Больница на Змеиной Горе

*** 7 ***

Не дожидаясь, пока подойдет кондуктор требовать билет, Ланс направился к начальнику поезда. Гоблин средних лет смерил его взглядом.

– Что угодно, мэтр?

– Господин, – поправил его Ланс. – Гоподин Мон.

– Господил Джолк, к вашим услугам, – склонил голову гоблин. – Так что вы хотели, господин… – пауза после этого слова была чуть длиннее, чем нужно, – Мон.

– Видите ли, я так торопился, что забыл бумажник. – Ланс обезоруживающе улыбнулся. – Ни билета, ни ассигнаций, ни чековой книжки. Очень неловко получилось.

У Грейс в несессере была совсем небольшая сумма – только на разные мелочи в дорогу. Пассажиры третьего класса не возят при себе пухлые бумажники с наличными. А сам Ланс, выходя из дома, прихватил лишь несколько мелких монет: вдруг придется расплатиться с извозчиком. Люди его круга берут чековую книжку или ассигнации лишь туда, где играют. Лавочник, или портниха или… да кто угодно, запишут покупку и в конце месяца вышлют счет. Но даже если бы у него была с собой чековая книжка, выписать чек – все равно что написать на поезде огромными буквами: «Здесь был Ланселот Даттон».

– В самом деле неловко вышло, – согласился гоблин. – Особенно неловко будет высаживать такого обходительного господина на ближайшей станции.

– Неужели ничего нельзя сделать? – Ланс снял с пальца перстень.

– Что вы, безвыходных ситуаций не бывает. – Гоблин извлек из стенного шкафчика блокнот и ручку с чернильницей. – Соседний вагон к голове поезда – второго класса, отдадите записку кондуктору. В первом осталось свободным только служебное купе. – Он многозначительно улыбнулся.

Ланс мысленно хмыкнул: за перстень, что он положил на стол, можно было выкупить три купе первого класса. Впрочем, в ломбарде настоящую цену за него не дадут…

– Мне нужен третий класс, благодарю, – сказал он.

Брови гоблина взлетели на лоб.

– Гм. Ну если вы так желаете.

– Пятый вагон, пожалуйста.

Гоблин зачиркал пером по бумаге. Поднял голову.

– Уж простите меня за прямоту, господин Мон, но в вагоне третьего класса вы будете, как павлин среди воробьев.

А ведь гоблин прав. Когда Ланс влетал в поезд, ему было не до того, но по пути к начальнику он несколько раз ловил на себе удивленные взгляды. Пассажирам первого класса нечего делать рядом с чернью.

– Понимаю, – протянул Ланс.

– Есть у меня один кондуктор, здоровый парень, прямо как вы. Думаю, он своим сюртуком поделится, если его как следует попросить.

Ланс отстегнул брелок от цепочки с часами, положил на стол.

– Сейчас схожу, подождите немного, – выбрался из-за стола гоблин.

– Вы позволите воспользоваться письменным прибором?

– Конечно.

Ланс обмакнул ручку в чернильницу, замер, задумавшись. Нужные слова не шли на ум. Отец обрадуется, узнав, что он уехал. Все дни, прошедшие с покушения, он не уставал твердить, что покинуть столицу должны все трое. Что лорду-канцлеру хватает забот и без того, чтобы беспокоиться за упрямого отпрыска. Но не эти слова заставили Ланса забыть обо всем, а взгляд дочери. Можно сколько угодно твердить себе, что госпожа Нерина – опытный боевой маг и сможет защитить девочек куда лучше, чем он сам, которому никогда толком не давались боевые заклинания. Можно вспомнить еще много-много правильных слов. Но все они меркли перед одной мыслью: что-то случится, а его рядом не будет.

«Здравствуй, папа! Я последовал твоему совету. Если что, ты знаешь, где нас искать».

Наколдовав пламя на кончике пальца, Ланс растопил край сургуча, запечатав письмо, подтянул к себе еще один лист, написал и запечатал долговую расписку.

Осталось последнее.

«Здравствуй, Карина! Прости, что обращаюсь к тебе за помощью, но так получилось, что я не могу написать сейчас тем, с кем мгновенно свяжут мое имя. Прилагаю долговую расписку, пожалуйста, передай тому, кто принесет это письмо, указанную в ней сумму в обмен на перстень с агатом и брелок с моей монограммой».

Будет лучше, если эти вещи не всплывут в ломбарде. Незачем оставлять дополнительные ниточки, способные к нему привести.

«Расписку передай лорду-канцлеру, он расплатится».

Вовсе незачем ходить в должниках у женщины. Ланс бы и сейчас не стал обращаться к Карине, если бы не был уверен: обнаружив, что его семья исчезла, те, кто послал тварь, в первую очередь пройдут с расспросами по его друзьям. Расспросами не в лоб – все ограничится мимолетным, вроде бы ничего не значащим любопытством за приятельским разговором. Но едва ли они явятся к Карине. Отношения между ними оставались не слишком теплыми, а после того как она вышла замуж, и вовсе ограничивались редкими деловыми встречами – Карина сама начала избегать общения. По слухам, муж отчаянно ревновал ее к несостоявшемуся жениху.

«Спасибо за помощь и еще раз прости за беспокойство».

Он завернул в это письмо два остальных, запечатал и его. Протянул получившийся пакет вернувшемуся гоблину.

– Господин Джолк, вам не дадут настоящей цены за мои вещи, а я хотел бы их сохранить. В этом пакете – письмо и долговая расписка. – Он назвал сумму, и гоблин изумленно моргнул. – Отнесете ее монне Рэндом вместе с перстнем и брелоками, она с вами расплатится.

Позволяя мужу ревновать, Карина одновременно держала в руках все финансы семьи, ведя хозяйство железной рукой и с такой же дотошностью, как когда-то инспектировала больницы.

– Спасибо, господин Мон. – Гоблин забрал конверт и протянул Лансу сюртук с заплатами на локтях. – Вот, извольте.

Ланс отстегнул от жилета часы, спрятав в карман вместе с цепочкой, свернул сюртук и жилет подкладкой наружу.

Новый-старый сюртук оказался маловат и нещадно жал под мышками.

«Привыкай, господин Мон, – про себя усмехнулся Ланс. – Скромные горожане вроде тебя не шьют одежду у лучших столичных портных».