Всадник на белом коне

Глава 9

23 ноября 2040 г.

…Горин заявился к нам в номер в половине двенадцатого утра злым, как собака. Поздоровавшись со мной и девчонками, обратил внимание на бумажную книгу в моей руке, удивленно выгнул бровь и поинтересовался, что это я читаю. Узнав, что «Маленькую хозяйку большого дома» Джека Лондона, уважительно хмыкнул и сделал напрашивающийся вывод:

— В общем, даже сегодня спокоен, как удав?

Я утвердительно кивнул. И жестом пригласил проходить в гостиную.

— Тогда озвучу очередную «веселую» новость: без десяти четыре утра в окно твоей квартиры «совершенно случайно» влетел дрон службы доставки сети ресторанов быстрого питания «Гурман», перехваченный «некими злоумышленниками» для использования в качестве средства пересылки тяжелых наркотиков клиентам.

— А через считанные минуты в квартиру, конечно же, начали ломиться оперативники ФСКН, отслеживавшие конкретно эту доставку… — насмешливо продолжила Кравцова, разливая по бокалам безалкогольные напитки.

— Как ты догадалась? — язвительно поинтересовался мужчина, за последние две недели до смерти уставший от регулярных попыток тех самых «неизвестных злоумышленников» вывести меня из себя.

— После хамского поведения допинг-офицера, прибывшего за анализами крови с медсестрой, у которой тряслись руки, чудом не удавшегося тарана машины Дениса со стороны пассажирского сидения, нескольких попыток подкупить ассистентов Алферова, серьезной аварии на подстанции, обеспечивающей электричеством наш спорткомплекс, и сразу двух неприятных инцидентов на взвешивании можно было ждать и худшего… — заявила она и вручила ему бокал с «Дюшесом».

— Представляю, как разозлились те, кто планировал эту операцию, изучив записи камер жилого комплекса и узнав, что в квартире никто не появляется уже двое суток! — осторожно влезла в разговор Джинг.

— Да, переезд в ВИП-номер «Акинака» был весьма своевременным… — сказал я, поблагодарил Настену за протянутую минералку без газов и снова повернулся к Алексею Алексеевичу: — Будь этот бой титульным, я бы еще понял подобную суету. А так…

Мужчина задумчиво потер идеально выбритый подбородок, затем кинул на Кравцову вопросительный взгляд, получил такой же безмолвный ответ и перестал фильтровать озвучиваемую информацию:

— Согласно прогнозам аналитиков, просчитывавших последствия удачного охмурения Татьяны Голиковой, ряды твоих фанатиков должны были сначала пополниться семью-девятью процентами ее подписчиков, а после прекращения отношений потерять полтора-два. Реальный результат оказался в разы выше — на твоей страничке уже зарегистрировалось порядка сорока двух процентов ее читателей, и процесс продолжается. Но самое интересное даже не это: узнав о первом серьезном увлечении дочери, отец Татьяны приказал своим СБ-шникам собрать всю возможную информацию о тебе и, заодно, взять девочку под плотный контроль. Специалисты у него не хуже моих, соответственно, о том, что она поставила на твою победу в первом раунде все свои накопления, ему доложили сразу же после визита девочки в букмекерскую контору «Кацман и сыновья». Прекрасно зная, что его дочь далеко не дура, Гена, вероятнее всего, проанализировал ее поведение, не нашел в нем ни единого признака стандартной подростковой влюбленности, пришел к выводу, что она каким-то образом получила инсайдерскую информацию, и решил поучаствовать в этой забаве своими деньгами.

— А дальше не могла не начаться цепная реакция… — криво усмехнулась Кравцова. — Для того, чтобы повысить планируемый выхлоп, он был обязан слить конкурентам инфу о том, что сделал очень крупную ставку на Стрельцова. А те, изучив его досье и узнав, что он терпеть не может любые игры на деньги, засуетились.

