Группа Авансюр

Глава 7

Ранним утром, как и договаривались, отряд в полном составе отправился на поиски деревни оборотней. Взобравшись на вершину ближайшего от стоянки холма, мы уселись отдохнуть под раскидистыми кронами небольших редких сосен, цеплявшихся за любую возможность укорениться на каменных выступах.

— Не такой уж он и маленький, — задумчиво сказал я, рассматривая открывшуюся карту. По ней было понятно, что далее предстояло выбирать, по левой гряде холмов идти или сворачивать направо. Вся картинка еще не открылась, наш холм оказался не таким уж высоким по сравнению с соседними, подъем впереди продолжался, хотя не такой крутой, как в начале.

— Тут везде эти гадкие колючки? — спросила Майка, рассматривая многочисленные царапины и покраснения на икрах.

— Говорили тебе в штанах идти, так нет, обязательно надо выпендриться, платье на себя натянуть, поддерживая соответствие средним векам. Кто на этом галимом острове, где даже оборотней днем с огнем не сыщешь, твою одежку разглядывать примется? — Гном насмешливо смотрел на Майку.

— Я взяла их с собой, просто не думала, что здесь вся растительность такая колючая. — и магичка, найдя штаны из плотной материи в сумке, скрылась за кустами маквиса.

— Где эти дьявольские отродья здесь прячутся, как думаешь, командир? — спросил Монах, задумчиво провожая взглядом Майку.

— Я слышал про деревню, там их искать и стоит. Расположена она, скорее всего, недалеко от источника воды. Найдем деревню, найдем и оборотней. — вместо меня ответил Старшина.

— Дальше дорога раздваивается. Думаю, пойдем по правой стороне, а не доходя до противоположного нашему берега, повернем к левой части острова. Вроде бы у капитана на карте он был указан в несколько километров длиной, так что за день управимся. Если у Нисигульфа другая конфигурация, нежели я думаю, делаем тоже самое, придерживаясь главных высот. — громко объявил я и отряд, натужно вздыхая, полез на очередной подъем.

Примерно в полдень сделали очередной привал под нашедшейся на пути голой вершиной, на которой росла только одинокая сосна с расщепленной от молнии верхушкой. Наконец-то мы могли нормально рассмотреть ближайшие окрестности, до этого все подобные места были покрыты либо лесом, либо высоким кустарником. Оказалось, остров из-себя представляет что-то вроде неправильного овала, правая сторона которого, по которой мы шли, тянулась цепью холмов, а с другой стороны острова шло неровное наклонное плато, постепенно спускаясь к морю. Там тоже виднелись небольшие отдельно стоящие вершины, не представлявшие для нас ценности, поскольку обильно заросли лесом и не давали внизу ничего разглядеть. Мой изначальный план надо было коренным образом пересматривать. Решили продолжать путь по нашим холмам, дойти до спуска к берегу и, если сегодня не найдем искомое, возвращаться тем же путем к стоянке. С нашей вершины окрестности хоть и хорошо было видно, но, сколько не вглядывались, ни деревни, ни дорог, указывающих на близость жилья, не обнаружили.

А вот, когда мы спустились с этого холма, нас ждал приятный сюрприз. На перешейке между нашей высотой и следующей обнаружили заботливо укрытую деревьями с раскидистыми кронами поляну, а на ней тропу, идущую от берега в центр острова. Тщательно обследовав поляну, нашли и крохотную бревенчатую избушку, приткнувшуюся к огромных размеров валуну и полностью им скрытую со стороны тропинки от посторонних глаз.

— Ну что, смертнички, похоже мы недалеко от заключительного акта нашей героической эпопеи. — весело сказал я, обнаружив недавнее присутствие в избушке людей в виде бурдюка еще не протухшей воды и других следов пребывания местных вурдалаков, или кем там они являлись. — Быстро осматриваем поляну и сваливаем, не оставляя следов, обратно к дому. Не хватало еще, чтоб нас обнаружили раньше времени.

