Песнь койота. Дилогия

Глава 1

Найрад не любил уезжать, но не мог долго оставаться на одном месте: в крупных городах — не дольше месяца, головорезы там быстро выходили на его след, в средних — не больше полугода, а в потрёпанных провинциальных городишках — максимум год. Время переезда он угадывал интуитивно, хотя даром предвидения не обладал. Звери могут чувствовать опасность, но в случае с Найрадом животная половина была ни при чём. Когда долго живёшь в бегах, ощущение, что пора делать ноги, приходит само собой. Вот и сейчас, лёжа в кровати и готовясь ко сну, он понял, что настал «час икс». Закончился год спокойной жизни. Если не скрыться, неприятности не заставят себя ждать. Однако Найрад не спешил, предчувствие давало зазор в день или два — было время закончить дела и попрощаться с друзьями.

Парень задвинул в дальний угол мысли о переезде, сладко потянулся и подоткнул под голову край прохладной подушки. Кто знает, когда ещё удастся вздремнуть со всеми удобствами в собственной постели. Сон, будто повинуясь его мыслям, не заставил себя ждать. Тягучая пелена забытья раскрыла для него свои объятия.

Найрад бродил по берегу водоёма и искал вход в потайную пещеру, в глубинах которой скрыто сокровище. Что это за сокровище, он толком не знал, но ему часто снился этот сон.

Розоватая дымка заката подбиралась к глади горного озера. Ветер шелестел в высокой траве, обрамляющей берега. Вдруг на небосводе появилось яркое сияние, переливающиеся всеми оттенками светового спектра. Сияние колыхалось и перетекало в пространстве, словно бесформенная масса. Чем дольше он смотрел, тем четче проступал силуэт пятиконечной звезды, ослепительно сияющей, словно тысяча солнц. Никогда в своей жизни Найрад не видел ничего прекраснее, не в силах оторваться, он смотрел за полетом звезды, словно завороженный. Та сорвалась с небосклона и скрылась в пещере…

Неожиданно на берегу вдруг появился пианист в вечернем фраке. Поклонившись невидимой публике, он встряхнул волосами, сел на табурет и ударил по клавишам. Звуки инструмента разлетелись по всей округе, горное эхо откликалось на мелодию причудливыми отголосками. Шикнув на пианиста, парень продолжил цепляться за сон. Он должен найти пещеру. Музыкант сыграл мелодию в третий раз. Найрад ощупывал замшелые камни, стараясь не проснуться. Он хотел только одного, чтобы звонки прекратились, и наступила спасительная для сна тишина. Но рингтон никак не хотел умолкать, пришлось разлепить глаза и отыскать взглядом трезвонящий мобильник.

На улице стемнело. Электронные часы на тумбочке показывали одиннадцать вечера. Найрад встал, подошёл к окну и открыл форточку. Телефон снова зазвонил.

— Кто ты, чудовище? — буркнул он в трубку первое, что пришло в голову.

— Спишь, что ли? — послышался бодрый голос Зара.

— Уже нет.

— Извини, — протянул приятель на другом конце провода.

Найрад взял с журнального столика кружку с холодным чаем и сделал большой глоток. Он не любил, когда его будили, но в свете последних событий, парень даже обрадовался неожиданному звонку друга.

— Да, ерунда. Где пропадал-то?

— Потом расскажу. Я сейчас с ребятами в «Погребок». Ты с нами?

Найрад познакомился с Заром, как только приехал в Кренс. В первый день он без дела слонялся по городу, глазея на витрины, когда увидел местных ребят.

Юноши сидели на ступеньках здания с высокими колоннами, окружив уличного гитариста. На певце было три слоя одежды, космы торчали в разные стороны, а чёлка почти полностью закрывала глаза. Пел парень просто изумительно. Мотив казался отдалённо знакомым, и Найрад проникся симпатией к этому странному существу. Бард взял последний аккорд. Гитара смолкла. На лицо юноши упала непослушная прядь.

