Группа Авансюр

Глава 27

Гарнизон оказался еще меньше, чем мы думали, порядка сорока — сорока пяти человек. В селе же квартировалось еще под сотню солдат, для них были выстроены отдельные казармы со всеми причитающимися подсобными строениями. Оно и понятно, если всю эту ораву содержать в крепости, хозяевам будет не протолкнуться между охраняющими и шатающимися, где ни попадя, вояками. Да и сохранность складов окажется под большим вопросом. А если, не дай боги, пожар приключится… С тайным проникновением внутрь все было и хорошо, и плохо. Школяр заявил, для восхождения по скале требуется мягкая обувь типа мокасин в отсутствие скальных тапочек, но кроме него туда из отряда вряд ли кто заберется, а вот по стене, примыкающей к скалам, более интересный путь. Одна загвоздка, там как раз находится один из пунктов наблюдения, выдолбленный прямо в скале. Из его слов вытекало, что единственное место, через которое можно проникнуть — ворота. Прикинуться ветошью и вместе грузом на телеге просочиться между барбаканами. Вот как дальше пройти непосредственно на территорию замка тем же грузом, никто пока внятно предложить не мог.

— Дерьмо все ваши идеи! — выслушав Школяра, сказал Старшина и для убедительности харкнул в не ожидавшее такой подлости дерево. — Как-нибудь мы туда проберемся, хоть грузом, хоть чучелом. С гарнизоном тоже можно по-свойски разобраться, если потравить накануне смогем. С солдатами в селении что будем делать?

— Отвлечем.

— Как?? С каких таких неведомых новостей они бросят теплых казарменных шлюх и полные кружки местного бухла и строем побегут куда гляделки не смотрят? И главное, кто им отдаст приказ вместо защиты крепости нестись незнамо куда?

— Герцог и отдаст, — я равнодушно пожал плечами.

— Герцог? — удивился Монах. — Командир, позволь с тобой не согласиться. Насколько я наблюдал, мимо него ни одно зернышко с привезенного возка не упадет. Патологическая жадность в крови у сего господина больше чем у сынов Израилевых, если они тут водятся, а я их много наблюдал в нашей земной епархии. Именно поэтому даже те телеги, что ездят с товарами в Лариссу, заворачивают сначала на площадку с мытарями, а те буквально каждое яблочко записывают в досмотровую книгу.

— Значит, устроим в его землях бунт масштаба несколько большего размаха, чем видели два дня назад. Предпосылки есть, вор подслушал разговоры крестьян и узнал много интересного для нас. Сказать, что они недовольны существующим порядком взимания налогов, значит не сказать ничего. В прошлом году была засуха и урожай выдался меньше, чем в былые года. Но раньше герцог шел в таких случаях навстречу, а ныне потребовал выдать оброк сполна, только до весны отсрочку дал. Весна же в этом году сами видите какая. Расчет крестьян, что ранние овощи дадут хороший урожай и заткнут щели в финансах, не оправдался. Из-за жары он опять оказался скудным, а тут еще герцог решил напомнить о долгах.

— Бунт — это хорошо! — мечтательно произнес Гном. — Почитывал о таком в книжках, но сам не видел.

— Посмотри на ценники в магазинах, балда! — вскипела Иоланда. — Если продукты в магазинах есть, это не значит, что ты можешь их купить! Огурцы по 800 видел? А кабачки по 200? Без них, конечно можно обойтись, летом дешевле, а вот, как хлеб с картошкой до ста рублей дойдут, народ на улицы высыпет и начнется…

— «Доширак» не подорожал. — парировал Гном. — Вирмешелька, правда, похуже стала, но цена почти не изменилась, так что жить можно. А огурцы твои в сезон надо хрумкать, когда поспеют, а не зимой, когда в теплицах на их обогрев бешенные деньги тратят.

— Ты в реале питаешься этой гадостью? — недоверчиво спросила Майка.

— Представь себе. Мучаюсь, но ем, говяжий даже очень ничего. В игре, конечно, еда пославнее будет, особенно в «Еноте», только проку от нее? От циферок мамон не прибывает, доказано полугодом пребывания в «Гондване».

