Гештальт Метаморф

— Но ведь ты оказалась здесь в регионе. Вопреки их ожиданиям. А значит, ты утерла нос всем своим обидчикам, ведь так?

— Это лишь благодаря Гештальту, — улыбнулась колдунья. — За неделю до последнего срока из более чем сотни кандидатов он выбрал именно меня. Почему, сама не знаю. Говорит, из-за способностей. Но в отличие от всех остальных я так и не смогла сдать квалификационные экзамены, из-за, гм, одного обстоятельства. Так что характеристика у меня была самая что ни на есть ужасная. Однако Ге вызвал меня, не смотря на сопротивление Бритвы — второго охотника в регионе.

— Ого, — в глазах Вспышки разгорелись искры любопытства, — так получается, он второй раз тебе жизнь спасает!

— Все верно. Как вспомню лица всех этих уродов, когда я залезала в транспортник, так до сих пор от злорадства удержаться не могу, — ухмыльнулась Игла. — Я уехала, а кто-то из них наверняка отправился в лабораторию в качестве мяса. Наверняка!

— Ясно… А ты никогда не хотела как-то отплатить Гештальту за его помощь? — пленница как трактор перла прямиком по интересующей ее теме.

— Отплатить? Я часто думаю об этом. Вот только как? Гештальт уже семь лет в регионе. Он опытен и силен, и не нуждается в чьей либо помощи. Помню, пару раз я пыталась ходить в рейд с ним вместе. Только под ногами путалась. В итоге закатила истерику и стала охотиться самостоятельно да артефакты клепать. Увы, но мне никогда не спасти ему жизнь. Если он сам себе помочь не сможет, то я уж тем более. Все, что я могу — оказывать ему мелкие услуги — помогать деньгами, с поиском подходящей добычи или с составлением планов охоты на новых монстров. Что я есть, что меня нет, Гештальту ни холодно, ни жарко.

— Вот как, — немного разочарованно протянула пленница, — а я думала у вас роман…

Игла от души расхохоталась, чуть было не пролив кофе:

— Роман?! Ну ты даешь. Я могу сколько угодно играть в капризную пассию, помыкать им по мелочам, воровать его вещи и пытаться вызвать чувство ревности, но все это ровным счетом ничего не значит. Ничего. Этот хладнокровный монстр всегда поступает так, как считает нужным. И если понадобится, он избавиться от меня с легким сердцем, пусть даже пару дней назад проколесил полгорода, чтобы меня спасти. Поверь, дорогая, сердце сталкера — просто мышца, которая качает кровь. Им управляет лишь разум. Холодный и расчетливый. Редкие приступы эмоциональности — лишь блажь. Даже если тебе кажется, что он дорожит тобой, не обольщайся. Это не спасет тебя, как… — Игла осеклась, недоговорив. Она говорит слишком много и совсем не тому, кому нужно. Пора заканчивать это разговор:

— Как бы тебе этого не хотелось.

— В смысле? — непонимающе переспросила Вспышка.

— Не важно, — резко отрезала колдунья. — Раз Гештальта нет дома, самое время навести порядок и хорошенько прибраться. Наверняка пока я в постели лежала, дом в свинарник превратился! Отвечай, ты хоть раз прибиралась?

Распекая Вспышку, словно злобная свекровь робкую невестку, и выслушивая ее жалкие оправдания, Игла полностью погрузилась в уборку и готовку. Бытовые мелочи — это единственное, чем она может выразить свою благодарность сталкеру за спасение.