— Именно! — подтвердил Горин. — Я тоже приложил руку к раздуванию этого ажиотажа — через десятые руки известил тренерский штаб Стрельцова о том, что тебе недавно серьезно «пробили» бедро левой ноги, и ты все никак не восстановишься.

Тут я подобрался и выпал из разговора, пытаясь представить все те возможности, которые подарит стремление Огнетушителя воспользоваться этой «уязвимостью». Прокрутил в голове пару-тройку интересных вариантов и еще несколько отбраковал. Затем условным жестом попросил Настену выйти в центр комнаты и занять правостороннюю стойку, встал перед ней, мысленно проиграл последовательность его и своих действий, дождался медленного джеба в подбородок и… расплылся в хищной улыбке!

— Что-то придумал⁈ — одновременно выдохнули все трое, судя по выражениям лиц, все это время наблюдавшие за моими раздумьями.

— Ага! — аж подрагивая от предвкушения поддакнул я.

— Не рассказывай и не показывай!!! — мгновенно посерьезнев, потребовал Алексей Алексеевич. — Да, номер, вроде как, проверяется достаточно регулярно, но лучше перестраховаться…

…После ухода Горина я продолжил отдыхать. Умял тарелку гречки с двумя кусками куриной грудки, порубился с девчонками в карты на желания и посмотрел свежий голливудский криминальный боевичок. А ближе к четырем часам дня начал собираться. Вернее, неторопливо оделся, сделал комплимент Настене, нарядившейся в потрясающе красивое темно-вишневое вечернее платье и в туфельки на высоченном каблуке, подтянул повыше замочек «молнии» спортивного верха Джинг, дабы всякие левые мужчинки не могли лицезреть умопомрачительный бюст, символически прикрытый кружевным лифчиком, и взял с кресла заблаговременно собранную спортивную сумку.

Звонок Коли Докукина, командира группы сопровождения, раздался ровно в шестнадцать ноль-ноль, так что, поговорив с ним по телефону и узнав, что он и его парни уже стоят за дверью номера, я накинул капюшон толстовки, снял с вешалки теплую куртку и вытолкал девчонок в коридор.

Спуск на лифте для ВИП-персон в отдельное помещение подземного гаража прошел без каких-либо эксцессов. Равно, как и процесс рассадки по машинам. А потом кортеж из двух роскошных бронированных лимузинов и четырех не менее бронированных джипов стремительно вознесся по спиральному пандусу на уровень земли, вылетел на улицу, втиснулся между двух полицейских автомобилей со включенными мигалками и понесся по направлению к «Лужникам». Как водится, напрочь игнорируя требования ПДД, действуя на нервы работникам полосатой палочки и пугая прохожих. В таком режиме езды пробки нам не грозили, так что до служебного входа на Большую Арену доехали всего за двадцать минут. Там без труда миновали «заслон» из доброго десятка шкафообразных охранников, отсекающих левый народ, прогулялись по хитросплетению служебных коридоров и добрались до помещений, выделенных персонально для меня-любимого. Ну, а после их инструментальной проверки продолжили убивать время, ибо приехали, мягко выражаясь, рановато.

С появлением тренерского штаба стало куда интереснее: Алферов с Батыровым, ввалившиеся в комнату отдыха взъерошенными, как после хорошей драки, сходу включились в работу. Сначала устроили форменный допрос, выясняя, как я спал, что ел, и в каком настроении. Затем деловито поинтересовались, как мое бедро и смогу ли я нормально отработать новый гейм-план. А после получения утвердительного ответа устроили настоящее шоу, гоняя меня по несуществующей стратегии и тактике!

Приблизительно в том же ключе прошла и «практика»: дав мне как следует размяться, Дмитрий Петрович помог «запрограммировать» сознание на те варианты проходов в ноги, которые реально готовились под бой со Стрельцовым, а Али Мавлетович дал себя повалять в партере. При этом оба ни словом, ни жестом не показали своего недовольства тем, что я переиграл их планы. Хотя с вероятностью процентов в девяносто пять обязаны были как минимум злиться.

