Побег

Вместе с ним должна погибнуть и Марани.

Этого Пьер позволить не мог. Слишком много было смертей в его жизни. Трое воинов схватили его, но раненый Пьер смог вырваться из их тисков, он выхватил Марани из рук других гаапи. Но тут перед ним появился сын Бомасейна. Непои схватил его за горло, скрутил за спиной руки и обездвижил сильным ударом.

Пьера и Марани привязали к двум столбам. Возле них стояли радостные и яростные гаапи, которые собирались принести их в жертву духам. К пленникам вышел Непои, он встал к ним спиной и сказал соплеменникам:

— Пускай этот день будет уроком всем, кто посмеет причинить нам вред. Отныне я принимаю новое имя. Теперь я Воифенако — идущий по стопам отца. Уважаемый старейшина, позволь мне принять это новое имя, позволь мне наказать от имени вождя этого убийцу и его сестру.

Рядом на носилках лежал дряхлый старик. Это был единственный выживший после пули Пьера. Но его силы были на исходе.

— Благословляю, — тяжело сказал он. — Кроме того, я хочу, чтобы ты стал новым вождём.

Воифенако повернулся к Пьеру. Несмотря на смерть отца, он был счастлив.

— Прощайся с жизнью, убийца — промолвил он. — Да здравствует справедливость! Надеюсь, куогши хорошенько тебя помучают на том свете.

Тут старейшина издал последние слова:

— Будущий вождь, не забывай про законы духов.

Старейшина испустил последний вздох и умер. А Воифенако посмотрел на небо. Оно всё покрылось тучами, которые должны были вот-вот пролить на землю мерзкий дождь. Выл ветер, надвигался мрак.

— Какая жалость, — промолвил Воифенако. Поверья запрещали гаапи убивать врагов в дождь.

К Воифенако обратилась вдруг жена:

— Но у нас ещё есть время, чтобы убить одного.

— Точно, — согласился будущий вождь.

Сердце Пьера бешено заколотилось, в его глазах блеснула надежда: у одного из них есть слабая надежда на спасение! Кого одного из них убьют через несколько дней, после дождя, выживший ещё может спастись. Надежда была ничтожная, но она была.

— Убейте сегодня меня! — завопил Пьер. — Убейте меня!

Воифенако посмотрел удивлённо на пленника. Пьер вертелся как уж на столбе.

— Меня! Меня убей! — кричал он истошно.

Пьер покраснел, волосы стояли дыбом, казалось, он вылетит сейчас из своей одежды. Разъярённый и полный сил, он надрывался глотку осиплым голосом.

— Слышь, ты, обезьяна вонючая, ублюдок дерьмовый, я убил твоего отца! Как собаку пристрелил, — Пьер стал смеяться, — так чего же ты ждёшь? Ну, давай разберись со мной! Как же ваше правило: кровь за кровь, око за око?

Гневная жилка недовольно дрогнула на лбу у Воифенако

— С удовольствием прикончу тебя.

Но тут вдруг Марани издала слова:

— Сначала иду я.

Она говорила тихо и уверенно. В этот момент Маранаи выражала само спокойствие, которое не было никому присуще из всей злобной испуганной толпы гаапи.

— Первую убейте меня. Я ведь всё-таки его сестра.

— Нет! Марани, замолчи! — заорал Пьер не своим голосом. — Ты должна жить! Нет!

Марани ласково посмотрела на брата.

— Пьер, пообещай мне, что когда-нибудь ты простишь родителей и вернёшься к ним. Не позволяй ненависти и обиде господствовать над тобой.

Она сбросила с ноги ботинок, и все увидели, что у неё четыре пальца.

— Прощай, братишка, — улыбнулась Марани без страха и сожалений.

Воифенако натянул тетиву и пустил в сердце Марани стрелу. Раздался гром и на землю рухнули тяжёлые капли дождя. Пьер ничего не понимал. Он потерял разум. Кровь прильнула к его голове, он разорвал верёвки, разорвал одежду на себе. Он уложил на землю Воифенако, выхватил из его рук вторую стрелу и занёс над сыном Бомасейна.