Уже вечером с чувством исполненного долга колдунья отдыхала в своей комнате. Квартира была убрана и вычищена до блеска, ужин приготовлен, кот вымыт и высушен, Вспышка умучена до состояния не стояния. Домашние хлопоты, простые и незамысловатые, всегда успокаивали ее и возвращали душевное равновесие. Наверное, они напоминали ей о тех далеких временах, когда колдунья еще ничего не знала ни о потоке, ни об Организации, да и колдуньей собственно не была. Поддавшись ностальгии, Игла извлекла из глубин комода небольшую шкатулку. Такая есть у большинства девчонок в возрасте пятнадцати лет. Сокровищница с безделушками, наполненная драгоценными воспоминаниями. Иглу люди Организации забирали из больничного стационара, и шкатулка была единственной вещью, которую ей удалось взять с собой. Сохранить ее в адских условиях приемки, учебки и сортировки было и вовсе невыполнимой миссией, но каким-то чудом коробочка уцелела.

Перебирая фенечки, кулончики, открытки, засушенные цветы и ракушки с берега моря, колдунья наткнулась на несколько относительно свежих фотографий. Она вместе с Гештальтом в забавных костюмах и позах. Игла откровенно веселилась в тот вечер, а вот у сталкера даже на фото читается выражение явного недоумения по поводу происходящего. Эти фотографии сделал Бритва. Тот самый второй охотник в регионе, который был против прихода колдуньи и который погиб пару месяцев назад. Впрочем, Игла никогда не держала на него зла. Бритва был весьма приветливым и жизнерадостным парнем, честным и открытым, пожалуй, даже слишком. Он искренне считал, что истребляя монстров, выполняет важную миссию — оберегает человечество от встречи с этим кошмаром и был предан делу Организации. Что же касается колдуньи, то ее характеристика могла оттолкнуть кого угодно, а Бритве напарник для охоты был не нужен. Ведьмаки испокон веков предпочитали охотиться в одиночку. И все же однажды парень позвал вместе с собой в рейд Гештальта и не вернулся живым.

Гибель опытного охотника от лап вилокоса не вызвала никаких вопросов у Организации, но колдунья просто не могла поверить в реальность произошедшего. Тогда она решилась на собственное расследование. Фотоаппарат, на который Ге отснял отчет о гибели напарника, принадлежал Бритве. Можно сказать, что тот увлекался фотографией и оставил после себя довольно большую коллекцию снимков. Однако в памяти фотоаппарата кроме отчета о гибели ведьмака, отснятого Ге, больше ничего не оказалось, что было достаточно странно. Игла тайно заменила флешку фотоаппарата на аналогичную и попросила знакомого восстановить файлы. Но к собственному разочарованию, а может облегчению, прямого ответа так и не получила. Среди восстановленных фото было несколько довольно странного содержания. На них Бритва запечатлел сталкера, садящегося в разнообразный общественный транспорт, а на последних входящим в какое-то здание. Последние фотографии восстановились не полностью, и понять, где именно ведьмак заснял Гештальта, было невозможно. Что примечательно, все фото были сделаны в одно утро. Игла давно заметила, что сталкер явно что-то скрывал от напарников, часто не договаривал и не слишком хорошо маскировался. Возможно, Бритва узнал какую-то его тайну, но оказался настолько наивен и прямолинеен, что решил обсудить это с Ге. И, вполне возможно, поплатился за это жизнью. Вот только прямых доказательств у колдуньи не было, лишь собственные домыслы. А даже если б и были, она не стала бы никому рассказывать. Причин любить Организацию у Иглы не было, а Гештальту она как-никак была обязана жизнью.

Однако фотография вызвала не только грустные воспоминания. Колдунье пришла в голову отличная идея. Времени до возвращения Гештальта оставалось все меньше, а потому, не откладывая в долгий ящик, Игла полезла в свой гардероб. В глубинах шкафа, за платьями и костюмами висели особые наряды. Преобразившись и нарисовав приличествующий макияж, колдунья отправилась в коридор: полюбоваться собой в ростовое зеркало. Рассматривая себя со всех сторон, корча смешные рожицы и принимая пафосные позы, охотница принялась мурлыкать под нос незамысловатый мотивчик, под стать своему озорному настроению. Вспышка, заставшая ее вертящейся перед зеркалом, просто потеряла дар речи.

