Песнь койота. Дилогия

Глава 4

С утра позвонил Яр.

— Приезжай в штаб, есть работа, — коротко сообщил куратор.

— В такую рань? — зевнула Мирта.

Но Яр уже положил трубку, он любил краткость в телефонных разговорах, ибо, как никто другой, знал, что мобильники могут прослушиваться.

Штабом называли старую двухэтажку на окраине города. Головной офис находился ближе к центру и занимал верхний этаж торгового комплекса. Мажорное место, оборудованное по последнему слову техники и дизайнерских тенденций: с яркими треугольными диванами, вращающимися дверями, сенсорными мониторами и прочей красивой мишурой. Его использовали для встреч с тучными инвесторами, для отвода глаз комиссий из министерства, и чтобы пустить пыль в глаза золотой молодёжи. Изредка там появлялся Сам.

Штаб, где шла реальная работа, находился в неприметном здании, арендованном у прогоревшей транспортной компании. Кроме лёгкого косметического ремонта и новых дверей с кодовыми замками в конторе ничего не изменилось, даже старая вывеска осталась на месте.

На вахте лениво чиркал кроссворд охранник из наёмных. Мирта по обыкновению поприветствовала его кивком головы. Из комнаты отдыха доносился аромат свежего кофе, недавно там поставили новый кофейный автомат. Запах приглашал зайти, но пересекаться с патрульными, которые в пересменку там тусовались, не хотелось. Через пару минут начнётся летучка с головомойкой отличившихся на ночном дежурстве, стоит засветиться — придётся сидеть до конца. Мирта решила, что это слишком высокая цена за чашку кофе, прошмыгнула на лестницу и поднялась прямиком в кабинет куратора.

Яр полулежал в кресле, прикрыв глаза и закинув ноги на стол. Из колонок приглушённо булькали низкие басы дабстепа. Возле пепельницы на окне валялся спичечный коробок и несколько выпотрошенных папирос.

— А, прискакала уже! — мужчина нехотя открыл глаза и занял вертикальное положение, спустив ноги на пол.

— Что за дело? — без светских разговоров спросила Мирта.

— Вот! — он протянул папку-скоросшиватель и принялся набивать папиросу пахучей курительной смесью.

— Внесёшь инфу на сайт слово в слово, — велел куратор.

Мирта посмотрела на него вопросительно.

— И все? Я вообще-то не занимаюсь наполнением сайта.

— Типа проект курирую лично я, — не без гордости сообщил Яр, щёлкая зажигалкой и затягиваясь, — так что сделай сама. Не доверяю я этим рукожопым.

Мирта хотела было сказать всё, что думает о людях, которые поднимают её ни свет, ни заря ради подобных мелочей, но Яр многозначительно добавил:

— И ещё, готовься к командировке.

Рыжая навострила ушки.

— Больно надо! — нарочито хмыкнула волчица.

— Тебя типа никто не спрашивает! Держи рекомендательное письмо и характеристику. Ксиву получишь у кадровиков.

— Сам писал? — спросила подопечная, улыбаясь во все тридцать два зуба.

— Ну испытательный срок типа закончился. Так что, добро пожаловать в ряды штатного планктона.

Мирта хотела сказать: «всё равно не поеду», лишь бы посмотреть на его выражение лица, но отказала себе в этом сомнительном удовольствии.

— Ладно, коли так, — словно бы нехотя согласилась она.

— В среду снимаемся. Бумаги и колёса на мне. Жить будем в местном представительстве. А ты займись зверёнышем.

— Нельзя ли поконкретней?

— В божеский вид его приведи, причеши, помой, купи шмотки, ну поняла, короче. Едем в фургоне, доки я сам достану, есть подвязки среди бумажных крыс.

— Деньги? — Мирта потерла большой палец об указательный.

Яр смотрел в окно и жест не оценил. Из машины выходила девчонка из бухгалтерии, блондинка в красном платье, и всё внимание куратора было приковано к ней. Секунд через десять мужчина достал бумажник и, отсчитав купюры, протянул ей со странной улыбкой.