— Придется ждать полнолуния. Они обычно в это время обращаются. — вдруг высказался Рога, доставая из кармана нательный крестик на цепочке и вешая себе на шею.

Я на минуту задумался. Мысль была здравой, вот только не факт, что местные оборотни следуют классическим правилам средневековых ужастиков. Увидев, что спасенный морячок приближается к избушке, я велел вору заткнуться. Мы и до этого обсуждали дальнейшие планы, пользуясь его отсутствием, а сейчас и вовсе назревала кульминация нашего слегка безумного рейда. Так что, обойдя поляну по периметру, рысью устремились к нашей стоянке. Напротив пунктика месторасположения деревни я мысленно поставил галочку.

Вечером, после того, как вернулись, сразу устроил большой военный совет типа ставки Кутузова в Филях. Опять разразились горячие споры по поводу нашей «подсадной утки», которая в данный момент была услана на берег собирать плавник для костра. Монах предложил по этому поводу несколько другой план, более гуманный, по его мнению. Воспользовавшись нашими бездонными сумками, мы дружно прячем в них оружие и, беззащитные, с поклажей направляемся в деревню. Риск, безусловно есть, но он оправдан, нельзя живое существо отдавать на заклание, так только ИГИЛовцы поступают, а мы — люди православные. Я, мрачно глядя на просветлевшие разом лики Майки и Роги, вынужден был согласиться на эту авантюру, пригрозив Монаху лично отомстить, добавив стальное жало собственной стрелы в его настырный зад, когда нас начнут рвать на части. А после перерождения еще и запихнуть в глотку кляп, чтоб больше не слушать проповедующих гуманность речей.

Насчет вчерашних дневных мыслей Роги высказался против ожидания полнолуния. Если придем в деревню и убедимся, что ее жители — оборотни, вырезаем паршивое гнездо без всякой пощады, тем более в полнолуние эти гады особенно сильны. Рога согласно кивнул и протянул нам нательные крестики, как две капли воды похожие на его. Я осторожно взял один из них в руки. Цепочка была из меди, а вот сам крест оказался серебряным. Заметив мой взгляд, Рога пояснил:

— Я читал, оборотни очень боятся серебра, вот и купил в порту для всех.

— А ты шаришь, братан! — хлопнул бойца по плечу Гном. — От имени всего отряда выражаю благодарность с занесением в личное дело. Стало быть, не сожрут нас вороги, подавятся? Серебряный кинжальчик для себя, надеюсь, не забыл прикупить?

— Не паясничай! — одернул я Гнома. — Вот такие, — достав из своей сумки и выставляя на всеобщее обозрение стрелу с посеребренным жалом, — обошлись мне в 200 золотых за десяток. — Сколько стоит кинжал, просто не представляю. Крестики же на самом деле могут здорово пригодиться.

— Это как же? — заинтересовался Гном.

— Если убьешь или подранишь зверя, сунь ему в рану крестик и рассыпется прахом. — объяснил я. — Прочитал такое в книжках. Может и врут, но Рога все равно молодец. — в свою очередь похвалил зардевшегося слабым румянцем парня.

— У кого еще вопросы по завтрашнему дню?

— Если нас сразу свяжут, что будем делать? — раздался вопрос Иоланды.

— Дружно благодарить Монаха, готовясь к растерзанию через ломание хребта в праздничные для тварей дни. Полагаю, Совет закончен. Пора расходиться и не забыть почистить зубы перед сном. Улетать с чистыми, без кариеса, зубами на перерождение — хороший знак для игры.

Мы стояли на поляне, нерешительно глядя на тянущуюся вниз тропинку.

— Ну, была не была, — вздохнул я и пошел по ней вниз, внимательно озираясь по сторонам. Тропинка, петляя около часа между сосен и жестких кустов, вывела отряд на небольшую поляну с журчащим с краю ручьем.

