Больница на Змеиной Горе

Больница на Змеиной Горе

*** 48 ***

Мэтра Грина похоронили на городском кладбище через три дня. Старый маг, который при жизни мало с кем ладил, и подумать бы не мог, что его придет проводить в последний путь половина жителей Змеиной Горы.

Мэр Флюк выделил для могилы место недалеко от входа на кладбище. Это место, как потом не без гордости поведал Лансу, он хранил для себя. На могильной плите, вырубленной из цельного куска мрамора, золотыми буквами сияла надпись: «Барону Бертраму Юэну Алдану Грину, погибшему защищая. Да славится имя твое в веках». Ланс хотел оплатить памятник, но жители, ставшие свидетелями подвига старого мага, наотрез отказались: они сами хотели собрать деньги и заказать памятник, как выразилась Ула, «не где-нибудь, а в самом Хмеле» – ближайшем крупном городе.

Госпожа Нерина, которая после ранений еще не вполне пришла в себя и стояла с трудом, в ответ на уговоры Ланса остаться в постели упрямо покачала головой:

– Я должна отдать коллеге последний долг: кроме меня, здесь нет боевых магов.

Я не совсем понимала, про что она говорит, до того момента, когда тело предали земле и по крышке гроба застучали комья земли. Я поддерживала госпожу Нерину за талию, помогая ей стоять, но тут она распрямила плечи и встала на краю могилы, изо всех сил стараясь держать спину ровно. Раскрыла руки ладонями кверху, будто обращаясь к небу, распростертому над нашими головами, – холодному и угрюмому осеннему небу. Неожиданно с ее ладоней вверх взвились сияющие сферы, заставившие тучи расступиться. Сквозь прорехи упали солнечные лучи, вызолотив надпись на могильной плите.

– Это была славная битва, – тихо произнесла госпожа Нерина. – Да примет тебя святой Лоуренс в своих сверкающих чертогах, ибо ты достоин сидеть рядом с самыми отважными и славными воинами этого мира.

У боевых магов, как и у целителей, был свой покровитель – святой Лоуренс. По преданию, он приглашал к себе на пир только самых достойных магов, которые погибли в бою, спасая жизни невинных.

– Уверена, так и будет… – прошептала я.

И улыбнулась, представив старого ворчуна, который заседает за столом среди героев и жалуется, что вино кислит, сыр засох, а собеседники не проявляют должного уважения. Но, в конце концов, теперь это проблема святого Лоуренса.

Орки установили плиту, жители постепенно разошлись, коснувшись ее на прощание. Кладбище скоро опустело, остались только мы с Лансом, Лори, госпожой Нериной и Улой. Гоблинка суетилась, поправляя цветы. Она бормотала что-то под нос, и, прислушавшись, я смогла разобрать слова:

– Смотри, какое местечко-то у тебя уютное, и земля как пух. Березки вокруг, красота. А как весна наступит – я и цветов насажу…

Мы медленно побрели в сторону нашего дома. Я поддерживала госпожу Нерину, Ланс нес на руках Лори.

К концу третьего дня в больнице остался только господин Рутцен: остальных пациентов мы отпустили. Да и орк уже пришел в себя, сидел в постели, облокотившись на подушки, и подшучивал над женой:

– Видишь, как моя наука пригодилась! Ты все говорила: я дурью маюсь, вилы, мол, не для того, чтобы стены ими дырявить, а оно вон че! Ну что, теперь позволишь, а то мало ли какие еще страховидлы пожалуют!

– Позволю, – ласково соглашалась госпожа Рутцен. – А что же не позволить-то! Сам продырявишь, сам и починишь!

Господин Рутцен раскатисто расхохотался и потрепал могучей рукой жену по коленке, та шлепнула его по груди огромной пятерней.

– Господин Мон, не пора мне муженька домой забирать?

– Пока не пора, – усмехнулся Ланс, – но завтра к вечеру – возможно.

– Ящик-то вы мне вернете? – Владелец мясной лавки покосился на стазисный ящик, который стоял здесь же, в палате, притиснутый к стене.

Сказал и тут же поежился. Мы все знали, что хранится внутри ящика.

– А пожалуй, что и не надо, – буркнул он. – Новый купим! Зачем вам голова-то той тварины? Не сжечь ли ее, да и дело с концом?

– Из нее можно изготовить лекарство, – ответил муж, не вдаваясь в подробности.

Мы переглянулись. Можно-то можно, но как? Увы, рецепт нам пока неизвестен. Ланс еще ночью написал несколько писем, чтобы отправить их с утренней почтой: отцу, Карине, у которой остались связи в Медицинском приказе, и Белинде. Возможно, кто-то из них найдет нужный рецепт.

Тварь мертва. Глория чувствует себя отлично. Но, если я правильно поняла слова эльфийки, приступы все равно будут продолжаться до тех пор, пока мы не дадим дочери лекарство, изготовленное из мозга мороса. Кто знает, сколько у нас осталось времени.

– Не стоит ли вернуться в столицу? – предложила я мужу, когда он дописал и запечатал письма. – Поищем сами в королевской библиотеке и в библиотеке целительской академии? Так будет быстрее!

Ланс покачал головой:

– Заказчики убийств не найдены. Отец носом землю роет, но и они, видно, не лыком шиты.

Он сел рядом и обнял меня, я пристроила голову на плечо мужу.

– Уже скоро! Скоро мы окажемся дома. Глория забудет это время, как страшный сон…

– Не все здесь было страшным сном, Ланс. Думаю, наша дочь вполне счастлива. У нее появились друзья и свобода. Даже не представляю, как она будет расставаться с Ником… Эти двое – не разлей вода.

Ланс переплел свои пальцы с моими и ничего не ответил.