— Курнешь? — Яр кивком указал на самокрутку.

Мирта неодобрительно фыркнула.

— Ну и зря, — сказал он хлопнувшей двери.

Спустившись в подвал, Мирта привычно свернула вглубь слабоосвещённого коридора. Редкие дежурные лампочки подмигивали в такт её шагов.

Перед тяжёлой дверью охранник увлечённо играл на планшете.

Мирта показала пропуск, висящий на шее. Он просканировал пластиковый документ, не вставая и не отрывая взгляда от мерцающего экрана, и удовлетворённо кивнул.

— Открыть не хочешь? — девушка нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Минутку, — охранник поднялся и чиркнул картой по электронной панели замка.

Механизм приветственно пискнул и распахнул недра подвала.

Дежурный пропустил ее внутрь и с шумом захлопнул дверь за её спиной.

— Эй, мог бы и подождать, пока включу свет! — возмущённо фыркнула Мирта, оказавшись в темноте и нашаривая выключатель.

Когда лампочка зажглась, она с ужасом отдернула руку. Паук внушительных размеров сплёл паутину прямо над тумблером и закатывал в кокон ещё трепыхавшуюся муху. Шумно фыркнув, рыжая поспешно прошла вглубь коридора.

Инго лежал на кровати, накрывшись одеялом с головой. Должно быть, спал. Он почти всегда отдыхал днём, когда ему позволяли.

— Инго! — тихо позвала она, отпирая решётку.

Ответа не последовало.

Мирта присела на край кровати и легонько коснулась его плеча.

— Эй.

Оборотень не пошевелился.

Мирта потрепала сильнее.

— Проснись, я тебе музыку принесла.

Тишина.

Начав подозревать неладное, она откинула край одеяла. Подопечный лежал в позе эмбриона, прижимая колени к груди. Мирта перевернула его на бок. Тело поддалось легко, словно тряпичная кукла.

Кулаки её сжались от бессильной злобы, а по кончикам пальцев пробежал холодок целительной силы.

Под глазом оборотня красовались кровоподтёки, не успевшие оформиться в полноценные синяки, из брови сочилась кровь, а нижняя губа заметно припухла. Продолжив осмотр пленника, Мирта скинула одеяло на пол и задрала футболку. На животе под рёбрами расплывались бардовые пятна размером с кулак. Инго никак не реагировал на прикосновения, только с губ сорвался тихий стон. Частое поверхностное дыхание и отсуствие реакции заставило Мирту беспокоиться.

Ей было жаль приятеля, невольно хотелось воспользоваться даром, чтобы проверить, все ли с ним в порядке, но она медлила. Вдруг Анти начали что-то подозревать и специально избили пленника, чтобы она в порыве жалости выдала себя?

Для начала Мирта решила воспользоваться обычными методами. Рванулась к столу, схватила графин с водой и брызнула Инго на лицо, пытаясь привести оборотня в чувства. Никакой реакции. Тогда она выплеснула парню на голову остатки воды. Инго застонал и повернулся к стене, прошипев сквозь зубы, чтобы его оставили в покое.

Рыжая приобняла беднягу за плечи и начал лепетать какую-то ласковую чушь, радуясь, что он пришел в себя. Ее грубо оттолкнули.

Мирта хотела было уже успокоиться, но почувствовала, что что-то неладно. Внутренняя волчица забила тревогу. А это могло означать только одно. Инго получил серьезную травму, и его жизни угрожает опасность.

— Проклятье! — пробормотала она себе под нос, — думай, Мирта, думай! Нужно ему помочь… Сейчас, сейчас, я вспомню… И плевать на все!

Она не могла позволить приятелю оставить тело в этом отсыревшем подвале, мучительно перебирая в памяти полузабытые навыки.

Тепло поднимается от земли вверх по стопам. Проходит через низ живота. Кружится в водовороте солнечного сплетения и устремляется к макушке. Шею покалывает и щекочет, а кончики волос приятно потрескивают.

