Всадник на белом коне

Глава 14.

21 декабря 2040 г.

Творческое трио из Алферова, Батырова и Линь при активном участии Грейси настроили меня на бой настолько правильно и точно, что я ощущал себя Суперменом. Да, обтягивающим комбинезончиком с большой буквой «S» во всю грудь и модным плащиком, развевающимся на ветру, похвастаться не мог. Зато у меня имелись крутые трусы и эффект «воздушного шарика», который, по субъективным ощущениям, мог запросто заменить любые суперсилы. Более того, будь я в состоянии связно мыслить, наверное, захотел бы сражаться за справедливость во всем мире. Но три тренера и личный мастер по иглоукалыванию, массажу и дыхательной гимнастике вложили в голову единственный императив, а все остальные «программно заблокировали». Поэтому к клетке я подошел, не реагируя ни на какие раздражители, вроде бы, позволил себя ощупать, ощутил появление во рту капы, где-то «потерял» понтовый шелковый халат со Всадником Апокалипсиса во всю спину и футболку с аналогичным принтом, как-то неожиданно оказался внутри восьмиугольника и самым краем сознания услышал голос ринг-анонсера, знакомящего публику с моими ТТХ.

Здоровался на автомате, поворачиваясь на девяносто градусов после каждого поклона и даже не пытаясь вглядываться в сплошное море лиц на трибунах, забитых до отказа. И, как потом оказалось, чувствовал себя не в своей тарелке. Зато после того, как увидел фигуру Махмуда Наджи, возникшую в перекрестии прожекторов по другую сторону октагона, почувствовал себя счастливым. Ведь ОН приближался! Пританцовывая, вскидывая руки над головой в жесте победителя и одаривая фанатов какими-то сувенирами, а значит, Был Готов к Бою!!!

Рассказ о его росте, весе, рекорде и т. д. тоже прошел мимо меня — я видел наголо выбритый череп, тускло поблескивающий при каждом касании лучей света, чуть скошенный лоб, выдающиеся вперед надбровные дуги, глубоко посаженные глаза, переломанный нос, усы, тяжелый подбородок и бесформенные уши. А еще мощную шею, широченные плечи, длинные, почти до колен, руки, выпуклую грудь, брюшной пресс с несимметричными «кубиками», чуть кривоватые ноги с перекачанными квадрицепсами и стопы, по-борцовски разведенные чуть в стороны.

После завершения его знакомства с публикой поймал взгляд. И уже не отпускал: смотрел в зрачок, окруженный темно-коричневой радужкой и склерами с желтым оттенком, совсем не так, как на стердауне. То есть, вместо того чтобы достаточно равнодушно отслеживать малейшие признаки готовящихся провокаций, медленно, но уверенно продавливал «внутрь». И чувствовал, что Носорог поддается!

Представление рефери и его коротенький монолог тоже прошли фоном. Зато касание перчаток словно замкнуло наши сознания, подарив ощущение то ли понимания, то ли прозрения. Четкого, как карандашный набросок на белом листе. И спрессовало оставшиеся мгновения до начала поединка до одного. Коротенького, но острого, как шило. А потом где-то далеко-далеко прозвучала команда «Let’s get ready to rumble!», мы шагнули вперед, и я понял, что уже победил. В бою взглядов и внутренней готовности к бою!

Через пару-тройку пристрелочных атак и защит к этому ощущению добавилось еще два: я видел, что существенно быстрее, и чувствовал начало атак в момент первого движения противника!

Да, проверял. И не один раз. Но не потому, что сомневался в этом знании, а для того, чтобы как можно точнее определиться с появившимися возможностями. Поэтому всаживал в Носорога безответные джебы и двойки, пробивал лоукики по внутренним и внешним поверхностям бедер, притирался к контратакам и без каких-либо проблем контрил попытки зайти в ноги.

