Не оставляй меня

VIII. Записки Гермеса

Как же мне жаль Про. Он больше не мог ее защитить. Наверняка это сводило его с ума. Беспомощность – это не то чувство, с которым способен справиться титан. Я же, наоборот, прекрасно с ним знаком. Но это уже другая история.

Отныне нельзя спускать глаз с Джесс. Уверен, Агрий кипел от злости, когда они с Гебой от него удрали. Расправив крылья на сандалиях, я полетел вслед за девушкой. Вчера человеческий ребенок увидел мой полет. До сих пор это было невозможно. Люди никогда не замечали меня, если отправлялся с тайной миссией в их мир.

Судя по всему, это связано с тем, что мы лишились защиты Митикаса. Все изменилось.

Вероятно, эпоха царствования Зевса в Олимпе действительно подошла к концу.

А еще раньше никогда не появлялись такие диафани, как Джесс. Настолько смелые и безрассудные одновременно. Отцу не следовало просить ее вытащить Афину из Тартара. Такое требование – однозначно перебор. В этом я целиком и полностью на стороне Про.

Меня почти пугало, насколько сильно она мне нравилась. Если она умрет, я буду по ней горевать. Все мы будем. Однако она не сможет выиграть эту битву. Даже если пока об этом и не знала.

Сегодня ночью мне опять приснилась Афина. Как и в первый раз, сейчас в Тартаре тоже царила тьма. Я сидела на земле и чувствовала на языке привкус серы. Мерзкая вонь просачивалась в каждую пору моего тела. Не раздавалось ни единого звука, лишь пульсация моей собственной крови в ушах. Я абсолютно ничего не видела, и потребность пошевелиться стала непреодолимой. Мне хотелось туда, где за спиной будет стена. Если же просто продолжу сидеть так, то буду совершенно беззащитна. Мне казалось, что я теперь невесомая и лечу в космосе. Нет ни верха, ни низа. Ничего впереди и ничего позади. Правда, в космосе хоть звезды видно.

На этот раз между пальцев ощущался не песок, а что-то вязкое, похожее на густую мягкую грязь. Дрожа и скорчившись, я сидела на земле.

– Афина, – прошептала я, – ты здесь?

– Конечно, – раздался ответ откуда-то из темноты. – Я тебя позвала. Не хотела заставлять тебя еще раз проходить через это, но ты единственная связь с моей семьей.

– Как ты только тут держишься? – спросила я. Послышалось или ко мне приближались шаги?

– Я не одна. Со мной Морфей и Эней.

– Герой из Трои? Что он тут делает? – Разговор отвлек меня от нараставшей паники, и я старалась не обращать внимания ни на что, кроме голоса Афины. Веки я сжала так плотно, что под ними вспыхнули разноцветные пятна.

– Эней меня защищает, – сказала она. – Причем довольно героически. Он крадет для нас еду и питье у Тантала. Честно говоря, я от него не ожидала.

Почему нет? Разве не в этом заключается работа героя?

– Иначе вы бы умерли от голода?

– Не до такой степени, – откликнулась богиня. – Но мы тоже чувствуем голод и жажду, а если подобное состояние сохраняется длительное время, то сходим с ума. Эней каждый день сражается с Каркиносом, чтобы достать нам пропитание. Но тьма настигает и его. Одного укуса этого рака достаточно, чтобы обездвижить его на сотни лет. Он впадет в мертвый сон.

– А Геракл не раздавил этого рака, когда боролся с гидрой? – вспомнила я.

– Именно поэтому чудище теперь влачит существование в подземном мире и охраняет еду Тантала, чтобы мертвые не похищали ее и не набирались сил. Посох еще у тебя, Джесс? – настойчиво спросила Афина.

Конечно, за этим она меня сюда и привела.

– Да, хотя Агрий и Гея догадываются, что он у меня. Не знаю, сколько еще смогу его прятать. – Я вдруг поняла, как сильно надеялась, что она освободит меня от этой задачи.

– Джесс, извини, что я взвалила на тебя такую ответственность. Но у меня не было выбора.

Я кивнула, пусть она и не могла этого заметить.