— Здорово поёшь, — похвалил Найрад.

— Спасибо, — ответил уличный певец.

— Сам сочинил?

— Почти, — певец поправил чёлку и взглянул на слушателей, хитро прищурившись, — перевёл с другого языка.

— Круто, ещё сыграешь?

— Мне идти надо, но, если хочешь, расскажу пару переводов по дороге, — сказал новый знакомый, передавая гитару рыжеволосому другу.

— Тогда пройдёмся, — без колебаний ответил Найрад.

Погода стояла отличная, делать было нечего, так что новое знакомство оказалось весьма кстати.

По счастливой случайности у ребят оказалось много общего: им обоим нравилась рок-музыка, раньше их донимали косые взгляды в школе и мечты о создании крутой рок-группы. Парни болтали как заведённые обо всём на свете, легко переключаясь с темы на тему: от грибов на лесной опушке до американских бодхисатв шестидесятых, и во всём находили точки соприкосновения. Через пару часов они расстались довольные друг другом, с тем редким чувством, которое возникает, когда выговоришься и абсолютно уверен, что тебя поняли.

По окну приветственно звякнула галька, а Найрад всё ещё смотрел на кучу барахла в шкафу, по виду которого можно было с уверенностью сказать, что к носке оно не пригодно, по крайней мере, до стирки и глажки. Постояв пару минут, он сунул руку в недра полки и наугад выудил средней помятости футболку с синей змеёй. Сносные джинсы отыскались под кроватью.

Найрад мимоходом взглянул на своё отражение в зеркале. Лохматый блондин с заспанным лицом стоял посреди неубранной комнаты.

Почему, стоило хоть немного расслабиться и всё запустить, наступал час икс? В беспорядке сложно собрать рюкзак для переезда, да и появляться в новом месте заросшим, как бродяга, не комильфо. А ещё последний месяц он почти не виделся с Заром.

Найрад натянуто улыбнулся своему отражению.

Чёрт с ними, со шмотками! Сегодня выпала возможность провести последний вечер с другом — небольшой бонус, отвоёванный у этих грязных подонков. Привычным движением он зачесал волосы назад, махнул рукой в окно и белкой слетел вниз по лестнице.

— Ну, что, в сквер или "Погребок"? — поинтересовался Найрад, пожимая руки ребятам.

С Заром притащились Дэн и Малой.

— Давайте в "Погребок», — отозвался Зар, — мы только из сквера, народу там полно, все скамейки заняты.

Вечер выдался приятный. Ветер доносил запахи готовящихся блюд из распахнутых окон, в подворотнях витал аромат прохлады и приключений. Идти по мягкому асфальту, прогревшемуся за день, было одно удовольствие. В темно-синем небе сверкала единственная звёздочка, поблескивавшая вполсилы, будто стесняясь своего раннего появления. Минут через десять бодрой ходьбы ребята вышли к "Погребку".

Бар, оправдывая своё название, располагался в подвале дореволюционного дома. С массивной железной двери на посетителей скалился волк, охваченный языками пламени. С ним обычно здоровались, делая на пальцах "козу" и поднося её ко лбу. Неизвестно, кто это придумал, но не поприветствовать волка считалось плохой приметой, а вот прощаться с ним, напротив, дурным тоном.

В небольшом зале было темно. Крохотная барная стойка выделялась ярким пятном, от неё в шахматном порядке расползались небольшие столики, утопающие в клубах табачного дыма, из колонок под потолком приглушённо лязгал тяжёлый бит.

В дальнем углу сидели завсегдатаи пенсионного возраста. Судя по доносившимся возгласам, старики играли в домино, потягивая пиво из увесистых кружек; остальные столики занимали студенты неформального вида. Пока Найрад делал заказ, Дэн с Малым куда-то запропастились. Зар нервно постукивал по столу костяшками пальцев и болтал с Далей, миловидной блондинкой с розовыми прядками. Когда Найрад подошёл к столику, Зар полностью переключился на приятеля, ведь они не виделись почти месяц.

