❄ Девушка-зима ❄

Глава 7

Почему-то Дима ожидал колкости от Лины на свои слова. Но она вдруг взглянула на него испуганными глазами.

— Что-то жарко стало, — пробормотала она и неловко стянула варежки. — Пойдемте в другое место.

Она резко развернулась и пошла вверх по заснеженной улице. В какую-то секунду Дима решил, что у неё не все дома. Что бывает такое, когда от магии сходят с ума. Сколько она носит в себе проклятье? Лет… двадцать? Двадцать пять?

Без разницы сколько, даже если она сошла с ума под тяжестью невозможности испытывать эмоции, то всё равно он бы попытался. Пусть не влюбит, но вдруг расколдует… Поможет и ей, и её отцу.

Снег начал падать с удвоенной силой. Лина молча шла впереди, а Дима не мог идти с ней рядом, потому что тротуары сузились ещё сильнее от сугробов вокруг, и другие смурные и недовольные снегом пешеходы шли навстречу.

— Лина, а куда мы идем?

— Давайте перейдем на “ты”? Мы идем во двор, — Лина махнула рукой вперед.

— Какой ещё двор? Вы без варежек не замерзли?

Дима поднял ворот пальто, затянул шарф потуже и шапку получше натянул. Вот почему он давно не гулял. Снег попадал под шарф, за шиворот, ноги замерзли, а кожаные перчатки не спасали. Привык, что называется, в машине всегда.

— Лина, может доедем?

— Почти пришли.

Лина резко свернула на дорогу, идущую между двух старых домов. Заборов тут не было, что Диму очень удивило. Обычно уже даже старые дворы обнесены черным забором, разве что без колючей проволоки.

Лина шла уверенно и быстро. Уже издалека Дима понял, куда она его ведет. Небольшая, зажатая между домами аллея. И деревья в снегу образовывали эдакий снежный тоннель. В него-то Лина его и завела. Остановилась посередине и, обернувшись, улыбнулась Диме.

Улыбка была ненастоящая.

Он подошел к ней ближе, почти вплотную.

— Мне здесь нравится. Красиво, — улыбаясь, сказала Лина. Улыбка по прежнему выглядела неестественно.

И он понял - она пытается. Имитируя эмоции, она пытается их ощутить. Взяв собаку, она пыталась найти в душе привязанность? Теплоту? Ведь пыталась? Или он додумывает?

— Тут и правда очень красиво, — сказал Дима, глядя в её глаза. И всё-таки, когда улыбается - Лина ещё красивее.

— У меня только тут получается. И только зимой, — сказала она, а Дима сразу не понял, о чем Лина говорит.

До тех пор, пока она не подняла руку. Лина вытянула пальцы и сделала одно круговое движение кистью. Она использовала ледяную магию. Снежинки вихрем носились вокруг её руки, превращаясь в сверкающую дымку.

Дима ошарашенно наблюдал, думая, что это, вообще-то, неплохой уровень владения магией. Можно походить на курсы и развить. Лицензию получить…

Снег образовывал сверкающий белый узор в воздухе. И вдруг Лина рассмеялась.

— Это сила проклятья. Не моя сила. Магия моего внутреннего холода. Магия льда в моей душе, — она говорила эти слова и смеялась. Диме стало не по себе, когда она проговорила: — Посмотрите, как красиво светится моё проклятье!

А потом её рука упала, снежная крошка легкой взвесью осела на них. Дима отогнал её рукой и уставился на Лину.

Её лицо раскрасневшееся от холода лицо исказилось, губы задрожали.

— А потом вот это, — прошептала она. В льдистых глазах стояли слезы. Лина провела ладонями по лицу и посмотрела на мокрые пальцы. — Вот это… Вот этого же вы все от меня хотите?

— Лина, это наверное, грусть, — мягко произнес Дима, шагнул к ней и положил руки ей на узкие даже в пуховике плечи. — Это эмоции.

— Это боль! — выкрикнула она ему в лицо. По её щекам катились крупные слезы. — Вы хотите, чтобы мне было больно! Вот что! Мне больно!

Она не контролировала силу голоса и выкрикнула это очень громко, но густой снегопад поглотил большую часть. Дима, не спрашивая, притянул Лину к себе. Она дрожала, её колотило. Будто эмоции радости и правда принесли ей страдания, от которых она сейчас плакала.

— Никто не понимает, как мне плохо от них… Папа не понимает. Ты не понимаешь, — глухо говорила она пропитывая его холодное пальто слезами.

— Давай я такси вызову и отвезу тебя домой, хорошо? — тихо спросил Дима, поглаживая её рукой по шапке.

— Не хочу. Хочу замерзнуть. Чтобы вымерзло. Тогда легче будет.

— Ну нет. Никто тут мерзнуть не будет.

Дима наклонился, сунул руку ей в карман и достал варежки, которые уже наполовину из него торчали. Взял безвольные руки Лины и надел их.

— Лина, — позвал он её, сам снял перчатки и принялся вытирать ей слезы. Она не возражала, хотя должна была. Слезы на морозе лить не лучшее дело. — Эмоции это действительно страшно. Но сомнения, страх, подозрение - вот что вы должны были испытать ко мне. В лифте должны были отреагировать, в кафе.

— Ты мне нравишься. Мне нравится твое лицо, голос. Твои руки. Твое пальто и запах от твоего пальто. Но я проглотила тлеющий уголь, едва увидела тебя тыкающего в меня пальцем из зала. И этот уголь меня прожигает насквозь. Мне больно. У меня ожог. Но я хочу продолжать. Мне страшно и я будто хочу причинить вред себе самой. А ведь вредить себе плохо. Ты понимаешь?

Слова укладывались в его мозгу медленно. Диме мучительно захотелось отвезти Лину к себе. Но без пошлых мыслей. А отогреть, завернуть в плед, дать горячего чаю с молоком и чтобы она просто была там, у него дома. В тепле. Под присмотром. Перед глазами.

Но Лина сказала вдруг, выпутавшись из его объятий и сделав шаг назад.

— Но я заморожу это. Не хочу боли. Не хочу страха. Не приходи больше. И не ходи в то кафе, это моя территория.

С этими словами она бросилась бежать, вытирая на ходу щеки. Дима не стал её останавливать, только ошеломленно смотрел вслед.