— Короче, задача такая. — прервал я их кулинарные прения. — Ищем по селам потенциальных бунтовщиков, разогреваем их души до состояния плавленого асфальта, заодно пощипываем местную власть. Это явно не должно понравиться герцогу, и, если я правильно считаю, он вышлет во владения карательный отряд.

— А что дальше? — заинтересовался Старшина.

— Все зависит от того, сколько солдат на нашу поимку снарядят. Будем думать — или весело бегаем от них, высунув языки, по местным холмам, либо принимаем бой и побеждаем. Третье, как говорится, не выросло.

— Помогите крестьянам, живущим на землях герцога Фессалийского спастись от голода и нищеты. Награда — 600 баллов развития, 50 баллов кармы. Принять?

Ничего себе заявочка! Модеры решили поиграть в бунт и революцию? Побузить ради благородного дела я готов завсегда. Судя по вытянутым лицам бойцов, подобное сообщение пришло всем. А значит, время залезать на броневики и, размахивая наганами, вершить святое дело, не считаясь с потерями местных жителей.

Ачиллеус со своим отрядом выехал рано, солнце еще не вышло над вершиной соседней горы. Миссия его была проста, как три лепты — крестьяне одного из сел герцогства пару дней назад едва было не затеяли бунт, узнав, что осенние недоимки не отложены на год, как ранее, а только до весеннего урожая овощей. Ну да, с весенним урожаем им не повезло, но это не повод громко роптать на свою судьбу, да еще на виду у герцога, а тем более устраивать бунт. Вот и наказали их, как положено в таких случаях. Теперь же следует окончательно проучить деревню, взяв осеннюю недоимку без всякой жалости, солдаты же разберутся с особо недовольными по-свойски.

Улыбнувшись своим мыслям, он пришпорил коня, поторопившись навстречу одинокому возку, еле ползущему навстречу. Надо будет спросить, откуда его обладатели. К удивлению, возком управляла молодая женщина, никого больше в телеге не Ачиллеус не наблюдал. Вот так удача! Давненько он не наслаждался молодым телом, все дела да заботы, а тут спелая дуреха, решившая в одиночку добраться до соседнего селения, сама идет в его руки. Сборщик налогов, он же старший отряда в отличие от недомерка из военных, командовавшего подскакав к телеге уже без спешки, перешел на шаг и с любопытством оглядел будущую жертву. Да будут благословенны боги, приготовившие ему такую награду! Девица, хоть и худовата на его взгляд, но в остальном почти безупречна. Черные, как смоль, волосы, подлиннее бы только, прическа, как у юнца, чувственные губы, а персики-то какие на груди вздымаются! Догадывается, наверно, о своей дальнейшей судьбе…

Ачиллеус прошел взглядом по дороге. Пуста на его счастье, кроме этой девки да его приближающегося отряда ни единой души. Осталось обвинить в чем-нибудь красотку, да хорошенько припугнуть, чтоб не рыпалась понапрасну. А потом… Он от предвкушения облизнул губы и строго поглядел на девку.

— Чего вылупился, дядя? — спросила та, ничуть не испугавшись нависшего над ней всадника.

Это было так неслыханно дерзко, что у Ачиллеуса на миг перехватило дыхание. «Впрочем, это к лучшему, не надо искать повод, чтоб завалить мелкую мерзавку на телегу», мелькнула мысль.

— Ты как разговариваешь с господином, рабыня! — воскликнул он и достал из голенища сапог кнут, заботливо припасенный для таких случаев.

— Господина не вижу, вижу старого облысевшего похотливого козла!

Задохнувшись от ярости, Ачиллеус щелкнул своим коронным ударом кнута. К его удивлению, визг боли, после которого следовали мольбы о прощении, не раздался, а девица оказалась невредимой на краю телеги.

— Промазал! — весело сообщила она. — Теперь моя очередь!

