Охотник на творцов

Взвившись в воздух, пепел стал обретать форму: три лезвия метнулись ко мне. При соприкосновении с телом они развеялись дымкой, но эта дымка на пару секунд закрыла обзор, и сквозь неё прорвался Шурупов, пытаясь насадить меня на свой клинок. Ах, какой негодник! В этот раз я был готов и успел отклониться в сторону и, покачнувшись от слабости, приложился спиной о дверцу скорой. В глазах начали взрываться фейерверки, но я рванул прямо на Шурупова и со всей силы боднул его в лицо.

Противник с криком и кровоточащим носом отшатнуться, пытаясь одновременно меня подрезать. Я не вкладывал Веру в ножевой бой, но даже основ мне сейчас хватило, чтобы успеть перехватить руку с клинком растерянного противника и отвести в сторону, чуть не уронив тощего сослуживца. Я хотел ударить ногой, но понял: одно неверное движение, и я сам упаду, а потому рванул к машине.

Тут и Брут решил напомнить о себе: Световой молот ударил у меня за спиной. Бесполезно – Шурупов успел прикрыться щитом из праха. От Звуковой бомбы он тоже сумел защититься, создав что-то вроде наушников, а на иллюзии просто не обратил внимание – он рвался прямо ко мне, пытающемуся устроиться за баранкой и закрыть так не вовремя заевшую дверь.

А затем Шурупов просто споткнулся и растянулся на асфальте буквально в полушаге от захлопнувшейся перед его носом дверцы. Его нога попала в травяную петлю, пробившуюся сквозь крепчайший бетон. И только тут, сквозь шум в ушах, я услышал мелодичные напевы песни Нади, которые прервались криком:

– Быстрее, гони! – девушка запрыгнула с другой стороны, зажимая настоятеля в тесной кабине.

– Надя, душа моя! Убирайся! Это же самоубийство чистой воды! – не выдержал я.

– Гони уже! Я тебе доверяю! – решительно заявила девушка.

Я больше не стал медлить и вжал газ. Девушка явно совершала глупость, но какая же это приятная для меня глупость! Доверие и чувство поддержки окрыляли, позволяя поверить, что и из этой ситуации удастся выпутаться.

Но ситуация резко ухудшилась, когда Шурупов напоследок метнул в нас пепельные снаряды и разворотил напрочь шину одного из задних колёс. А остатки позитива издохли буквально через полминуты, когда мы вырвались из подземного гаража на простор. С одной стороны нам повезло: дорогу ещё не успели перегородить, выезд оказался свободен. С другой – все мои коллеги уже были в курсе предательства, и оставаться в стороне не собирались! А добивало моё настроение то, что даже без наруча и системы я чувствовал: уровень Веры в меня резко просел и сменился на негативный.

– Надя, перевяжи настоятеля! Скоро нам предстоит хорошая пробежка. И вырубите свои наручи. Чего так смотришь? Просто сломайте! – с безумным огоньком в глазах объявил Брут. Девушка подчинилась. Более того, начала напевать, пытаясь использовать свой арсенал воплощений. А Брут решил меня добить: – А ты, Сергей, гони в город!

– Какой город! Там же нам хана…

– О да… – с каким-то извращенным наслаждением протянул Брут, и рука помимо воли рванула руль в поворот.

А потом нас стали бить! Били нас размеренно и с чувством. К счастью, не ногами, а пулями, но от этого было не легче. Свист, грохот, скрежет и крики. Запах палёной резины, крови и медикаментов. Сзади накатывает, словно волна цунами, воплощенная Вера. Верните меня в крематорий! Я даже на подвал согласен!

Первыми нас нагнали волосы. Обычные длинные волосы, принадлежавшие Леночке – нашей первой моднице, обольстительнице и мастеру любовной лирики. И эти волосы через открытое окошко водительской двери пролезли ко мне и попытались вырвать у меня руль. К счастью, это заметила Надя и кинула мне нож – в пару ударов я обкромсал лохмы и перекрыл лазейку.

Отвлёкшись, я пропустил удар в бок. Плохо управляемую машину без шины понесло, но мне каким-то чудом удалось увернуться от авто на встречке, и вернуться на свою полосу. Однако это не спасло меня от гулких шагов, прозвучавших на крыше – кто-то решил зайти к нам в гости. И одновременно пара вполне стандартных огненных шаров ударились в бок автомобиля.

– Сзади, – тявкнул Брут.

Краем глаза я отметил, как Надя отвлеклась от перевязки и умолкла, а глаза её начали стекленеть, движения стали дёрганными – её брали под контроль. И тут сквозь крышу начали стрелять, очень осторожно, словно сомневаясь в наличии целей. Я высунулся и заметил двух Редакторов, которые летели над нами – у одного, кроме автомата, имелись ещё и крылья, а второй магичил. И как вишенка на торте: крышу, словно тонкий картон, пробил меч – а это гость решил постучаться.

Револьвера, уже второго, я благополучно лишился, а вот дури у меня всегда имелся переизбыток. В силу этого я, подпрыгнув на очередной выбоине, ухватился за меч и дёрнул его вниз. Он, к моему удивлению, оказался настоящим, хоть и плохоньким – сломался у рукояти при ударе. Сверху раздался мат, быстро удаляющийся назад. Я даже не понял, кому из коллег испортил настроение.

Я хоть и порезал руку, но лезвие не выпустил и вмазал плоской частью по лбу Нади, которая с остекленевшим взглядом уже лезла ко мне. Это заставило её на миг замереть. А мне хватило времени схватить её за руку – это позволило если и не отбить атаку на разум, то хотя бы придать Наде сил. Очередной выстрел разворотил панель управления машины, так что приборы канули в лету, а руль стал заедать.

Одновременно кусок камня ударился в борт автомобиля. Кусок размером с четверть скорой, на которой мы ехали. Удар чуть не перевернул нас… спасло лишь то, что камень пробил и наполовину снёс то место, где обычно перевозят пациентов. Плюс, что-то взорвалось под днищем, и нутро машины неприятно загрохотало. Магичат, гады… И кто-то на машине попытался нас боднуть.

Как апофеоз – впереди горел красный цвет светофора, и машины стояли во всех рядах. Я попытался вырулить в одну из боковых улиц. И мне это даже удалось! На пару секунд… а затем изорванное колесо заставило скорую вильнуть и машина, не удержавшись в повороте, покатилась как шар для боулинга: колесами по земле, перевернулась на бок, встала на крышу, на другой бок, снова колеса, снова бок! Крыша, бок. Несколько секунд, и мы со всей силы впечатались крышей в угол здания.

А затем автомобиль взорвался.