Махмуд, связанный со мной все тем же взглядом, чувствовал то же самое. И постепенно сдавал позиции. Нет, страха в нем не было, как не было и обреченности: он точно знал, что все уже кончено, но был готов сражаться до последнего. Соответственно, последовательно и вдумчиво перебирал весь имеющийся арсенал в поисках средства, способного переломить ситуацию. Естественно, стараясь не рисковать и не подставляться. В результате между третьей и серединой пятой минуты раунда продемонстрировал четыре красивые, быстрые и нестандартные атаки, которые с другим противником могли бы и пройти. А я… подыграл. Столь же нестандартно, немного рискованно, но очень эффектно. Ибо там, на самом краю сознания, помнил, что народ, набившийся на трибуны вокруг главной арены «Овердрайва», жаждет ЗРЕЛИЩ, и для того, чтобы стать для него своим, надо показать настоящее шоу. А после того, как провалил Носорога в последней атаке, зашел ему за спину, бросил амплитудным прогибом, забрал спину, нанес несколько ударов в вовремя подставленные перчатки и… стремительно встал с канваса с первым ударом гонга!

Продолжал «держать взгляд» и во время перерыва между раундами. Благо Грегор Грейси, как-то почувствовавший мое состояние, оборвал монолог Али Мавлетовича, а Джинг, бросившаяся обновлять слой вазелина на моем лице, работала сбоку и молча.

Почему контакт не разрывал Махмуд Наджи, которому что-то вовсю советовали тренера, не знаю. Зато чувствовал в нем все ту же решимость идти до конца и… что-то вроде надежды на достойный «уход». Последнее почему-то понравилось. И, видимо, наложилось на впечатления от вполне вменяемого поведения Носорога во время трэш-тока, на стердауне и пресс-конференции, так что я не стал его унижать. В смысле, с первых мгновений второго раунда позволял показывать красивый бой, просто перехватывал инициативу тогда, когда считал нужным. И последовательно демонстрировал публике эффектные связки без завершений — просадил турку комбинацию из четырех ударов, заканчивающихся «вертушкой»; поймал на «мельницу» и бросил, но вовремя отпустил и дал выкатиться в стойку; отправил в нокдаун хай-киком после двойки в корпус и зубодробительного лоукика по внутренней поверхности передней ноги. А к концу третьей минуты понял, что еще немного, и «передавлю». Поэтому подставился на оверхенд, провалил, сотряс мощным апперкотом, сложил практически пополам ударом колена в солнечное сплетение и задушил. Классической «гильотиной». В стойке. Точнее, держал до трех хлопков по моему бедру, затем снял захват, плавно отступил назад и уважительно поклонился в знак благодарности за великолепный бой.

Наджи не разочаровал, ответив тем же. Только поклонился значительно ниже. Затем выпрямился, снова поймал мой взгляд и одними губами проартикулировал английское «Thank you».

Дальше было обычное столпотворение с необычными дополнениями. Первым восхитило ломаное русское «Это бил красивый сражение!» в исполнении мастера Грейси, чуть было не переломавшего мне ребра в могучих объятиях. Затем повеселил зал, начавший скандировать мое прозвище в русском варианте, видимо, подхватив кричалку у наших соотечественников. А еще через несколько мгновений в приличную толпу, собравшуюся вокруг меня, танком вломился Ричард Логан, благо рост под два метра и вес за сто двадцать килограммов позволял не замечать «мелких» препятствий, сходу вцепился в руку и заявил, что в полном восторге от шоу, которое я подарил Америке! Кстати, на этом его участие в обычном бардаке, начинающемся сразу после поединка, не завершилось — дав рефери продемонстрировать публике завершающий штрих моего противостояния с Махмудом Наджи, он забрал микрофон у ринг-анонсера и заявил залу, что в его промоушене загорелась новая звезда. «Интервьюировал» меня тоже сам, весьма профессионально подогревая интерес зала к «очередному уникуму из страны снегов, медведей и водки». Что интересно, на фоне самых красивых фрагментов закончившегося боя, демонстрируемых на четырех огромных экранах. И в конце концов закончил утверждением, в котором пообещал счастливцам, вовремя почувствовавшим всю мощь Всадника на белом коне и сделавшего на него ставки, что они через много лет будут с гордостью рассказывать об этом детям!

