Волки

XXXIV. Красный снег

Снег искрился на солнце, играл на свету мириадами огоньков. Его блеск слепил глаза, а от холодного наста зябли лапы. Лиса ковыляла по заледеневшей снежной корке. Утро наступило, солнце поднялось уже высоко, а мороз не ослабевал. Было всё так же холодно, как и ночью. Отчего лисе есть хотелось с каждым мигом всё сильнее. Она жалобно поскуливала, будто сейчас её мог кто-то услышать. Кто-то такой же, как она.

Но рядом никого из её племени не было. Хотя она старалась. Последний раз так звала мать, сейчас почти стёршуюся из памяти. Осталось только воспоминание о тепле, запах молока, но всё это почти растворилось в далёком прошлом.

Утром она упустила зайца. Ушастый мерзавец оказался не так прост. Удирая от лисы, он прыгнул влево. Она рванула туда же, а заяц извернулся вправо. Лиса не успела среагировать вовремя, и с размаху налетела на пенёк, запорошенный снегом. Ушибла лапы, а косой благополучно ушёл от неё, петляя между деревьями.

Больно и стыдно.

Теперь она ковыляла по колючему насту, подвывая от голода. Но хуже всего было думать, что сейчас её завтрак похваляется, как облапошил рыжую охотницу.

Что-то дела идут совсем скверно. Вчера она сама едва не досталась на обед беркуту, сегодня заяц этот…

Она вдруг замерла, напряглась, навострила уши, принюхалась.

Вдалеке медленно нарастал загадочный шум. Нос подсказывал — там лошади. Много. И не только. Ещë люди!

Самый злющий враг, хуже, чем медведь. Тот для лисы — безобидный увалень, если обходить его стороной. Люди хуже, чем волк, страшнее пожара в лесу! Увидишь человека, беги быстрее, не оглядывайся! Не знают они меры, берут всё, добычею ни с кем в лесу не делятся.

Лиса собралась было дать дëру, подальше от страшного гула и топота, но тут ушей её достиг другой звук, еле-еле слышный, но такой долгожданный и приятный.

Где-то здесь, под снегом пищат мыши! Еда. Наконец-то.

Но враг приближался. Лиса ещё раз посмотрела в ту сторону. А всё одно, от голода умирать, или от человеческой ненасытной жадности.

Она принюхалась, примерилась и прыгнула. А когда вынырнула из снега, меж зубов свисал мышиный хвост.

— Смотри! Вот это воротник! — воскликнул всадник. Он натянул поводья, остановился, разглядывая зазевавшуюся лису, — красавица какая!

— Да ну, лучше шапку сделать! — возразил ему другой. — смотри, не убегает! Прямо говорит: «Пиепор, я твоя шапка!»

Лиса бросилась наутëк, но отбежала недалеко. Остановилась, обернулась.

— Эх, в другое бы время… — посетовал первый всадник.

— Пусть живёт хвостатая, — засмеялся второй, назвавшийся Пиепором, — то будет дар наш Рогатому и Владычице. Пусть попросит сегодня у Заступницы Зверей за нас.

Лиса убежала ещё дальше, снова обернулась, будто зачарованная происходящим.

Две дюжины всадников гарцевали на месте. И они были здесь не одни. На расстоянии в три перестрела, как сказали бы люди, держалась ещё группа верховых. Побольше раза в два.

— Догоняют? — спросил один из воинов.

— А пëс его знает, — раздражëнно ответил Пиепор, разглядывая из-под ладони преследователей, — как будто замедлились.

— Вообще остановились, — сказал ещё один пилеат в добротной кольчуге и шлеме с высокой тульёй, — учуяли неладное, суки.

— Вот зараза, — сплюнул Пиепор.

— А может их столько и осталось? Третьего дня хорошо так покрошили у Севтова ручья.

— Три десятка, разве это много? Збел сказал — их полторы тыщи должно быть.

— Да он же сам не видел. С чужих слов передал.

— Смотри-смотри! Скачут!

