Не оставляй меня

– Ты зол на меня, – произнес Зевс. – Потому что я приказал приковать твоего брата к скале в Кавказских горах, потому что дал Пандоре ящик, а ты теперь навечно останешься титаном, который навлек на людей беды, – перечислял он.

– Очень тяжело с этим жить, – шепотом признался Матео. – Я испортил творение своего брата и излишне усложнил людям жизнь.

Угрызения совести привели его к гораздо худшему поступку: присоединиться к тому, кто стремится полностью нас истребить. Не самое мудрое решение.

– Я скажу тебе одну вещь, сынок. – Зевс вздохнул и положил руку ему на плечо. – Да, я повелел создать Пандору, чтобы перехитрить Прометея, и мы знали, что ты станешь подходящим инструментом. Однако в том ящике, который мы вручили твоей жене, лежало… – Он сделал театральную паузу. – В нем абсолютно ничего не лежало. Он был пуст.

Матео в недоумении моргнул, и я сделала то же самое. Любому мало-мальски образованному человеку известно о ящике Пандоры. Без этого ящика и его содержимого условия жизни на земле остались бы райскими. Все любили бы друг друга и творили по отношению к окружающим только добро.

– Нам не требовалось ничего класть в тот ящик, – дальше объяснял Зевс. Обида, ненависть, зависть, ревность, жадность и эгоизм – все эти пороки существовали всегда. Они присущи не только людям. Ты в равной степени найдешь их у титанов и богов. И они никуда не денутся до тех пор, пока каждый – человек или бог – не будет готов побороть их внутри себя самого. И если честно, очень маловероятно, что это однажды свершится. Пороки человечны и божественны одновременно. Они делают нас такими, какие мы есть.

– Значит, все это время я зря себя винил? – прищурился Матео. Руки обоих братьев соприкоснулись.

Почему Зевс не сказал ему об этом давным-давно?

– Эта вина была твоей судьбой.

Я бы такой ответ не приняла, однако, к моему удивлению, Матео кивнул.

– Ты должен был мне сказать. Почему ты позволил мне с этим жить?

Что ж, я бы поняла, если бы Матео, уже не скрываясь, вернулся к Агрию. Что за извращенные манипуляторы эти боги!

– Я не думал, что это так важно, – откликнулся Зевс. – Не знал, что ты по-прежнему коришь себя за случившееся, и, между прочим, это чувство вины подарило тебе замечательную жену. Не забывай об этом.

Матео опустил голову.

– Мне следовало догадаться, что Агрий и Гея замышляют что-то страшное. Иапет всегда предупреждал нас о бабушке. Но я так разозлился, когда ты снова разрешил Про отправиться на землю, хотя все прекрасно понимали, что не существует девушки, которая перед ним устоит. А потом я подумал, может, если Джесс влюбится в меня, то откажет Про, а его желание наконец исполнится.

Я тихо кашлянула. Как будто когда-то был шанс, что я выберу Матео, а не Кейдена. Впрочем, невероятно мило с его стороны попытаться помочь брату спустя столько веков.

– Прости, Джесс, – обратился Эпиметей ко мне. – Я не должен был тебя целовать.

Это наименьший из его проступков.

Зевс покачал головой.

– Я тебе верю, – уступил затем он. – Но тебе нельзя оставаться в этом доме.

На месте Зевса я бы, наверное, тоже этого не захотела. Матео казался абсолютно искренним, однако это с таким же успехом могло оказаться грандиозной уловкой. Возможно, он спас меня с одобрения Агрия. Возможно, просто ждал возможности втереться в доверие к Зевсу. Он мог быть предателем. И если у меня возникли такие подозрения, то у Зевса – тем более. Матео покорно кивнул, и Кейден положил руку ему на плечо.

Пустит ли Джош и его жить к себе? Если так пойдет и дальше, он сможет открыть приют для изгнанных богов.

– Я пойду, если вы не против, – вклинилась я. Боги про меня, похоже, забыли. Снаружи послышался раскат грома, и я вздрогнула.

– Мне еще нужно с тобой поговорить. – Кейден подошел ко мне.

Я быстро поднялась и поставила свою чашку.

– В этом нет необходимости. Обещаю больше не ходить в Митикас. Пока все не наладится и потом, конечно, тоже. Никогда больше.

– Мудрое решение, – поддержал меня Зевс. – Афина больше с тобой не связывалась? – добавил он. – Я действительно очень за нее волнуюсь. Долго она в Тартаре не протянет.

