"Антология исторического романга-6. Компиляция. Книги 1-12

* * *

От кухни поверните направо, сказал им аббат Джером, и именно так Хэл с Симом и поступили, двигаясь стремительно, насколько позволяла настороженная поза. Они миновали двери комнат — возможно, келий священников, часовен или кладовых, но из их щелей не пробивалось ни лучика света.

Наконец, дойдя до конца коридора, они увидели дверь, обрамленную бледным светом, просачивающимся вдоль худо пригнанных косяков. Сим и Хэл с ухмылками переглянулись, и тут последний с упавшим сердцем вдруг осознал, что их только двое.

— Где отрок?

Мальчуган ушел налево, поскольку задержался, чтобы выдернуть длинный тонкий кинжал из мертвой руки Готера, трепеща при виде перевязанных людей, сгрудившихся поглазеть, будто мертвые, восставшие из могил в своем тряпье.

Бросив последний отчаянный взгляд на улыбающегося аббата Джерома, Псаренок ринулся следом за Хэлом и Симом. Свернув налево, припустил по коридору, пытаясь разом смотреть и вперед, и назад.

Мгновения спустя он понял, что заблудился, но тут услышал громкий рев «Брюс!», будто колокольный звон стали. Устремившись к нему, услышал натужные выдохи и оказался позади бойцов, увидев, как великан наступает на бесталанную жертву, способную лишь отмахиваться своим мечом. Увидел, что это граф, а темнолицый графский человек позади борется с другим человеком, явно не в силах прийти на помощь. И не заколебался ни на миг — ведь это великий государь, разделивший с ним вино и поведавший ему обеты рыцарства…

Пятясь, Брюс отчаянно ломал голову, сумеет ли добраться до более открытого пространства, и уповая выскочить в дверь, пусть даже на улицу, видел, как бык с ножом готов ринуться на него и покончить с делом. Французский метод, мелькнула в голове унылая мысль…

И тут во тьме словно взвизгнул дикий кот, приземлившийся на спину быка, так что тот, запнувшись, сделал полшага вперед, чтобы удержаться на ногах, взревев от изумления и страха. Извернувшись ужом, потянулся свободной рукой за спину, но дикий кот не отцеплялся.

Псаренок. Брюс увидел искаженное гримасой, рычащее лицо отрока, и в тот самый миг, когда бык додумался ахнуться спиной о стену, чтобы стряхнуть его, крохотный орешек мальчишеского кулачка взмыл кверху, нанес удар, а потом отрок отскочил, роняя с длинного клинка кинжала жирные, тягучие капли крови.

Бык взвыл, зажав ухо ладонью, и кровь брызнула у него между пальцев. Оборотился. Выражение свирепой боли и ярости на его лице вдруг стерлось, сменившись ошарашенным недоумением. А потом он рухнул, как мешок, и под головой у него начала расплываться лужа крови.

Воцарилось безмолвие, нарушаемое только порывистым дыханием. Брюс смотрел на Псаренка, сгорбившегося на четвереньках, дикого, как лесной зверь, сжимающего в кулачке окровавленный кинжал.

— Добрый удар, — сумел прохрипеть граф.