Да, некоторые его пассажи казались мне излишне напыщенными, наигранными и даже смешными. Но, вполне возможно, из-за недостаточно хорошего знания языка или разницы в менталитетах. А публике нравилось. И даже очень — практически каждое предложение владельца «Овердрайва» она встречала довольным ревом или восторженным свистом. Благожелательно отнеслась и к моей благодарственной речи. Более того, проводила из клетки скандированием все того же прозвища и криками «Возвращайся!» и «Мы тебя ждем!»

К этому моменту меня окончательно отпустило — выключилось тоннельное зрение, пропала внутренняя заточенность на бой и, заодно, сильно ослаб эффект «воздушного шарика». А где-то на половине пути до выделенных нам помещений вернулось в норму и восприятие времени. Заодно убив ощущением, что на канвасе я видел все движения противника в небольшом замедлении!

В этот момент наша процессия свернула за очередной поворот и чуть не снесла с пути знакомую парочку легковесов, судя по радушным улыбкам, дожидавшихся именно меня.

Первым заговорил японец — поздравил с победой и «фантастически красивым боем», сообщил, что они с Хекки смотрели его с начала и до конца, а потом попросил автограф для младшего брата, который коллекционирует автографы «великих бойцов».

От незаслуженного титула я сразу же отказался, заявив, что до великих мне еще пахать и пахать. Не стал подписывать и протянутый флаер — довел мужиков до нашей раздевалки и вручил пару маек с изображением Всадника Апокалипсиса. А потом наткнулся взглядом на приличное рассечение под левым глазом Кётаро и догадался поинтересоваться исходом их боя. Естественно, извинившись за то, что не видел ни единого мгновения, так как в это время готовился к своему.

Мталане, на иссиня-черном лице которого тоже хватало ссадин и рассечений, добродушно усмехнулся и пожал плечами. Кстати, скривившись от неприятных ощущений, вызванных жестом, показанным автоматически:

— Рубились все три раунда. Я проиграл решением судей. Можешь поздравлять Камэда-сана!

Поздравил. Обменялся с ними контактными данными и проводил до дверей. А когда мужики удалились, попал, как кур в ощип, сначала в загребущие ручки допинг-офицера, а затем спонсоров, Борисыча, тренеров и всех остальных «заинтересованных лиц», страшно довольных и результатами поединка, и своими выигрышами на ставках, и реакцией Ричарда Логана, практически гарантирующей продолжение сотрудничества. Правда, первое время обходились без слов — обнимали, отбивали плечи, жали руку, а дамы еще и целовали. Потом устроили «первичный разбор полетов», высказав много добрых слов и озадачив некоторыми пожеланиями, раздавили пару бутылок коньяка и то ли две, то ли три шампанского, слегка захорошели и разделились. Те, кто сделал ставку на исход боя между Садио Нганну и Морисом Буске, отправились в зрительный зал дожидаться начала поединка за звание чемпиона мира, тренера, их ассистенты и две трети «гарема» остались в комнате отдыха, а Настена и Джинг утащили меня в массажку. Приводить в порядок и все такое.

«Все такое» получилось на славу. Особенно в душе — девчонки, не на шутку заведенные боем, отрывались так, как будто напрочь отключили не только стеснение, но и здравый смысл. Я, естественно, не возражал. Причем очень активно. Ведь некоторая безбашенность того, что они вытворяли, не отменяла ни чувственности, ни нежности. Просто перевела привычную страсть, скажем так, на «новый уровень». В общем, в комнату отдыха я вернулся довольным, как мамонт, переживший ледниковый период, наткнулся на «возмущенный» взгляд Голиковой, ответил ей взглядом-обещанием и… заявил, что голоден, как собака!