— Что нового, где пропадал? — с интересом спросил Найрад.

— Наткнулся в интернете на клёвую группу, — с блеском в глазах усмехнулся Зар, — недавно только появилась в городе, популярны, как сукины дети.

— Что за тема? — спросил Найрад.

— По ролевым играм. Кто вступает, дают карту и скидки в качалках. В клубных залах сплошная халява. На днях открыли филиал на Белоличке, «Орлиный глаз» называется.

— И с чего вдруг такая щедрость? — насторожился Найрад.

— Есть даже секции по рукопашному бою и фехтованию, — с энтузиазмом продолжил Зар, не обращая внимания на вопрос друга, — игры свои организуют. Снаряжение, обучение — всё за счёт заведения. Молодёжь туда так и прёт…

Найрада прошиб озноб. Друг говорил что-то ещё, но он уже не слушал. Нахлынувшие воспоминания уносили его в прошлое. Он знал эту организацию. Знал и мечтал забыть.

Цветущий луг.

Детский лагерь общины «Серебряный след» скрылся по ту сторону холма.

Мальчик сидел на краю оврага, свесив ножки, и глядел на мелководную речку. Ветер колыхал высокую траву. С полей доносился запах сена и диких цветов, а полуденное солнце ласково грело макушку. Со стороны корпусов слышался шум возни и детские крики. Ребята с воем бросались друг на друга стенка на стенку. Глухие удары деревянных мечей разлетались по всей округе.

Маленький Найрад сорвал сочный стебель травинки и прикусил мягкое основание, рот моментально наполнился горьким вяжущим соком.

Вдруг по спине пробежал зловещий холодок, заставивший малыша навострить уши. Стебель тут же вывалился изо рта. Воздух вокруг, пульсирующий и напряжённый, наполнился тяжёлой энергией. Он ещё не умел чувствовать потоки силы, но инстинкты трубили о неладном. Откуда ждать опасности?

Выбросы энергии. Чья-то смерть…

Нападение на лагерь? Нет. Бред!

Бежать куда глаза глядят, и чем быстрее, тем лучше!

Малыш рванул со всех ног, но незримая пружинящая преграда с силой отшвырнула его назад. Он упал и приложился затылком о землю так, что из глаз чуть не посыпались искры. Во рту пересохло, тело тряслось, как в припадке. Его захлестнула волна животного страха. Паника существа, оказавшегося между жизнью и смертью. Он жадно хватал ртом воздух. Дрожь и холод, вдох и выдох. Мир больше не существовал. Всё пропало, стало в один миг далёким и пустым.

Картинки, сотканные из нитей энергии, всплывали перед глазами обезумевшими слайдами. Торопливые отблески чужого сознания мелькали как молниеносные вспышки, но чувства за ними всё же поспевали… И он чувствовал, как за много километров отсюда, его отец Крид оскалился в яростной усмешке. Воин выхватил оружие, ощутив приятный холодок стали. Рукоять меча привычным движением легла в ладонь. Удивление и смятение мамы Малайи, и, несмотря на неожиданность атаки, блестящий выпад. Отлетевшая голова подскочившего Анти, кровь, хлынувшая из артерий.

Стремительный водоворот образов кружился перед ним. Леденящее душу месиво, разъярённые, передёрнутые судорогой лица, ненависть и жажда убийства в обезумевших глазах. Они рычали, как дикие звери, и всё лезли и лезли. Мать и отец, прижавшись друг к другу спинами, кружились в безумном танце, рубили, кололи, резали. Ярость родителей сливалась в единый поток ударов, подсечек, выпадов. Смерть собирала свою дань с их мечей, как огненный вихрь, прекрасный в своей обречённости.

Найрад бился в истерике, колотил ни в чём не повинную землю и вгрызался в неё зубами. В какой-то момент он вскочил и помчался прочь.