Последовало неуловимое движение рукой и вдруг сборщик налогов ощутил в районе груди адскую, все поглощающую боль. Он недоуменно поглядел на собственное тело и, к своему ужасу, обнаружил торчащую в нем рукоять кинжала. Руки внезапно ослабели, Ачиллеус отпустил поводья и стал заваливаться набок. Он уже не видел, как девица спрыгнула с телеги и, не мешкая, бросилась в худосочный кустарник, росший невдалеке. И вовремя, потому что бросившегося за беглянкой отряд в кустах ждал горячий прием и через несколько минут только потерявшие седоков лошади напоминали о некогда грозной, хоть и небольшой, воинской единице, наводящей одним своим появлением ужас у местного населения.

Староста деревни очередной раз с негодованием осмотрел толпу перед воротами амбара, в которые вместо подвод с данью ломились разъяренные крестьяне и снова пересчитал зачинщиков бунта, яростно размахивающих руками и вопящих о несправедливости. «Скоро наступит ваша справедливость, гонец давно прибыл в замок герцога, по всем расчетам в течении часа прибудет отряд, коль они рано утром выехали, и восстановит порядок»: неприязненно подумал он, мысленно отмечая, кого из бунтовщиков хватать первыми, а про кого на первых порах промолчать — рабочая сила деревне все-таки нужна, да и от оброка никто отказываться не собирается. Где его брать, он особо не задумывался, в крайнем случае часть жителей в рабство пойдет, зато от него отстанут. Вот не везет, прошлогодний урожай не удался и нынешней весной все засуха испортила. Теперь думай, как выпутываться из ситуации.

— Эй! Видно кого-нибудь из военных? — крикнул он дозорному, сидевшему на крыше. — А то, неровен час, скоро ворота снесут, кто их восстанавливать будет?

— Вроде небольшой отряд мелькнул на пригорке с той стороны — донеслось с крыши. — Ближе подъедут, станет видно.

— Это хорошо — обрадовался староста, вздыхая от облегчения. Если бы негодяи сломали ворота и вломились в амбар, все бы предстало гораздо хуже. Хотя в нем уже крысы жрут друг-дружку с голоду, сам факт проникновения внутрь перед мытарями выглядел бы ужасно.

Староста аж поежился, спиной вспоминая события трехлетней давности. В деревне тогда произошел пожар и часть продуктов для герцога безнадежно испортилась. Хорошо, дело обошлось штрафом и ударами тупых концов копий, хотя кто-то и предлагал выбор между мечом и веревкой. Теперь вот это на его многострадальную голову… Надо бы, когда отряд уже приблизится, гневно обрушиться на безрассудную толпу, не жалея голоса — пусть увидят, как он защищает хозяйское добро. Подумав об этом, он живо велел принести ему хмельного, чтоб голос помощнее звучал, а сам взобрался на дозорную вышку перед воротами, приготовившись начать обличать бунтовщиков, едва военные покажутся в конце их единственной улицы.

Едут! — заорали наконец с крыши и староста, отхлебнув порядочный глоток из кружки, приготовился к выступлению.

Действительно, через несколько минут в конце улицы показались конные и он принялся из всех своих сил орать на собравшуюся перед воротами толпу. Растерянные крики внизу, там тоже заметили вооруженных всадников, подтвердили его догадку. Толпа начала было разбегаться, и староста набрал побольше воздуха, чтоб с новой силой обрушиться на бунтовщиков, но что-то его остановило. У прибывшего отряда не было знаков отличий принадлежности к войску герцога! Обычно впереди ехал командир в бронзовом шлеме с перьями по последней моде, за ним мытари в серых плащах и обязательно воин с гербом герцогства, повелитель их земель любил повыпендриваться, подчеркивая свою власть. У этого же отряда первым ехал всадник, хоть и в плаще, но без головного убора и знаков различий. За ним сразу, чуть правее на вороной лошади, хромавшею на одно копыто, показался черноволосый воин, настороженно вертящий головой во все стороны, и этот тоже был без шлема. Конные же, шедшие следом, ввергли старосту в полное недоумение, ведь среди них были женщины!