Внезапно что-то тяжело ударило по голове. Земля поменялась с небом местами. Пьер потерял сознание.

========== Глава 31. Друг ==========

Вот уже как второй день Экене был на родной земле, с друзьями и семьёй. Но это мало его радовало. Весь вчерашний день друзья, подруги и соседи приходили к Экене, говорили соболезнования, предлагали помощь, но он из вежливости говорил “спасибо” и просил оставить его одного. Даже Ненмарди не забыл про горе друга и навестил его, в другой бы день Экене рад был бы его неожиданной помощи, но не сегодня. Никто не был нужен ему.

Родных у Экене больше не осталось. Родители Ноузы умерли очень рано, Ноуза сама была сиротой, а бабушка и дедушка по отцу покинули этот мир незадолго до появления Пьера. Ноуза и Тейю были единственными детьми в семье, поэтому и хотели большую счастливую семью. Оставалась у Экене только всякая двоюродная и троюродная родня. Но никто ему не нужен был; после смерти родителей и предательства названного брата какая-то отчужденность появилась у Экене к людям.

Весь день Экене был занят домашними хлопотами. Ему нужно было ухаживать за домашней животностью, убирать хижину, кормить детей. Брат и сёстры были необычайно тихи. Коу, Мики и даже Эми всё прекрасно осознавали. Они хотели задать старшему брату столько много вопросов по родителям и Мейкне, по Пьеру-Уэйту, но боялись причинить брату боль. Экене видел это, и ему становилось ещё больнее. Маленькая Ината не могла пока ещё осознать, что мамы, папы и сестры больше нет. Если Экене и Уэйт вернулись, то почему они не возвращаются?

Девочка задавала брату мучительные вопросы:

— Когда же мама, папа и Мейкна вернутся домой? Почему ушёл Уэйт?

Экене прижимал к себе сестру и отвечал:

— Они никогда не вернутся. Они на небе, оттуда не возвращаются, а Уэйт… просто постарайся о нём забыть.

Ближе к ночи Эми случайно увидела на спине брата страшные шрамы, “подаренные” Джеком, она ужаснулась:

— Кто это сделал? — спросила в страхе Эми.

— Потом расскажу, когда ты вырастешь, — сказал Экене.

Он теперь приходилось ходить постоянно в одежде, чтобы не пугать брата и сестёр.

На другой день Экене, любителю поспать, пришлось вставать с петухами, чтобы успеть сделать все дела. Лишь к полудню у него появилось немного свободного времени, но он не пошёл веселиться с друзьями. Однако дети не давали ему отдохнуть: Ината с Эми подрались из-за игрушки, и Экене пришлось разнимать их и решать спор, потом Мики споткнулась о камень, и Экене должен был обработать ей рану на ноге.

Но на помощь Экене пришёл брат. Коу вывел девочек на улицу и наказал брату отдохнуть, а он сам присмотрит за мелкими.

Давящая на сердце тишина стояла в хижине без лепета младшеньких, ворчания Мейкны, голосов родителей. Раньше Экене мечтал о такой тишине. “Вот бы стать сиротой и жить одному”, — частенько в плохом настроении говорил он. Что ж, часть “мечты” сбылась…

Экене думал, как им теперь жить дальше. Ладно Коу, он взрослый, недавно исполнилось двенадцать, к тому же мальчик, а как быть с девочками? Получиться ли у него подарить сёстрам счастливое детство? А что дальше? Никакой брат никогда не сможет рассказать девочкам то, что может рассказать им только мать. А Экене должен помочь им стать прекрасными девушками, выдать замуж.

С улицы доносились счастливые голоса малышей-соплеменников и не менее счастливые голоса их родителей. Экене хотел только одного: забыться в тишине. Он вспомнил Марани, которая стала для него как родная сестра. Но ничего не поделаешь, это был её выбор — уйти с предателем-Пьером.