Третьим звеном в цепочке «Слишком быстрая инструментальная проверка — шоу тренеров» стало появление Алексея Алексеевича. Вернее, то «неподдельное волнение», с которым он просил меня ни в коем случае не рисковать, не проявлять инициативы и, не задумываясь ни на мгновение, выполнять каждое Ценное Указание Алферова и Батырова! После такой «подсказки» я окончательно убедился в том, что вокруг меня закручивается спираль очередной «многоходовки», пообещал быть благоразумным и с чувством выполненного долга отправился сдаваться Линь.

Разогревала она меня без иголок, но даже так умудрилась не только взбодрить, но и вывести тело на самый пик возможностей. В результате к моменту появления сотрудника промоушена, предупредившего о том, что до моего выхода осталось пять минут, я пребывал в готовности к чему угодно. Хотя нет, не так — я жаждал боя! Причем боя на максимальных скоростях и на пределе сил! Поэтому «танцевал» по помещению, всаживая забинтованные кулаки в ладони, подставляемые Алферовым, и «берег» левую ногу. Не потерял этот настрой и во время торжественного выхода к октагону, купающемуся в лучах десятков прожекторов: спускался под старенькую, но от этого не менее любимую композицию Луки Сестака «Walk with the devil», не слыша ни музыки, ни рева толпы, ни того, что говорили члены команды, идущие следом. А потом вообще «отключился», более-менее придя в себя только во время своего представления публике и лишь потому, что почувствовал насмешливый взгляд Стрельцова.

Где-то на границе сознания всплыли те громкие обещания, которые этот боец дал своим болельщикам в самом начале стердауна, но внутреннего спокойствия не поколебал. Равно, как не разозлил и показанный мне театральный жест в стиле императоров Древнего Рима, приговаривавших проигравших гладиаторов к смерти — я смотрел не на большой палец, показывавший на канвас, а сквозь стареющего показушника, пытающегося поддерживать былую славу скандалами в Сети. И ждал команды рефери. Соответственно, сосредоточился на происходящем в клетке уже после того, как Антон Перепелицын представил зрителям эту личность:

— Хесус Герреро, Испания!!!

Пока Хесус рассказывал, что нам можно, а что нельзя, включилось тоннельное зрение и отсекло даже девицу, выгуливающую по канвасу табличку с цифрой «один». А когда мы с Огнетушителем были отправлены к противоположным углам восьмиугольника и подтвердили свою готовность к бою, заработал и «фильтр», отсекающие лишние звуки. Так что команду «Fight!» я услышал, а рев трибун и все остальное — нет. И, выдвинувшись к центру октаэдра, атаковал Стрельникова джебом из правосторонней стойки.

Часть сознания, анализирующая его поведение, тут же отметила, что он аж прищурился от радостного предвкушения. Но из режима боя не выбила — я качнулся назад, чтобы не дать достать себя пристрелочной двойкой, принял на поднятую голень лоукик по передней ноге и тут же сместился вправо-вперед, уходя от хайкика в голову.

Следующие минуту и пятьдесят с лишним секунд четвертый номер официального рейтинга этой весовой категории старательно убеждал меня в том, что собирается закончить бой нокаутирующим ударом в голову. То есть, отбивал или просаживал вниз мою переднюю руку, пытался всадить одиночные джебы или двойки в череп, разбавлял атаки лоукиками по правой ноге и изредка взрывался комбинациями, неизменно заканчивающимися или хайкиками, или правыми кроссами в уровень подбородка. А «пробитую» ногу не замечал. Ну и, конечно же, привычно защищался от проходов в ноги, благо соответствующего опыта у него было хоть отбавляй. Да, иногда доставал. Но вскользь, на излете или в защиту. И потихонечку заводился. Из-за того, что никак не мог вывести меня в положение, в котором можно было бы вложиться в лоукик по травмированной ноге.