К замешкавшимся всадникам противника и верно приближалась подмога. Вдвое больше их числа.

— Вот это уже дело, — удовлетворённо цыкнул языком Пиепор.

Но радовался он преждевременно. Сотня ауксиллариев приблизилась к своим товарищам, но дальше они не двинулись. Остановились и смотрят.

— Шавки трусливые… — разочарованно протянул Пиепор, — ну что? Придётся подбодрить!

Он свистнул и один из его воинов принялся размахивать знаменем, длиннохвостым волко-драконом. Прошло совсем немного времени и из-за близкого лесного мыска выкатилась сотня всадников. То были дружинники тарабостов, все на хороших конях, в кольчугах или чешуйчатых бронях. Отборные воины.

А противостояли им полтораста ауксиллариев из Первой Веспасиановой алы дарданов. У тех из доспехов — только шлемы, а оружие — дротики.

— Вперёд! — скомандовал Пиепор, и даки начали сближение с врагом, разворачивая строй.

Кони шли лёгкой рысью, галопировать пока не ко времени.

Дарданы заволновались. Издали видать — дрогнули. Не соблазнились меньшим числом врагов. Сказать по правде, на глаз оно не так уж и заметно, а вот кольчуги пилеатов издалека видать.

Пиепор расстраивался — все планы грозили пойти рыжей беглянке под пушистый хвост. А может это и не лиса вовсе была, а зловредная ведьма? Лисе волка обдурить — любимое занятие, любой ребёнок с малолетства знает. Вот и сглазила даков.

— Дядька Пиепор, смотри! — раздался крик.

Драгонарий вновь вскинул ладонь к глазам — к лесу по снежной целине, разламывая наст, утопая в глубоком снегу, спешил ещё один конный отряд. Похоже, что тоже дарданы, только этих гораздо больше.

Неужто получилось вытянуть всю Первую Веспасианову?

— Боги услышали! — крикнул Пиепор, — назад!

Даки, не замедляя бега лошадей, начали разворот по широкой дуге, действуя очень слаженно.

Дарданы воодушевились и, едва их товарищи приблизились, как все вместе они рванули в погоню.

Даки ускорились, преследователи приняли правила игры. Легковооружённые всадники неслись быстрее. Коням даков месить снежную целину, таща на спинах воинов в кольчугах потяжелее будет.

Лесной выступ, за которым недавно прятались даки, всë ближе. Миновав его, пилеаты снова начали стремительный разворот. Дарданы их догнали и завертелась карусель. И пилеаты, и ауксилларии принялись заваливать друг друга дротиками. Даки стремились прорваться ближе, а дарданы наоборот, ужалив, отбежать.

Драгонарий был к тому готов. Даки, видя, что враг избегает тесных объятий, не стали навязываться. Рассыпались свободно, подражая степнякам, и закрутили огромное колесо, смещаясь к темнеющей вдалеке полосе кустов, что росли на берегу реки.

Когда же они оттанцевали мимо клиновидного лесного выступа, из-за него с улюлюканьем высыпали сотни легковооружённых пеших даков и костобоков, с луками, дротиками и пращами, а также ещё один конный отряд. И все вместе бросились на ауксиллариев. Те мигом утратили численное превосходство и даже преимущество в подвижности оказалось размазано в хаосе возникшей свалки.

— Ах вы, мерзавцы! — прорычал Адриан, глядя на побоище, — всë-таки решили сыграть в Кремону!

Легат выдвинулся к месту сражения с тридцатью отборными сингуляриями и наблюдал с расстояния в четыре сотни шагов, немало рискуя.

Сингулярии — личная охрана командующего легионом.

Едва ли вожди варваров были наслышаны о событиях тридцатилетней с лишним давности, не самых достойных в истории квиритов. Потому скорее всего они не пытались повторить замысел вителлианцев в сражении с легионами Марка Отона в год четырёх императоров на полпути между Кремоной и Бедриаком, а придумали его самостоятельно.

— Да что же ты делаешь, Бетуниан?! — простонал легат.