– Нет, к сожалению, – сказала я, тронутая его заботой. – Что с ней произойдет там, внизу?

Кейден громко скрипнул зубами. А теперь-то что не так? Я поймала себя на желании успокаивающе погладить его по руке. И он даже стоял достаточно близко ко мне.

– Она не умрет, – объяснил верховный бог. Возле его рта образовались глубокие морщины, которых я раньше там не видела. – Но то, что ей грозит, еще хуже. Тартар – это не только мрак. Он воплощение зла, и это выматывает пленников. Он выматывает тебя, пожирает душу и поглощает тебя по кусочку.

Я нахмурилась.

– Афина терпит те же муки, что и Тантал? – Легендарный царь, томившийся в Тартаре. Вода и пища находились прямо у него под носом. Вот только достать их он не мог. Неудовлетворенная потребность свела его с ума. – Или как Сизиф? – Его обрекли вечно катить на гору камень, который почти перед самой вершиной раз за разом скатывался обратно вниз. Я лихорадочно соображала, кого еще боги заперли в Тартаре и за что. – Ты имеешь в виду, что она сойдет с ума, если останется там надолго?

– В любом случае могут пройти сотни лет, прежде чем она оправится, а возможно, Афина никогда больше не будет сама собой.

– Если она еще раз придет ко мне во сне, я тут же дам тебе знать. – Я внимательно смотрела на Зевса. Его лицо как будто не выражало никаких эмоций, но к тому времени я уже достаточно хорошо его изучила, чтобы понять, что на самом деле происходило у него внутри. – Ты, случайно, не думаешь о том, чтобы отправить меня в Тартар освобождать Афину? – При одной мысли об этом у меня вспотели ладони. Я судорожно вытерла их о джинсы.

– Никто не стал бы просить тебя ни о чем подобном, – рявкнул Кейден, прежде чем Зевс успел раскрыть рот. – Если Эреб тебя поймает, то никогда больше не отпустит и ты умрешь. – Он бросил яростный взгляд на своего дядю, который с виноватым видом вскинул руки.

– А теперь, пожалуйста, можно мне пойти домой? – задала я вопрос, ни к кому конкретно не обращаясь. Я ужасно себя чувствовала, потому что ничего не могла сделать для Афины. Но мои силы однозначно имели свои пределы. С похищением Гебы из Олимпа Агрий, может, еще и смирится. Если же я украду у него Афину, то он воплотит в жизнь все свои угрозы. Сегодня я просто чудом от него сбежала.

– Я тебя провожу. – Сердитый взгляд Кейдена метнулся ко мне. – Тебя же ни на секунду нельзя оставить одну.

Ну, сейчас он уже преувеличивал.

– А разве тебе не надо вернуться в постель? – Почему он так на меня злился? Не стоит ли напомнить ему, что без татуировки у меня бы в принципе никогда не возникло соблазна отправиться в Митикас. Он последний, кто имел право меня упрекать. В конце концов Кейден сам позволил этому случиться.

– Похоже, что мне нужен постельный режим? – огрызнулся на меня он. – Я несколько дней только тем и занимался, что лежал в постели. Належался до конца жизни. Почему люди вообще такие уязвимые?

Я выгнула бровь. Он всерьез задал этот вопрос? Видимо, этот парень совсем в растерянности.

– Пусть меня лучше проводят Аполлон или Гермес. Ты мало что сможешь сделать, если появится кто-то из приспешников Агрия. – Он все такой же. Неисправимый. Я поднялась и в попытке утешить погладила его по руке. – Тебе пока нужно отдыхать, – осторожно сказала я. – С человеческим организмом шутки плохи.

Кейден опустил голову.

– Это до меня и так уже дошло. – Он грустно улыбнулся. – Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Создалось такое впечатление, будто мы одни в комнате, но я отчетливо ощущала на себе любопытные взгляды остальных богов.

– Я тоже. – И с этими словами развернулась, чтобы все-таки уйти.

Но, не дойдя до двери, вспомнила еще кое-что.

– Скажите мне еще только одну вещь: почему цепочка не работает? Она не вернула меня обратно, когда я заметила, что ни Геракл, ни Гермес не попали вместе со мной в Митикас.

Зевс удивленно посмотрел на меня.

– Она срабатывает, только если тебе грозит опасность. Настоящая опасность. Как только на тебя кто-то нападает, она переносит тебя в безопасное место.

Ясно. Как глупо с моей стороны не учесть такую важную деталь. Ладно, в следующий раз буду знать. Кейден гневно взглянул на меня, и я выскользнула за дверь.