– Откуда ты знала, что я сумею его скрыть? – тихо произнесла я. – Его никто не видит. Если со мной что-то случится, возможно, он будет утерян навсегда.

– Когда диафани умрет, посох вновь проявит себя. Тогда он лишится твоей защиты. – Ее голос звучал глухо.

У меня вырвался хриплый смех.

– Рада знать, что у вас по-прежнему есть запасной выход. – Мы ненадолго замолчали. – Если это произойдет, – медленно проговорила затем я. – Если со мной что-нибудь случится, но вы тем не менее победите Агрия, ты можешь пообещать, что вы позаботитесь о моей семье? Это ваш долг передо мной.

– Разумеется, – ответила Афина. – Мы будем их защищать. В нынешнем и во всех будущих поколениях. Об этом можешь не беспокоиться.

Зажав рукой рот, я с трудом сдержала всхлип. Мысль о том, что боги застанут внуков Фиби, когда обо мне никто уже даже помнить не будет, несла в себе нечто окончательное.

– Мой отец уже вычислил предателя? – спросила Афина. – Он понимает, как важно его найти?

– Нет, – сказала я и отбросила мрачные мысли. – Если бы я могла ему признаться, что посох у меня…

– Нет! – воскликнула богиня. – Ни в коем случае. Тогда тебе придется немедленно ему его отдать. Но после этого Гея и Агрий ударят по Зевсу со всей силой, а шанс, что затем посох попадет к ним в руки, слишком велик. Мы не имеем права рисковать. Никто не должен знать, что ты прячешь посох. Никто, пока мы не отыщем возможность отнять у Агрия скипетр. – Несмотря на дрожь в ее голосе, мне было ясно, что она не потерпит возражений. – Это кто-то очень близкий к моему отцу. Скажи ему, пусть ищет среди тех, кому доверяет.

Почему она так в этом уверена?

– Я думала, возможно, это Афродита или Матео. – Наш разговор прервал какой-то шаркающий звук, который я уже слышала в прошлый раз. Как будто что-то толстое ползло по земле. – Что это? – спросила я во мрак. Прежде чем Афина успела мне ответить, раздался оглушительный грохот. До меня донесся крик ярости, а после него – новый грохот.

– Сизиф, – объяснила богиня, когда шум стих. – Он обезумел здесь. – Последние слова я едва смогла разобрать сквозь вопль, который издал бывший царь Коринфа.

Мне стало холодно, и я потерла покрывшиеся мурашками руки.

– Ты его не боишься? – задала я вопрос в наступившей потом тишине.

Сизиф жил примерно в 1400 году до нашей эры. Это означало, что он уже где-то 3400 лет катит этот валун на гору, причем в непроницаемой тьме.

– Пожалуйста, позволь мне отдать Зевсу посох, – прошептала я. – Уверена, он найдет возможность тебя усыновить. Я больше не вынесу все это. – Если Зевс вернется к власти, он сумеет мгновенно решить часть моих проблем. Но если нет…

Меня так неожиданно охватила абсолютная безысходность, что я скорчилась. Я проиграю этот бой. Просто бессмысленно бунтовать против Геи. Боги пожертвуют мной и забудут. Я ничто, никто. Никто из них не прольет по мне ни слезинки. Глаза горели. Я все потеряла. Сначала отца из-за другой женщины, потом мать из-за алкоголя, Робин меня предала, а Кейден меня использовал. Мне больше не за что бороться в этой жизни. Хотелось просто свернуться клубочком и плакать. Из глаз беспрепятственно потекли слезы.

– Джесс. – В голосе Афины зазвучала паника. – Не допускай этого. Борись с этим. Это Тартар. Он пытается отнять твой дух. Питается страхом потерянных душ. Думай о чем-то хорошем. О чем-то прекрасном.

Я не могла сопротивляться. Все так бессмысленно. Мы умрем. Агрий убьет всех нас, а меня оставит напоследок, чтобы я наблюдала, как гибнут те, кого я больше всего люблю. Острая как бритва боль от грядущей утраты пронзила сердце. И распилила его на мелкие кусочки.

