ли она закончена Марксом? Письма к Руге и Оппенхейму создают впечатление, что Маркс в основном написал эту работу. В опубликованном «Введении» Маркс говорит, что вслед за этой работой будет напечатано исследование «немецкой философии государства и права» (1, 1; 415). Но в этом же году в предисловии к «Экономическо-философским рукописям 1844 года» он касается причин своего отказа от завершения работы по критике философии права Гегеля[96]. Таким образом, мы располагаем лишь незаконченной рукописью, опубликованной в 1927 г. Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС под названием «К критике гегелевской философии права». Рукопись представляет собой обстоятельный анализ третьего отдела третьей части «Философии права» Гегеля, учения о «внутреннем государственном праве». Маркс выписывает параграф за параграфом, сопровождая почти каждую цитату столь глубоким и основательным анализом, что его работа при всей своей незаконченности оказывается фундаментальным исследованием, в котором критика увенчивается весьма важными позитивными выводами.

Установление времени, когда была создана рассматриваемая рукопись, является немаловажной задачей с точки зрения анализа основных этапов формирования марксизма. Значительная часть исследователей придерживается убеждения, что рукопись была создана в середине 1843 г. в Крейцнахе[97]. Для подтверждения этого мнения ссылаются на приведенные нами слова Маркса (из предисловия «К критике политической экономии») о том, что после ухода из «Рейнской газеты» он занялся критическим разбором гегелевской философии права. Но результатом этого исследования стало вышеуказанное «Введение» в критику гегелевской философии права, напечатанное в «Deutsch-Französische Jahrbücher». В нем уже формулируются некоторые отправные положения материалистического понимания истории и научного коммунизма, что качественно отличает «Введение» от рукописи «К критике гегелевской философии права».

Изучение содержания рукописи показывает, что в ней действительно рассматриваются вопросы, на которые указывал в 1842 г. Маркс, характеризуя содержание своей еще не законченной статьи в письмах к А. Руге и Д. Оппенгейму: учение Гегеля о внутреннем государственном устройстве, о конституционной монархии. Значительное место в рукописи занимают, однако, и некоторые другие весьма важные вопросы, о которых нет никакого упоминания в письмах Маркса. Среди них особенно важен критический анализ гегелевской диалектики, качественно отличающий рукопись Маркса от его предшествующих работ. Эти части рукописи, как правильно отмечает Н.И. Лапин, не могли быть написаны ранее 1843 г., так как здесь уже вырисовывается противоположность Марксовой диалектики идеалистической диалектике Гегеля.

В письме к Руге от 5 марта 1842 г. Маркс говорит, что подготовленная им рукопись по критике гегелевской философии права нуждается «в переписке начисто, а местами – в исправлениях» (2; 241 – 242). Из последующих, уже цитировавшихся нами писем видно, что в 1842 г. Маркс не проделал этой работы. Можно предположить, что он взялся за нее лишь в 1843 г., т.е. почти через год, благодаря чему Маркс не ограничился перепиской набело и отдельными исправлениями, но дополнил работу новыми, в основном уже материалистическими положениями, которых еще не могло быть в его работах 1842 г.[98] Таким образом, мы приходим к выводу, что рукопись была создана Марксом частью в 1842, частью в 1843 г., причем в 1843 г. Маркс (судя по фотокопии рукописи) не столько исправлял написанное прежде, сколько добавлял к нему новые страницы. Этим, по-видимому, объясняется и то, что в рукописи сохранились некоторые ставшие Марксу уже чуждыми в 1843 г. идеалистические положения. Когда, например, он пишет, что «государственный строй, который перестал быть действительным выражением воли народа, превратился в практическую иллюзию» (1, 1; 284), то это положение об иллюзорной реальности антинародного государства следует относить к 1842 г. Этот пример, как будет видно из дальнейшего изложения, не является единственным. Это обстоятельство является, на наш взгляд, одним из главных свидетельств того, что значительная часть рукописи была создана в 1843 г.

Н.И. Лапин, настаивающий в статье, опубликованной в 1960 г., на том, что «К критике гегелевской философии права» была написана Марксом «в основном летом 1843 года» (24; 158), в своей изданной в 1968 г. монографии «Молодой Маркс» указывает, что Маркс дважды останавливается на анализе § 303 гегелевской «Философии права», а именно: выписав текст § 304 – 307, он «прерывает анализ этих параграфов пространной вставкой, вновь возвращаясь к рассмотрению § 303… Видимо не удовлетворенный своим предшествующим анализом, Маркс почувствовал потребность как бы заново подойти к предмету. Откуда появилась эта неудовлетворенность и эта потребность?

Обращает на себя внимание также то, что у Маркса возникло теперь немало новых аргументов в пользу общего своего взгляда на возникновение и содержание отчуждения… Откуда появились эти новые аргументы, эта конкретность, обилие материала и т.д.?

Наконец, примечательно, что именно с этого момента в рукописи наблюдается возросшее внимание Маркса к гражданскому обществу и его внутренней структуре…» (26; 177). Н.И. Лапин делает вывод: «Можно заключить, что Маркс внес коррективы в свой первоначальный замысел. Чем вызваны эти коррективы?» (там же). Ответ на поставленные Н.И. Лапиным вопросы, по нашему убеждению, состоит в признании того, что рукопись была написана частью в 1842, частью в 1843 г.

Перейдем теперь непосредственно к рассмотрению рукописи «К критике гегелевской философии права». Предметом анализа является прежде всего гегелевское понимание государства и его отношения к семье и гражданскому обществу. Именно в этой связи Маркс подвергает критике идеалистическую диалектику Гегеля и формулирует свои, в основном уже материалистические, методологические принципы. Гегель трактует государство как «действительную идею», которая отчуждает от себя свои конечные сферы (семью и гражданское общество) с тем, чтобы затем «вернуться в себя, быть для себя». Но то, к чему она наконец приходит, оказывается всего-навсего существующим в Германии государством, которое, таким образом, изображается как венец саморазвития идеи. Все это вполне выявляет не только социальный смысл гегелевской философии права, но и образующий ее теоретическую основу логический, пантеистический мистицизм. Гегель исходит из некоей, якобы независимой от человечества абсолютной идеи, дедуцируя из нее конституирующие государство различия. «„Понятие“, – указывает Маркс, – является богом-сыном в боге-отце – „идее“, оно есть активный, определяющий и различающий принцип. „Идея“ и „понятие“ являются здесь получившими самостоятельное бытие абстракциями» (1, 1; 232). Между тем сама идея – не идея вообще, а идея государства – должна быть выведена из действительных, существующих в обществе различий. Гегель же превращает идею в самодовлеющий субъект, а действительные конституирующие государство различия – в продукт ее воображаемой деятельности, деятельности мышления. Это значит, что «условие превращается у Гегеля в обусловленное, определяющее – в определяемое, производящее – в продукт своего продукта» (там же, 226). Спекулятивный метод, указывает Маркс, ставит действительные отношения на голову. Идея противопоставляется тому, идеей чего она является, тому, от чего она отвлечена. Факт, из которого исходят, превращается тем самым в мистический результат идеи. Логически-пантеистическая мистификация заключается, следовательно, в том, что реальные, независимые от мышления эмпирические факты сводятся к «идее», которая объявляется их сущностью и причиной. Гегель «развивает свою мысль не из предмета, а конструирует свой предмет по образцу закончившего свое дело мышления, – притом закончившего его в абстрактной сфере логики» (там же, 232).