Экене вспоминал и этого мерзавца, который мог бы спасти его семью, но не спас. За эти годы Пьер для Экене стал настоящим братом. В тот день, когда Пьер только появился в их семье, был для Экене таким же счастливым, как и те дни, когда родились Коу и девочки. Потеря Пьера была чем-то даже страшнее потери родителей и сестры, ведь брат и друг оставался жив. Он просто предал его. Пьер позволил погибнуть родителям и сестре Экене.

Экене, не желая этого, понимал, что Пьер не хотел их смерти. Пьер любил его, его семью. Ведь тогда зачем он чуть не разорвал Алана в Марселе, поехал один на край свете за ним и его родными? Откуда Пьер мог знать о сговоре Фикса и Джеком? Он не был убийцей. Но злоба не становилась меньше.

Тогда, на корабле, Экене и видеть не мог бывшего друга. Он не желал слушать его “прости, извини, я не хотел, я не знал”, выслушивать рассказы о якобы ужасных маркизах Лоре, помолвки с мерзкой Анной Ландро. Сейчас же Экене захотел взглянуть в глаза бывшему брату и задать только один вопрос: почему ты за шесть лет, так и не рассказал мне правду? И услышать на него честный ответ.

Экене вышел из дома. Он нашёл Коу и сказал ему:

— Я вернусь где-то к вечеру, побудь с девочками.

— Хорошо, — крикнул Коу, желая быть полезным брату. — А ты куда?

Но Экене не ответил ему.

Возле конюшни он встретился с Бохлейном. Старейшина был чем-то сильно расстроен.

— Здравствуй, а ты куда? — спросил он.

— Да так, — нехотя ответил Экене. — А ты?

— Да я с Шонииридой разругался, — вздохнул Бохлейн. — Ей не понравилась, что слишком мелкую я рыбу поймал. Вот, приказала нормальный улов принести.

Из хижины старейшин раздался крик Шониириды:

— И без рыбы не возвращайся в дом! Трухлявая ты задница, лентяй ты деревянный!

— И не подумаю возвращаться, ведьма хромоногая! У сына буду жить, но к тебе не вернусь, — не остался в долгу Бохлейн.

— Ну и замечательно, нового мужа найду! — крикнула Шониирида.

Экене слегка усмехнулся. Впервые за несколько месяцев ему стало смешно.

— Эх, четвёртый раз за всю жизнь с женой разругался — вздохнул Бохлейн, ему было не до смеха. Он стал более серьёзным. — Так куда ты идёшь, Экене, ты мне не ответил?

— Мне нужно поговорить с Пьером, — сказал Экене.

— Решил, значит, простить брата, дать ему вторую попытку? Решил простить его?

— Нет! — возразил Экене. — Я брата не простил и никогда его не прощу. Я продолжаю его ненавидеть. Я всего лишь хочу пояснить для себя несколько вопросов. Простить его! Вот ещё! У прощения тоже есть свои границы.

Бохлейн посмотрел в глаза парню.

— Ненавидишь? Но тогда почему ты назвал Пьера братом? Родных-то братьев братьями не называют, когда их ненавидят… — Бохлейн немного помолчав, желая увидеть реакцию на лице Экене, а когда он опустил глаза вниз, то сказал. — Ты его так сильно ненавидишь, что готов был зарезать ножом. К большому сожалению или к великому счастью, тебе это не удалось сделать. Но ты бы мог лишить такого мерзавца жизни прямо здесь, когда вернулся домой, когда воссоединился с родными. Так почему ты этого не сделал. Ведь немного раньше ты мечтал об этом?

Экене поднял глаза.

— Мстить бессмысленно. Убив Пьера, я не стану счастливым человеком, мои отец, мать и сестра не воскреснут.

Бохлейн хлопнул Экене по плечу.

— Да, мстить бессмысленно, прощать — тяжело. Не надо быть одержимым злобой. Ты молодец, раз решил поговорить с Пьером, попытаться понять его. Даже если из вашего разговора ничего не получиться толкового, то это всё равно будет большим шагом с твоей стороны. Все совершают ошибки, даже я, но не нужно из-за них разрушать всю свою жизнь.

— Вот кто-то, но ты ошибок никогда не совершал, — сказал Экене. — Разве, что рыбачить не умеешь.