В первой битве при Кремоне лазутчики загодя раскрыли Светонию Паулину засаду, устроенную его противником, вителлианцем Авлом Цециной, но часть войск Паулина, увлёкшись наступлением, в эту засаду всё равно умудрилась угодить. Так случилось и сейчас. Префект дарданов, Публий Бетуниан, спеша на помощь своим людям, позабыл предостережения Адриана насчёт подозрительного леса.

Легат в отчаянии сжал зубы — дарданы огребали по полной, а сам он торчал на виду у противника с горсткой людей. Легионы ещё слишком далеко. И идти им приходилось не по Постумиевой дороге, а по рыхлому снегу.

Сердце сжалось. Неужели он совершил ошибку?

Придя в окрестности Поролисса, Адриан не стал действовать поспешно, хотя разведка быстро выяснила, что предыдущие сообщения лазутчиков были в целом правдивы и даков немногим более шести тысяч, может быть около семи. Издали бегло посчитали шатры, а ночью костры, вот и прикинули.

Адриан, исходя из собственного опыта штурма Красной Скалы рассудил, что двухкратного превосходства может и не хватить, когда имеешь дело с варварами, которым уже нечего терять и они загнаны в угол. А угол этот укреплён, хотя и явно слабее Скалы. Холм, на котором стоял город костобоков, не слишком высок. Однако легат не двинул легионы на штурм сразу, а принялся воплощать любимую поговорку медлительного Светония Паулина: «Предусмотри всё, чтобы тебя не разбили, а победа придёт в своё время».

Было бы проще и понятнее, если бы даки сидели в крепости, но через одну ночь после постройки римлянами лагеря в миле к югу от Поролисса разведка донесла, что народу вокруг города как-то подозрительно мало. Меньше, чем шатров. И сама крепость навряд ли могла вместить такую толпу, какую насчитали лазутчики. Там и тысячу не разместить.

Адриан рассудил, что варвары в большинстве своём покинули город. А куда убрались — выяснилось не сразу. Эксплораторы облазили все окрестности в поисках семитысячного войска. Произошло несколько стычек. Чаще всего победителями в них выходили даки и Публий Бетуниан, префект Веспасиановой алы, которая и несла основные потери, человек отчаянно храбрый, удостоенный нескольких наградных копий и венков, в раздражении высказал командующему мнение большинства трибунов и центурионов — хватит топтаться на месте, следует скорее найти и раздавить варваров.

Те явно пытались неожиданными наскоками с разных сторон раздёргать войско Адриана и разбить по частям.

Так продолжалось, пока очередной отряд эксплораторов не доложил, что варвары собираются в шести милях от города.

Похоже, решились дать «правильное» сражение.

— Что там за место? — спросил легат.

— Надо выступать к востоку и миль через пять упрёмся в реку. Далее повернуть на север и там по левую руку будет лес, а по правую река и за ней холмы. Место узкое. Река замёрзла, конечно, но там овраги, кусты. Не продраться, короче.

— Мы не сможем строй во всю ширь развернуть, — заметил Тиберий Ветурион, примипил Пятого Македонского.

Адриан кивнул.

— Там этот коридор между лесом и рекой довольно длинный, — добавил разведчик, принёсший весть, — а дальше к северу они могут отступить в холмы.

— Так что предпримем? — спросил Марк Вариний, префект Первой Паннонской алы катафрактариев.

— Пора заканчивать с варварами, — твёрдо заявил Адриан, — их, похоже, вообще не смущает возможность потери города. Не будем тратить на него силы и время.

Легат скомандовал выступать.

Однако легионам пришлось пройти немалое расстояние. Марш боевой колонны отличался от походной — щиты расчехлены, их приходится держать в руке, а не на ремне через плечо тащить. Два пилума не привязаны к фурке, да её и нет.

А тут ещё снег этот треклятый, Орково порождение, да бездорожье сраное.

И вот теперь Бетуниан, отважная безбашенная бестолочь, позволил себя втянуть в драку в невыгодном положении.