Песнь койота. Дилогия

Глаза Лесса на миг широко распахнулись и начали медленно закрываться.

Слёзы душили. Солёные капли беззвучно стекали по лицу и падали на траву. Кулаки Найрада сжались от гнева и несправедливости. Хотелось выть, запрокинув голову к небу, но он сдержался и продолжил читать древние слова прощания.

Сияние собрата гасло на глазах. Последний вздох, и оборотень затих навсегда.

Тело вздрогнуло, лёгкая волна трансформации прокатилась по мышцам. Через мгновение вместо молодого мужчины на траве лежал чёрный волк с лоснящейся шерстью.

— Да примут твою душу волчьи предки! — сказал Найрад.

Голос дрожал. Он лёг на землю в позе эмбриона, прижав колени к груди, и начал ритмично покачиваться.

Перед глазами стоял Лесс и улыбался. Таким бы его и запомнить. Сердце форума отщепенцев, весёлый, вечно приходящий на помощь Лесс. Он не должен был умереть.

Найраду вспомнились слова Мирты о сопротивлении. Неужели она готова заплатить такую цену? Почему мирные собратья должны гибнуть в схватках с охотниками просто за то, что они отличаются от людей?

Ему хотелось взять мёртвого волка на руки и отнести к ногам Лиса, чтобы хоть как-то посрамить его. Отчаяние смешивалось с яростью. Как стая могла стоять в стороне, молчаливо позволяя охотникам расправляться с себе подобными?

Совсем рядом был сосновый лес. Найрад побрёл туда и наломал душистых веток. Он должен проводить собрата в последний путь.

Обротень сплёл корону из мохнатого лапника и покрыл тело волка пахучими зелеными ветками. Теперь зверь выглядел так, будто вместо меха у него выросли сосновые иголки.

— Прощай! — прошептал Найрад, — сородичи ждут тебя на небесах.

Найрад щёлкнул зажигалкой, и сухие ветки схватились ярким фиолетовым пламенем. Огонь окутал зверя за считаные секунды.

Первозданная стихия приглушила запах крови и бензина.

Пламя поглотит его тело и очистит душу. Огненная тропа отведет павшего отведёт в иной мир.

Огромный столб магического свечения взлетел вверх, прекрасный и мимолётный как сама жизнь. Вспышка света погасла в ночи. На месте, где лежал волк, не осталось даже пепла. Только обгоревшая трава и слезинка, превратившаяся в каплю горного хрусталя.

Издалека, будто с другого плана реальности, послышался мистический призывный вой. Сотни голосов сливались в протяжную песню. Грустную и, в то же время, несущую покой.

Найрад не заметил, как его голос присоединился к общему хору.

Всю ночь он бежал куда-то, не разбирая дороги. В движении всё слилось воедино. День и ночь. Тьма и свет. Радость рождения и холодные объятия смерти.