— Что? — спросила у нее колдунья, приводя девушку в себя прикосновением волшебного жезла.

— С тобой все нормально? — спросила пленница с некоторым сомнением в голосе.

— Все просто отлично! Или хочешь сказать, мне не идет?

— Да нет, просто немного, эм, экстравагантно, что ли. Вечеринка вроде не намечалась…

— Ну, какая ты скучная, — рассмеялась Игла, — хочешь, и тебе наряд подберем? У меня их много!

— Нет, спасибо, — Вспышка протестующее замахала руками. — В твоих вещах я буду смотреться совсем по-дурацки!

— Как хочешь, конечно, но ты уверена, что знаешь, от чего отказываешься? — охотница заговорщески подмигнула пленнице, подкрепив высказывание парой решительных пассов жезлом.

— Уверена, что даже знать не хочу. И как только Гештальт на все это отреагирует…

— О, он будет громко смеяться. От души. Но только ровно до того момента, пока не узнает, что ждет его самого! — колдунья коварно расхохоталась.

— Пожалуй, я все-таки не буду вам мешать, — решила Вспышка, бочком протискиваясь в уборную.

Впрочем, колдунью такой поворот событий вполне устраивал. Оставив пленницу в замешательстве, она закрылась в зале, где обитал Гештальт. Игле предстояло провести последние приготовления до его прихода.

Сталкер вернулся голодным и уставшим, а потому сразу же отправился на кухню. Колдунья к столу не явилась, она вдоволь «напробовалась» во время готовки, а главное, не хотела портить сюрприз своим преждевременным появлением. Девушка уселась на подлокотник кресла и поигрывала парой кроличьих ушей в ожидании жертвы. Гештальт не слишком торопился, давая время для фантазирования все более изощренных способов мести за собственную медлительность. Главное, чтобы Вспышка не вздумала ее предать и не разболтала обо всем сталкеру. Основой ее атаки должна была стать неожиданность.

Наконец, Гештальт появился. Притворив за собой дверь, он буквально остолбенел, увидев колдунью.

— Ты чего это? — недоверчиво фыркнул охотник, явно почуяв подвох, но все еще не догадавшись, в чем он.

— Я не чего это, — передразнила сталкера Игла, продемонстрировав ему свой язычок для ясности. — Я великолепная светло-добрая волшебница, — произнеся эти слова, колдунья соскочила с кресла и оказалась возле жертвы. — А ты мой верный хранитель и помощник!

И прежде чем верный хранитель успел занять оборонительную позицию, девушка пять раз коснулась его разными лучами звезды, которой был увенчан ее волшебный жезл. На каждом из лучей таилась печать простенького заклинания. В результате Гештальт, лишившийся привычной одежды, оказался облачен в костюм кролика, состоявший из ушей, хвоста, панталон и перчаток.

— Превращение завершено! — резюмировала Игла, посылая охотнику воздушный поцелуй. — Теперь ты принял свою истинную форму.

— Что еще за форму? — закрутил головой Гештальт, пытаясь сообразить, что с ним произошло. Услужливо предоставленное охотницей зеркальце позволило оценить масштабы катастрофы. Реакция сталкера не заставила себя ждать. Схватив Иглу под подмышки он приподнял ее над полом, так что лицо девушки оказалось прям напротив его собственного:

— В гробу я видал эту форму, верни все, как было, ведьма!

— Я светлейшая и прекраснейшая волшебница, а не ведьма! Усвоил? — Игла не поддалась грозному тону «хранителя».

— К-хм, — Гештальт поморщился, но требование перефразировал. — Ужаснейшая и злобнейшая волшебница, верни, ешкин кот, все на место!

— Я великолепнейшая, дубина, — колдунья стукнула сталкера жезлом по голове. — И где волшебное слово?

Охотник сделал страдальческое лицо, но деваться ему было некуда:

— О светлейшая и добрейшая! Верни меня в мое изначальное состояние. Пожалуйста!