— Похоже пришли, — глядя на первый увиденный домик, почерневший от времени, вымолвил Гном. Деревней это поселение можно было назвать с натягом. Несколько бревенчатых строений, окруженных пристройками, вот собственно и все, что мы увидели.

Встретили нас достаточно равнодушно, лжекрестьяне, отложив свои дела в сторону, издалека цепкими взглядами ощупывали одежду и вещи. Дойдя до первого дома, мы в растерянности остановились, не зная к кому обратиться. Наконец, на крыльцо вышел косматый мужик и жестом пригласил войти внутрь. Выслушав нашу жалостную историю про кораблекрушение, он почесал в затылке и спросил, где нас выбросило, если они ни нас, ни обломков галеры не видели на берегу пару дней назад, когда охотились. Я объяснил, что разбились о скалы на левой оконечности острова. Мужик в ответ понятливо кивнул и больше каверзных вопросов не задавал, пригласив к столу и крикнув жене, чтобы принесла еды. Та метнулась в чулан и вынесла оттуда большой горшок мяса и второй с незнакомыми нам тушеными кореньями, из разнообразия которых мы опознали только морковь. Все тотчас же накинулись на еду, с утра жрать отряду я для достоверности рассказов о наших мытарствах запретил. Тем более от черепах, сваренных в панцире, всех уже стало понемногу тошнить. Как оказалось, про икру Верещагин в «Белом солнце пустыни» говорил абсолютно правдиво, любой деликатес в товарных количествах через некоторое время начинает вызывать отвращение и хочется обычной картохи, она редко когда надоедает.

Когда хозяин, громко рыгнув, встал из-за стола и вместе с хозяйкой вышел на улицу, Майка тут же пристала с вопросами.

— Ребята, вы уверены, что все эти люди — оборотни? Вроде на вид нормальные…

— Ага, ты видела хоть его бровищи? — Рога вопросительно уставился на магиню.

— Что с ними не так? Неприятные, да, и волосы неухоженные. Можно понять, всю жизнь из большой воды только море, а в нем особо не помоешься…

— Неприятные, мало сказано! То, что они сросшиеся, заметила? В описаниях оборотней так и сказано: «сросшиеся на переносице брови». Еще «волосы огненно-рыжие или черные», а этот черный, как смола и даже не пытался причесываться, зачем оно ему. И мясо это!

— Что не так с мясом? — поинтересовалась Иоланда. — По мне, так обычный стейк с кровью, только кусками, как в шашлыке.

— Вот! — торжествующе подняв вверх указательный палец, шумно выдохнул рога. — это еще один пункт доказательства моей правоты. «Вкусовые пристрастия к плохо прожаренному мясу, часто с кровью».

— Так Ивлев, по-твоему, тоже оборотень, если стейки с кровью рекомендует попробовать?

— Насчет Ивлева не знаю, они там в телеке часто полную пургу гонят. Тем более, он уже дедушка, может деменция началась и подзабыл, что любил в зрелом возрасте. А этот — точно оборотень, клянусь последними носками без дырок.

— От него еще несло отрицательными флюидами. — добавил Монах.

— Это как, святой отец? — заинтересовался я.

— Очень просто. То, что выдыхает смрад, это пустяки по сравнению с тем, что вместе с нечистыми миазмами изо рта я чувствую в его говоре злобу на людей и угрозу гостям. Не радуется он нашему приходу, только притворяется радушным хозяином, а сам недоброе с супругой вышел замышлять супротив нас. Сейчас якшается с соседом, руками машет. Тот видать, той же диавольской породы, кивает согласно, а у самого кулаки сжимаются. Не зря я у окна сел, все вижу.

— Хватит, святой Аниськин, уморил своими детективными страшилками — умоляюще попросил Гном.

— Ой, где ты их видишь? — рванулась к окну Майка.

— Цыц! — пшикнул я на нее. — Не смотри на них, а то догадаются! Монах врать не способен, наблытакался на своих религиозно-демократических извращениях. Старшина, что думаешь делать?