Энергия стекается к рукам, подушечки пальцев теплеют и нагреваются. Целебный жар греет ладони.

Дыхание жизни льётся через край, журчит словно чистый ручей. Втекает в ослабленное тело, пополняя иссякшие запасы. Дыхание выравнивается. Боль уходит.

Мирта старательно водила руками вдоль тела оборотня, не касаясь, и высунув язык. Ещё чуть-чуть. Последние капли той силы, что можно собрать из городской искалеченной земли.

Инго открыл глаза и удивленно уставился на неё.

— Надо было слушать бабушку и учиться целительству. Лучше?

— Лучше, но… Как ты это сделала? — оборотень опасливо отодвинулся к стенке.

— Я потомственная знахарка. Визитку оставить?

Шутку он не оценил и продолжил буравить ее подозрительным и ошарашенным взглядом.

— Сам-то как думаешь?

— Ты — одна из нас? — неуверенно предположил Инго.

Мирта кивнула.

— Не может быть! — воскликнул он и тут же прикрыл рот рукой, пожалев о том, что забыл об осторожности и дал волю эмоциям.

— Но я тебя совсем не чувствую тебя! — наконец выдал он уже тише, — неужели мой нюх притупился в этом вонючем подвале?

— С твоим нюхом все в порядке, меня никто не чувствует. Щит — часть моего дара.

Мирта улыбалась. Ей нравился эффект, который она производила на собратьев, а открывалась она редко.

— Щит и правда существует? — озадачено спросил Инго.

— Конечно, — ответила волчица, — разве ты не помнишь легенду?

Когда-то давно белая волчица потеряла волчат и сбила лапы в кровь, разыскивая их. Но малышей нигде не было.

Когда не осталось надежды, убитая горем мать хотела броситься с обрыва, но услышала под кустом плач маленькой девочки.

Волчица обогрела её и накормила своим молоком.

Дни и ночи она проводила с ребёнком, заботясь о малышке как о собственной дочери.

Когда стая узнала об этом, сородичи захотели растерзать кроху, но белая волчица билась с ними не на жизнь, а насмерть, защищая чадо.

Много волков погибло в этой схватке, а позже малышка стала родоначальником воинственного племени.

Она не была оборотнем, но приёмная мать, истекая кровью, хотела защитить дитя, и сама того не зная, наделила её возможностью обращаться в волка…

— Я слышал эту историю. Люди того племени не были перекидышами в прямом смысле слова. Они больше похожи на людей, владеющих мистическими способностями подобно шаманам древности. Такие, как мы, не чувствовали в них магии. Их называли «те, что под щитом». Но ведь того племени больше нет, как и полукровок вне стаи, — рассуждал Инго, казалось, забыв про побои.

— Кто тебя так? — спросила Мирта, возвращаясь к делам насущным, о чём тут же пожалела.

Инго так увлёкся разговором, что забыл обо всём на свете. Вопрос вернул пленника в грязный подвал, воодушевление в его глазах моментально угасло. Но деваться ему было некуда. Мирта пристально смотрела на него, ожидая ответа. Молодой обороотень лишь насупился под её требовательным взглядом. Скоро ей наскучило играть в гляделки, порывшись в настенном шкафчике, Мирта извлекла оттуда аптечку.

— Нужно обработать раны.

Инго слабо запротестовал, скорчив мученическую мину.

Мирта исцелила только серьезные повреждения, царапины и синяки остались на месте. Кровоподтёки вокруг глаз практически рассосались, а рассечение брови преобразовалось в небольшую ссадину.

— Само заживёт! — слабо запротестовал оборотень, но проспиртованная вата уже скользила по надбровной дуге.

Он зашипел от боли. Мирта закончила дезинфекцию и задумалась, стоило ли причинять ему дополнительную боль. Инго прав, само заживет и достаточно быстро, ведь оборотни имеют усиленную регенерацию.