– Джесс. Это не реальность. Не верь в это. – Голос Афины превратился всего лишь в шум у меня в голове. – Всегда есть надежда. Пусть и крошечная. Верь в это. Мы не проиграем.

– Я тебя предупреждал, – послышался голос Морфея. – Ты знала, что это может произойти. И тем не менее привела ее.

Ответом ему стали рыдания.

– Не дай этому случиться. Сделай что-нибудь, Морфей! – кричала она.

– Она уже у него в лапах. – Бог сновидений вздохнул, когда Афина опять на него заорала. – Ладно. Сделаю что смогу.

А я хотела просто лежать здесь. Не хотела бороться ни с Агрием, ни со своими чувствами. Хотела утонуть в этой темноте. Зажмурившись еще сильнее, я обхватила себя руками. В монотонном ритме начала раскачиваться из стороны в сторону.

«Я никогда тебя не забуду. – В моем сознании чуть слышно зазвенел голос Кейдена. – Даже через тысячу жизней. Возвращайся. Немедленно».

Я покачала головой.

«Не могу. Не хочу. Тут спокойно».

«Тут ни капли не спокойно, – не согласился со мной он. – Совсем наоборот. Это война. Не позволяй ему победить. Пожалуйста, Джесс, возвращайся ко мне».

Почему он казался таким взволнованным?

«Тогда ты останешься со мной?» – Этот вопрос просто сам по себе возник у меня в мыслях.

Мне ответило ошеломленное молчание.

«Если ты захочешь – навсегда», – произнес наконец Кейден.

Безутешность и отчаяние исчезли, как будто своими словами он сдернул покрывало, под которым до сих пор скрывалось все хорошее и прекрасное, из чего на самом деле состояла моя жизнь. Оттуда показались свет и смех. Я увидела, как мама с Фиби пекут печенье, как целуются Леа и Джош, как улыбается мне Кейден.

Грохот катящегося вниз валуна вырвал меня из оцепенения. За ним последовал яростный вопль Сизифа. Удара камня о землю у подножия горы я уже не услышала. Я проснулась в своей постели в холодном поту. Дыхание сбилось, а все тело болело так, словно я пробежала марафон. Включив ночник, я откинула одеяло. Ладони и пижаму покрывала грязь. На заплетающихся ногах я поковыляла в ванную. И там так долго стояла под струями горячей воды, пока кожа не стала красной, как вареный рак. Но даже после этого чувствовала запах серы в носу.

Тартар был хуже всего, что до сих пор со мной случалось. В Олимпе я могла смотреть опасности в глаза. Могла использовать свои руки и ноги, чтобы сражаться с Агрием. Однако с этим пустым, унылым чувством невозможно справиться с помощью оружия. «Зло выматывает тебя, пожирает душу и поглощает тебя по кусочку», – говорил Зевс. Вот какой судьбы я только что избежала и без Кейдена не нашла бы пути обратно.

Хотя после событий этой ночи мне казалось, что меня переехал асфальтоукладчик, утром я вовремя встала, собралась, позавтракала вместе с мамой и Фиби и на велосипеде поехала в школу. Возле ворот столпилась куча учеников.

– Кейден вернулся. – Когда я закрепляла свой велосипед, около меня внезапно возник Кэмерон. До летних каникул мы почти постоянно зависали вчетвером, с ним, Робин и Джошем, а теперь практически не виделись. Он избегал меня и почти не пересекался с Джошем. У нас не оказалось ни одного совместного занятия. Я сожалела о нашей потерянной дружбе, однако не могла переживать еще и по этому поводу. Возможно, однажды он все-таки простит нам с Джошем, что мы не рассказали ему про Робин и Кейдена.

– Хм, – откликнулась я. – Видимо, травмы оказались не такими уж серьезными.

Преуменьшение века. Помнил ли Кейден прошлую ночь? Или его слова у меня в голове – всего лишь одна из уловок Морфея?

– А еще появились новые кузен и кузина. Насколько большая у них вообще семья?

– Большая. И им, судя по всему, нравится в Монтерее. – Я закинула сумку на плечо, и мы медленно пошли вперед. – Какой у тебя сейчас урок?