Эпидемия

* * *

Глоток алкоголя натощак оказал на задержанного поразительное действие: сделал в единый миг агрессивным и подозрительным. Через каких-нибудь пять минут трудно уже было понять, кто здесь кого допрашивает.

— Нет, вы скажите прямо! — напирал Антон. — Вы — контрразведка?

— Нет, — спокойно отвечал ему Прохор Петрович, нимало не смущенный внезапным преображением собеседника. — Хотя когда-то были отделом контрразведки. Теперь мы самостоятельная организация, но старые связи, разумеется, остались…

— А почему кругом звукоизоляция? У вас тут что, в Конторе одни тихушники работают?

— Как правило.

— Тихушники против тихушников?!

— Ну почему же обязательно против? Когда против, а когда и за…

— Но большей частью за отшибленных?

— Большей частью — да, — согласился Прохор Петрович. — Ориентируемся на большинство.

— А их большинство?

— Трудно сказать… Но, как выразился однажды некий кудесник, кто громче — тот и народ…

— Да не верю я вам! Не верю! Не верю!.. — взорвался Треплев. — Сами, небось, Седьмого и подставили! Да и других тоже!.. Вы же не благотворительный фонд! Вы Контора! Бывшая контрразведка. Что вы тут добренькими прикидываетесь? Откровенничаете, помощь предлагаете! Вроде бы даже и вербовать не собираетесь…

— А зачем мне вас вербовать? — спросил Прохор Петрович, и Антон невольно вскинул глаза. Не насмешка — скорее грусть почудилась ему в голосе сотрудника. Да и взгляд был под стать голосу. — Поймите же наконец, Антон Антонович: какое бы вы решение сейчас ни приняли, Контора вам поможет.

— С какой радости?

— С той радости, что любое ваше решение Конторе на руку…

— На кой тогда черт было выпытывать, чего я хочу, если выбора нет?

— Выбор есть, — поправил сотрудник.

— Героически погибнуть в партизанских боях? — съязвил Антон. — Стоп!.. — тут же скомандовал он сам себе. — Какие бои? В нейтральной зоне оружие запрещено — я сам слышал…

— Сейчас — да, — кивнул Прохор Петрович, не сводя взгляда с задержанного. — А предшественник ваш прибыл сюда чуть ранее. Ему, поверьте, повезло гораздо меньше, чем вам.

— Хорошо! Вы говорите, есть выбор… Ну так назовите хотя бы один другой вариант!

— Пожалуйста. Допустим, вы примыкаете к отшибленным…

— Издеваетесь?

— Нет. Этот сценарий нами тоже давно проработан. На всякий случай. Но, разумеется, более вероятно, что вы возглавите подполье тихушников…

— Вот об этом забудьте!

— Рад бы вам был поверить, но вы мне это уже говорили десять лет назад…

— Дайте еще выпить! — потребовал Антон.

— Не дам. Вас вон и так впору в наручники брать.

Упоминание о наручниках малость отрезвило. Задержанный ссутулился, притих.

— Что-то я так до сих пор и не понял… — обессиленно признался он. — Чем вообще занимается ваша Контора?

— Социальной эквилибристикой.

И трудно было сказать, всерьез это произнесено или в шутку.

— То есть?

— Поддерживаем напряженность в обществе на определенном уровне. С одной стороны, не даем ей сойти на нет, с другой — не позволяем перерасти в гражданскую войну…

— Боитесь работу потерять?

— Нет, причина глубже. Честно сказать, ваша выходка двадцатилетней давности явилась для нас этакой манной с небес…

— Для вас?..

— Для работников спецслужб…

— Поясните!

— А что тут пояснять? Из двух зол, Антон Антонович, принято выбирать меньшее. Вспомните, что творилось двадцать лет назад! Межнациональная рознь, межрелигиозная, межпартийная… А теперь даже террористы раскололись на отшибленных и тихушников. Правда, в последнее время, — покряхтев, вынужден был признать он, — все как-то поуспокоилось. Возможно, затишье перед грозой. Вас угораздило прибыть сюда очень вовремя…

— Вы как будто об этом сожалеете!

— Отчасти да. Но только по отношению к вам. Для нас-то, сами понимаете, разницы никакой. Не появись вы — появился бы кто-нибудь из местных… Однако вернемся к вашим планам.

— Н-ну… работу я уже нашел… — растерянно сказал Треплев.

— Помощником смотрителя? А вы с ним уживетесь?

— Уживусь ли я с самим собой? — Антон невесело засмеялся, затем умолк, встревожился, впал в раздумье. Да уж, перспектива — видеть ежедневно то, во что неизбежно превратишься с годами… Смотритель… Затравленный, запуганный, отказавшийся сам от себя, лицедействующий на сходках и пьющий потом от безысходности… Седьмого, по крайней мере, можно хотя бы уважать! Героически погиб в нейтральной зоне… Нет, только не это! Ну его к черту, такое уважение!..

— Вижу, лавры Че Гевары как-то вас не слишком прельщают, — сварливо заметил Прохор Петрович. — Стало быть, все-таки помощник смотрителя… Ну что ж, дадим знать администрации, чтобы ни в чем препятствий не чинили… Вас вернуть в подвал или высадить в каком-либо другом месте?

После столь неожиданного предложения Антон Треплев чуть было не раздавил второй стаканчик.

— То есть… — пролепетал он, помаргивая. — Вы собираетесь меня… просто взять и… отпустить? И что, даже чип не вживите?

— Вас ведь примут на работу, — напомнил Прохор Петрович. — Тогда и вживят. Волокиты не будет. Обещаю.

— А как же я теперь обратно попаду? При свидетелях… Слушайте!.. Меня там наверняка хватились! Вертолет-то уже улетел…

— Никуда он не улетал. Вас сюда доставили частной машиной. А свидетели… — Человек из Конторы включил планшет, взглянул. — Да, есть свидетель… — сообщил он. — Но этот, поверьте, шума поднимать не станет…